Ошибка... (СИ) - Грей Арина

— Мам, привет. Ты почему здесь? — спросил я её уставшим голосом.

Родительница подняла голову.

— Стаас! — воскликнула она, резко встала, подбежала ко мне и бросилась в мои объятия. — Стас, сынок. Слава Богу, ты приехал! Как ты? Ты как себя чувствуешь? У тебя болит где-нибудь? — она отстранилась от меня и стала судорожно разглядывать.

— Мам, успокойся, пожалуйста. Всё нормально. — я пытался успокоить мать.

— Нормально? Не обманывай меня. Я видела твой диагноз. Там такое заключение…

— Давай это обсудим позже. Я дико устал. Мне надо в душ. А потом…потом я обещаю, что мы поговорим. — я устало потёр лицо ладонями.

— Ладно…Ладно, иди в душ. Но после нам надо многое обсудить.

— Конечно. — ответил я, поцеловал её в макушку и прошёл в сторону ванной.

Я разделся, подошёл к стеклянной перегородке и замер. Душ. После нашей с Кирой близости я так и не помылся. Моё тело всё ещё хранило её запах, её прикосновения, её поцелуи. Я резко открыл дверцу душевой, зашёл в кабинку и включил холодную воду. Сука! Как же тошно от всего. Я ударил кулаком по стене. Боль прошлась по моей руке. Плевать. Лучше так, физически, чем ощущать дыру внутри себя.

Не знаю, сколько так стоял. Я услышал стук в дверь и голос матери.

— Стас? У тебя там всё хорошо? Ты так долго не выходишь. — взволнованно спросила она.

— Да. Всё хорошо. Сейчас выйду. — ответил я и выключил воду.

И вот зачем она осталась здесь? Теперь мне придётся делать вид, что всё…всё неплохо. Я ухмыльнулся. Снова притворяться. А может тебе на актёрский надо было? Тоже мне, актёришка недоделанный.

Я накинул на себя халат, вышел и направился на кухню. За барной стойкой сидела мать. Возле неё стояла бутылка коньяка, а в руках она держала стакан с коричневой жидкостью. Я нахмурился. Она никогда не пила этот напиток.

— Стас, у тебя совершенно не было продуктов. Да и ты же знаешь, что готовлю я очень посредственно. — вздохнула мать. — Надо заказать еду.

— Я не голоден. Буду только кофе. Но заказ я сделаю, тебе надо поесть. Мне кажется или ты действительно похудела? — спросил я и запустил кофемашину.

— Похудела…мне кажется, что за последние два дня я постарела лет на двадцать. — печально произнесла она.

Я подошёл к ней и обнял.

— Не придумывай. Ты очень красивая у меня и молодая. Просто уставшая немного. — я отодвинулся и посмотрел внимательно на неё. — С каких пор ты полюбила коньяк?

— Не с каких. Я и сейчас считаю это — кивнула она в сторону бутылки. — редкостной дрянью. Просто думала, что если выпью, то станет легче. А оно…оно, сынок, не становится.

Она заплакала, а я снова её обнял. Обнимал и дико злился на себя. Ты, Зотов, за последние дни очень много страданий принёс двум самым замечательным женщинам на свете.

— Прости меня, мам. Я знаю, что я никудышний сын. Я столько всего натворил. Я недостоин такой матери. — шёпотом произнёс я.

Её слёзы превратились в рыдания. Ну вот, Стас. Ты даже прощения не можешь попросить нормально. Только взял и всё усугубил.

— Обещай мне, что ты будешь лечиться. Обещай мне это, Стас. Мы должны бороться. У нас всё получиться. — подняла она на меня свои заплаканные глаза.

— Обещаю. Я буду лечиться. — серьёзно ответил я.

И я это ведь не только матери сейчас пообещал, но и сам себе. Я буду прилагать титанические усилия, чтобы всё наладилось. Наладить фирму, здоровье, свой мудацкий характер. Ведь, чем больше я усилий буду прилагать, тем быстрее всё будет хорошо. Чем быстрее будет всё хорошо, тем скорее я смогу увидеть Киру. Я обязательно буду стараться для тебя, моя девочка.

***

Мы сидели в гостиной. Мать вяло ковыряла вилкой в заказанном мною ужине. А я как и сказал, ограничился лишь кофе. Первое время тяжело будет вернуться к бездушно приготовленной еде. Хочу Кирину стряпню.

— Так где ты был всё это время? — спросила мать.

— Я был далеко. Но, если честно, я бы не хотел рассказывать об этом сейчас. Лучше скажи мне, что случилось в компании? — я выжидающе посмотрел на неё.

— Ох…точно, компания. Я уже и забыла о ней. — сказала она, и уголки её губ дрогнули в горькой ухмылке.

— Нет. Забывать мы об этом не будем. Это было дело отца, теперь и наше. Так что давай, рассказывай.

— Ну…я не знаю, с чего конкретно началось. Вроде, как аудит был. И была обнаружена просто огромная утечка средств за последние два года. Они начали внутреннее расследование. Звонил Ракицкий. Сказал…сказал, что все следы указывают на Серёжу, ну…на отца. Все счета фирмы заморожены. Все активы тоже. А тебя, как главу корпорации и наследника отца отстранили от должности. Они искали тебя, не могли дозвониться. Пришлось мне встретиться с Марком Львовичем и юристом. Они показывали мне какие-то бумаги, отчёты. Я ничего не понимаю в этом. Я не знаю, Стас. У меня нет на это никаких сил. — устало сказала мать.

— Хорошо. Сегодня уже поздно, но завтра я поеду в офис. Буду пытаться разобраться во всём. Подниму все бумаги. Я, конечно, никогда не вникал в дела отца. Но я не думаю, что он хотел потопить своё же детище.

— А как же лечение, сынок? Надо искать клинику и врача. Нельзя упускать время.

— Мы не будем его упускать. Я просто выясню, что творится в холдинге и займусь здоровьем, обещаю. — ответил я и сжал её ладонь. — И ещё. Я на время перееду в дом к тебе. Там кабинет отца, в нём должны быть отчёты, документы и прочие ценные бумаги. Мне надо всё изучить.

На лице матери появилась слабая улыбка.

— Конечно, сынок. Я буду только рада.

— Ну и хорошо. Если ты не возражаешь, то я пойду спать. Устал. Мне нужен отдых. Ты тоже не засиживайся.

Я встал из-за стола, пожелал спокойной ночи матери и удалился в свою спальню. Спать? Ну посмотрим, Стас. Как сегодня ты заснёшь без нежных рук, желанного тела и запаха солнца.

Глава 33. Стас

Как я и думал, заснуть было тяжело. Меня раздражало всё. Некогда просторная, удобная, мягкая кровать превратилась в настоящую катастрофу. Шёлковая простынь казалась слишком холодной, запах в комнате был слишком чужим, а картина с изображением какого-то обнажённого женского силуэта, висевшая над кроватью, и вовсе выбесила меня своей пошлостью. Завтра же сниму её. Вот так проведя добрую половину ночи в муках, я всё же заснул.

Мой будильник прозвенел в семь. Раньше я бы благополучно забил на всё и продолжил спать. Но не сейчас. Поэтому я встал и принял душ. После я нашёл у себя в гардеробной деловой костюм, оделся и пошёл на кухню. Кофемашина любезно организовала мне двойной эспрессо.

Я сел за стол и не мог понять. Чего-то не хватает. Точно. Мне не хватает свежей выпечки. Неважно, пирожки с жимолостью, блины с земляникой, сочники, пироги…Хоть что-нибудь. Меня снова накатило волной грусти. И это только начало, Зотов. Что же будет дальше? Мой желудок издал жалобный звук. Надо всё же закинуть в себя хоть что-нибудь.

Я открыл холодильник, вытащил вчерашний «Цезарь» и решил съесть его. Да уж, так себе завтрак. С горем пополам осилил пол порции и выкинул остатки. Посмотрел на часы. Начало девятого. Надо выдвигаться. Я не стал будить мать, а просто покинул квартиру. Спустился в паркинг и сел в машину.

***

Я приехал к головному офису нашей компании. Хотел проехать в подземную парковку. Ведь именно там парковались акционеры и генеральный директор. Но для меня проезд был закрыт. Ладно. Я бросил машину на стоянке перед зданием и хотел зайти внутрь. Но охрана меня не пускала. Серьёзно? Да они в край охренели. Забыли, на кого они работают?

Естественно я стал доказывать свою правоту и качать свои права. Я кричал, угрожал, пытался физически устранить охрану. Но куда мне одному против всей этой оравы. Пришёл начальник охраны Егоров, припёрлись наши безопасники, естественно во главе своего шефа Антипенко Михаила Юрьевича. Он стал мне объяснять, что на время расследования у меня нет доступа ни к чему. Простыми словами, я никто и звать меня никак. Но меня такой расклад не устраивал.