Молли Райс - Свидание с прошлым
— Замерзла? — спросил Дерек.
— Нет. Просто я подумала, что, когда мы наконец докопаемся до сути происходящего, как бы мне не пожалеть, что я узнала эту правду.
— Значит, нас будет двое таких, — пробормотал Дерек, — но отступать мы теперь не можем. — Он посмотрел через улицу. — Попробуем поговорить с моей матерью. Я знаю, что ей известно больше, чем она рассказывает.
Но и с матерью Дерека им повезло не больше, чем с другими. Она заявила, что, поскольку не была вхожа в круг Хантеров, ей ни разу не представился случай побывать у них в доме или познакомиться с кем-то из их обслуги.
Дерек понимал, что мать лжет, но понимал также и то, что она ни на йоту не уступит в этом вопросе.
Он оглянулся, ища Стейси, но она отошла к стеллажам, пока он препирался с матерью. Он обогнул угол и увидел, что она стоит на коленях перед полкой ежегодников.
Она подняла на него глаза; лицо ее побледнело.
— Дерек, — прошептала она, — 1960-й исчез.
Он присел на корточки рядом с ней.
— Ты уверена? — тоже шепотом спросил он. — Посмотри еще раз.
Они стали искать вместе.
Когда они вернулись к столу библиотекаря, его лицо казалось окаменевшим.
— Мама, где ты хранишь школьные ежегодники?
— А ч-что? Зачем они тебе?
— Просто хочу посмотреть один из них. За 1960-й.
— Я принесу, Дерек.
Иди ушла к стеллажам. Дерек со Стейси переглянулись и стали ждать.
— Вот странно, — сказала Иди, подходя к ним сзади. — 1960-го на месте нет. — Она повернулась к Стейси. — Вы последняя смотрели этот ежегодник, так не вы ли и вынесли его из библиотеки?
Стейси тихо охнула от такой наглости.
— Вы прекрасно знаете, что нет. Ведь вы же следили за мной буквально как ястреб, словно думали, что я пришла обокрасть библиотеку.
Во взгляде, которым Дерек смотрел на мать, сквозило отвращение.
— Лжи и уверткам просто не будет конца, да, мам? Знаешь, сначала я не поверил Стейси. Думал, что она сумасшедшая, как все ньюйоркцы, с чересчур живым воображением. И был не прав. А приятного мало — обнаружить, что люди, которых любил и уважал всю жизнь, способны на непорядочность, как это показала мне ты и кое-кто еще в городе.
На этот раз, отметила про себя Стейси, он надел шляпу, не подождав, пока выйдет на улицу.
* * *Оставшаяся часть дня пролетела быстро. Они договорились, что пойдут предъявлять свидетельство о рождении Стейси мэру Уильяму Хантеру на следующий день. А пока Дереку нужно было съездить в два-три места по делам округа, и сопровождавшая его Стейси любовалась красотами природы и радовалась непринужденному общению с Дереком, когда им не надо было говорить ни об окружавшей ее тайне, ни о неудачах, которыми до сих пор заканчивались все его попытки проникнуть в эту тайну.
Стейси очень понравилось, как Дерек отнесся к Сэму Джонсону, который был убежден, что кто-то отравил его племенного кабана, хотя ветеринар утверждал, что кабан умер от старости. Дерек пообещал фермеру провести тщательное расследование. Фермер настоял, чтобы Стейси приняла от него банку домашнего персикового компота, и сказал ей, что она хорошенькая штучка и что лучше ее он ничего не видел после того, как родилась его призовая свиноматка.
Было просто чудесно разделить с Дереком минуты веселья, пока они ехали от фермы Джонсона до агентства по продаже тракторов, находившегося недалеко от Лейк-Сити.
— Мне нужно только подписать несколько страховых бланков для этого парня, — сказал Дерек. — Подождешь меня здесь?
— Конечно. Выйду немного размять ноги.
Она обошла парковочную площадку, остановилась поглазеть на большую зеленую сельскохозяйственную машину, поразмышляла о ее механической премудрости. Подумав о хрупких растениях, она подивилась, как это машины могут убирать их, не нанося им вреда.
Еще одна неразгаданная тайна, сказала себе Стейси. Тут из здания вышел Дерек и помахал ей.
Они вернулись в Хантерз-Бэй, к гостинице, в шесть часов с минутами.
Она остановилась перед дверцей машины, а он оперся руками о машину по обеим сторонам от нее.
— Я заскочу домой принять душ и переодеться. Посидишь у себя в комнате, пока я за тобой не заеду и не повезу тебя ужинать?
Она кивнула, и от этого движения волосы ее колыхнулись вокруг головы, словно языки пламени. Ее лицо было повернуто к нему, глаза смотрели чисто и ясно, губы были полуоткрыты.
Дерек ничего не обдумывал, он действовал импульсивно, когда приблизился к ней вплотную и губами нашел ее губы.
В первую секунду она вновь пережила то ощущение, которое пронзило ее, когда она повисла на перилах моста, — ее сердце ухнуло на дно желудка, а бешеные толчки крови стали слышны во всех точках ее тела. Несколько мгновений спустя его руки сомкнулись вокруг нее, втягивая ее в круг излучаемого им тепла, и она почувствовала себя укрытой и защищенной чувство, какого ей никогда раньше не доводилось испытывать ни с кем на свете.
Он отстранился, чтобы заглянуть в ее ошеломленные глаза, и она проговорила еле слышно:
— Моя мать никогда не прижимала меня к себе.
Дерек снова притянул ее — прижал так крепко, как только мог, но не делая ей больно. Его глаза защипало от подступивших слез. Мысль о том, что она росла без такой любви, какой его самого окружали мать с отцом, просто ужаснула Дерека. Даже если сейчас он был крепко сердит на мать, он знал, что никогда бы не упрекнул ее за то, как она его растила — не скупясь на проявления любви и заботы. То же он мог сказать и об отце.
Для самой Стейси ее слова явились неожиданностью. Она вдруг осознала, что вообще впервые в жизни пожаловалась кому-то на отстраненность матери. Поразительно, что этот краткий поцелуй и объятия Дерека вызвали в ней такой отклик, какого не пробуждали и куда более интимные отношения с каким-либо другим мужчиной. Здесь было нечто большее, чем просто их взаимное сексуальное влечение, — здесь было, наверное, родство душ.
Она поняла, что так оно и есть, когда увидела слезы у него на глазах. От этого она почему-то почувствовала робость, неуверенность. Дело становилось нешуточным, такое… заканчивается либо узами на всю жизнь, либо бурной, но краткой вспышкой, оставляющей после себя один лишь пепел. Сейчас еще слишком рано гадать, как все повернется, а то, что зарождалось, было еще слишком хрупким, чтобы вдумываться.
Она мягко высвободилась из его объятий.
— Я… я посижу у себя в номере.
— Спасибо, — сказал он, и в его голосе сквозь хрипотцу прозвучала нежность.
Стейси, не оглядываясь, поднялась по ступеням ко входу в гостиницу, все время чувствуя на себе его взгляд, пока не вошла в холл.
