Развод. Да пошёл ты! (СИ) - Ясенева Софа

— У меня две машины, так что без колёс я не останусь, — наконец добавляет он.

— Тогда ясно... Но давай договоримся, что это временно.

— Что именно? Машина или мы?

Как ловко он повернул вопрос, от которого я сразу почувствовала себя неловко. Как я могу наперёд знать, как долго просуществует это "мы"?

— Машина. Я отдам тебе ключи, как только смогу взять самую простенькую.

— Ведро с болтами что ли?

Он хмыкает и качает головой.

— Почему сразу ведро. Нормальные машины тоже бывают маленькими и дешёвыми.

— И ломаются спустя полгода. Ну что ты как маленькая. Не может нормальная тачка стоить копейки. Это из области фантастики.

— У тебя какие-то предубеждения против маленьких машин?

— Нет. Просто я в этом разбираюсь. Машины, мотоциклы — моё хобби. В своё свободное время я восстанавливаю старые, пересобирая заново.

— Ого. А тот мотоцикл, на котором ты был в день нашего знакомства...

— Собрал сам.

— Ничего себе, — говорю я с неподдельным восхищением. — А ты не просто красивый, а ещё и с руками из правильного места.

Он смеётся, наклоняется ближе, почти шепчет в самое ухо:

— Так что доверься мне.

Я фыркаю, хотя по спине уже бегут толпы мурашек.

Ох, если бы это было так просто.

45 Саша

Я всё-таки решаю не привередничать и согласиться на предложение Вика. К тому же, я каждый день езжу к ним и здорово экономлю время таким образом. Да и настроение каждый раз улучшается, когда я вижу его и Машу — как будто выныриваю из серой реальности.

С Машей мы всё больше находим общий язык. Она чудесная девочка, с открытым сердцем, искренним смехом и удивительной взрослостью в некоторых вопросах. Иногда она так серьезно рассуждает, что я забываю, сколько ей лет. Не представляю, как можно было её бросить. От одной мысли, что она могла расти без любви и поддержки, внутри всё сжимается.

Вопрос о том, где её мама, тоже регулярно крутится у меня в голове. Я долго не решалась спросить напрямую — не хотелось задевать этот болезненный вопрос. Но однажды, когда мы вдвоём с Виком на кухне пьем чай, я, всё-таки набравшись храбрости, спрашиваю:

— Вик, за всю неделю я ни разу не слышала, чтобы Маша говорила что-то о своей маме. Где она?

Он отводит взгляд, кладёт ложку на стол.

— Не выдержала мой характер и сбежала в Сочи за новой любовью, — с явной неохотой делится он.

В его голосе нет ни горечи, ни злости, только усталость.

— Допустим... — медленно произношу я. — Но она что, совсем не общается с дочкой?

— Крайне редко. Буквально пару раз в месяц звонит ей по видеосвязи. Болтает, заваливает обещаниями и уходит в закат на неопределённое время. Поначалу Машуля расстраивалась, задавала вопросы. Но теперь... смирилась.

Он встаёт, делает пару шагов по кухне, как будто так легче говорить. Я молчу, позволяя ему продолжать.

— Ты не запрещаешь ей видеться с Машей? — тихо спрашиваю, всё ещё надеясь, что, может, есть причины, которых я не понимаю.

— Нет, конечно. Я вообще не сторонник запретов. Она и без них не горит желанием. Пару раз приезжала на день-два, а потом снова исчезала. Обещания, пустые слова, игрушки на прощание. Только Маше это не надо. Ей нужно, чтобы её просто любили. Чтобы были рядом.

Серьёзно задумываюсь о том, как же так получается. Ведь ребёнок в моём понимании — всегда счастье. Невозможно, больно даже думать о том, что кому-то он может быть не нужен.

— Не переживай, Саш, — мягко говорит он, подходя ближе. — Я стараюсь. Машуля совершенно точно не страдает от отсутствия в её жизни Лены. У неё есть я. И... теперь, возможно, ты.

Он смотрит на меня с такой надеждой, что я чувствую не только прилив нежности к ним обоим, но и страх. Страх, что я могу не справиться, что не буду достаточно хороша.

Я киваю, не зная, что сказать. Просто беру его ладонь и сжимаю её. Он улыбается. И я улыбаюсь в ответ.

День за днём всё ближе становится дата развода. И с каждым из них я всё больше тревожусь. Какое-то иррациональное чувство сжимает грудь, мешая полноценно дышать. В голове крутится миллион возможных сценариев — вдруг Женя что-то придумает, устроит сцену, заявит о своих правах. Всё это не даёт покоя.

Вик, конечно, замечает моё напряжение. Однажды вечером, когда мы уже уложили Машу спать, он подходит ко мне на кухне, обнимает за плечи и тихо спрашивает:

— Ты не спишь из-за развода?

Я вздыхаю и опираюсь на него.

— Просто переживаю. Хочется, чтобы всё прошло спокойно. Но я Женю знаю. Он может... выкинуть что угодно.

— Хочешь, я поеду с тобой? Буду рядом. На всякий случай.

Я прижимаюсь к нему щекой.

— Спасибо. Но, думаю, это только разозлит его сильнее. Вы ведь дрались уже. Помнишь?

Он вздыхает и отпускает моё плечо, слегка проводит ладонью вниз по спине.

— Помню. Не люблю, когда на тебя поднимают голос.

— Я знаю. Но пусть я буду одна. Так спокойнее.

Он кивает. Неохотно, но понимает.

— Тогда я хотя бы буду ждать тебя здесь. Если что — сразу звони.

Я киваю и молча благодарю его взглядом. Честно говоря, мне очень важно, что он рядом. Даже если физически — нет.

***

Наступает день развода. Я с самого утра не нахожу себе места. Даже не завтракаю. Кусок в горло не лезет. Намеренно не стала оставаться у Вика, чтобы не видел, как я переживаю. Не хотела, чтобы он видел меня в таком состоянии — нервной, разобранной. Хотелось справиться самой.

Специально выбираю самую комфортную для меня одежду: платье-футляр чёрного цвета и лодочки на высоком каблуке. Пусть хоть внешне всё будет под контролем. Губы подкрашиваю, а вот ресницы решаю не трогать — боюсь, тушь не выдержит. Зеркало отражает моё лицо — собранное, но бледное.

Получасом позже подъезжаю к ЗАГСу, где мы заключали брак. Всё кажется до боли знакомым, но чувства совсем другие. Тогда я заходила сюда с верой в светлое будущее, с трепетом и ожиданием чуда. А сейчас... просто хочу, чтобы всё это закончилось. Как можно скорее.

Паркуюсь немного в стороне, сижу в машине пару минут, пытаясь собраться с мыслями. Сердце бьётся слишком громко. Руки дрожат. Смотрю на руль, потом в окно, снова на руль. Пытаюсь убедить себя, что всё под контролем, но паника всё равно настигает.

Наконец выдыхаю и выхожу. В голове пульсирует одна мысль: «Просто пройти через это». Не думать. Не чувствовать. Не вспоминать.

Захожу в здание и сразу чувствую, как на меня оборачиваются взгляды. Не знакомые, но всё равно неприятные. Будто все знают, зачем я здесь, читают по лицу мою историю. Ни снаружи, ни внутри Женю не нахожу. Звоню ему, но он не берет трубку. Неужели не явится? Тогда всё придётся начинать сначала. Суды, нервы, время. При одной мысли об этом охватывает паника, ледяной иглой впивается в висок. Неужели всё повторится? Снова бег по кругу?

Снова выхожу к машине, чтобы не мельтешить там, внутри, и не видеть сочувственных взглядов.

Когда уже совсем теряю надежду, вижу свою машину, паркующуюся у ЗАГСа. Узнаю её сразу, хотя в груди вспыхивает глупая надежда, что это кто-то другой. Но нет. Женя выходит из неё абсолютно расслабленным, будто заехал на кофе, а не собрался разводиться. На мой возмущённый взгляд отвечает насмешливой и самоуверенной улыбкой.

— И чего так переживать? М? Боялась, что не явлюсь?

46 Саша

Я смотрю на Женю молча. Внутри всё кипит, но я не могу позволить себе сорваться прямо сейчас. Делая глубокий вдох, прохожу мимо него и направляюсь внутрь здания.

В холле тихо и гулко. Свет падает из высоких окон, пыль медленно кружится в лучах, как в застывшем сне. Пахнет старой бумагой, полиролью и чем-то формальным, канцелярским. Женя догоняет меня, идёт рядом, его шаги звучат в коридоре слишком громко, слишком уверенно. Он улыбается, как будто мы пришли не разводиться, а отмечать годовщину свадьбы.

— Ты хорошо выглядишь, кстати, — говорит он, скользя взглядом по моему платью. — Всё-таки зря мы...