Развод. Да пошёл ты! (СИ) - Ясенева Софа

С важным видом она ведёт меня на кухню и открывает холодильник. На нижней полке, среди йогуртов и сока, аккуратно пристроена бутылка детского шампанского в яркой фольге.

— Видишь? Оно охлаждается. Я всё сама придумала. Чтобы мне с вами тоже было весело, — поясняет она, сияя.

Мне кажется таким трогательным, что Вик подумал даже о своей дочке, чтобы ей тоже не было обидно. Всё продумал — до мелочей. И сразу внутри становится тепло.

— Я старалась. Папа сказал, что гостья у нас особенная.

Я только улыбаюсь в ответ, а сердце медленно оттаивает после тяжёлого дня.

Мы устраиваемся за столом. Вино уже налито, роллы распакованы, и всё выглядит уютно и аппетитно. Маша с важным видом достаёт свои — только с огурцом и творожным сыром. Она ловко пользуется палочками и, накалывая на них роллы, и макает их в соевый соус, едва не испачкав нос.

— Очень вкусно, — заявляет она, кивая.

Через полчаса еды и болтовни глаза Маши начинают слипаться. Она зевает и трёт кулачком глаза. Вик мягко улыбается, встаёт из-за стола.

— Пора спать, мадам. Отбой.

— Но я ещё не допила шампанское, — сопротивляется она.

— Оно подождёт до завтра.

Он уводит её в спальню, и я слышу, как она говорит ему что-то шёпотом. Через мгновение Вик возвращается, но перед этим она выглядывает из-за плеча отца и тихонько шепчет мне:

— Не грусти, ты теперь наша.

Я замираю, прижав ладонь к груди. Эти слова неожиданно бьют в самое сердце. Я киваю ей с трогательной улыбкой, а она исчезает в своей комнате.

Несколько минут спустя он возвращается. Он смотрит на меня и медленно наливает мне ещё вина.

— Немного, — предупреждаю я, принимая бокал.

— Расскажешь теперь, что у тебя произошло?

Я делаю глоток, ставлю бокал на стол и выдыхаю.

— Женя… он подал заявление об угоне машины. Моей машины, на которой я езжу постоянно. Потому что я так и не переоформила её на себя. Представляешь?

Вик хмурится. Его брови сходятся, губы сжимаются в тонкую линию.

— Он что, совсем берега потерял?

— Похоже на то. Меня увезли в отделение, долго держали, следователь… В общем, день так себе. Машину у меня забрали, сказали — изымают до разбирательства. Я потом поехала к Жене, хотела поговорить. После разговора появилось ощущение, что он всё это специально устроил, просто чтобы посмотреть, как я буду перед ним пресмыкаться.

— А где он у тебя работает? — спрашивает Вик, мрачно разглядывая бутылку.

— В банке. «Короткофф».

— Ммм. Ясно.

Он откидывается на спинку стула, задумчиво проводя пальцем по краю бокала. В его лице появляется что-то жёсткое.

— Что тебе ясно? — прищуриваюсь.

— Да так, ничего. Не забивай голову. Лучше иди ко мне.

Он встаёт, подходит ко мне и, наклонившись, осторожно берёт за руку. Я встаю, и Вик пересаживает меня к себе на колени. Его ладонь ложится на мою поясницу — горячая, сильная, уверенная.

— Я только немного тебя поцелую, Саш. Не могу больше ждать, — шепчет он мне в волосы, и сердце моё начинает стучать в два раза чаще.

44 Саша

Мой первый поцелуй не с мужем за много лет. Даже не верится.

Я подрастеряла веру в себя и свою привлекательность как женщины. Как бы ни хотелось по-другому, но когда твой муж, с которым вы планируете ребёнка, изменяет у тебя под носом со своей секретаршей, это неизбежно роняет самооценку. И делает это так буднично, как будто ты — просто мебель в его жизни, которая давно уже перестала его интересовать.

Начался период самокопания, поисков своих изъянов. Дни, когда я подолгу рассматривала себя в зеркале, выискивая, что не так: лицо? тело? голос? взгляд? Ещё и обидные слова Жени о том, что секс со мной стал никаким. В общем, всё сложилось одно к одному — в непрошибаемую уверенность в том, что я больше никому не нужна.

Поэтому то, как Вик смотрит на меня сейчас, для меня целительно. И удивительно вместе с тем. Я правда настолько ему нравлюсь? Такая, какая есть? Со всеми своими тараканами, комплексами, проблемами. Со мной уже никогда не будет так просто, как бывает с молоденькими девочками, у которых планка ожиданий намного ниже. У меня свои боли, страхи, и я не умею с легкостью флиртовать. Но он будто всё это видит и принимает.

Да и он мне нравится. Сложно было в этом признаться самой себе. Несмотря на обстоятельства, я всё ещё считаю себя глубоко замужней женщиной. Этот статус для меня настолько значим, что мне и в голову не приходило засматриваться на других мужчин. Не специально, нет. Такое ощущение, что это какая-то заложенная во мне программа.

Но сейчас эта программа дала сбой. Я чувствую — мне хочется быть с ним. Хочется чувствовать себя желанной, красивой, живой. То, что я сейчас заново открываю в себе женственность, привлекательность, чувственность, — так непривычно. Словно кто-то снова зажигает огонь внутри меня.

Где-то глубоко внутри всё ещё теплятся сомнения. Всё слишком быстро. Не обманет ли он тоже? Я уже не могу позволить себе очередной удар. Но каждый раз, когда он касается меня или смотрит своими спокойными, внимательными глазами, тревога на какое-то мгновение отступает.

Мне пора снять с себя ограничения. Для чего они нужны? Кому мне хранить верность? Десять дней, уже почти девять, и даже формально я буду иметь на это право. Но ведь не это главное. Главное — что я снова чувствую.

Губы Вика мягко касаются моих, сминая, погружая в невероятно нежный и вместе с тем страстный поцелуй. Его ладонь скользит вдоль моей спины, поддерживая, притягивая ближе. Дыхание перехватывает от того, как это оказывается приятно. Я отвечаю на поцелуй с той же мягкостью, сначала нерешительно, затем смелее, будто вспоминая себя прежнюю — ту, которая умела любить, хотеть и быть желанной.

В кухне, где мы сидим, тихо потрескивают свечи, зажжённые для атмосферы. На столе недопитые бокалы, и аромат роллов всё ещё витает в воздухе. Где-то за стеной слышится тихая возня спящей Маши.

Я прижимаюсь лбом к его щеке, замираю на секунду. Хочется остановить время, задержаться здесь подольше. Без лишних мыслей, без разговоров. Только его тепло, запах и ощущение, что я снова живая.

— У меня есть предложение.

Поднимаю голову и непонимающе смотрю на Вика. Он по-прежнему держит меня в объятиях, и в его взгляде читается что-то решительное.

— Какое?

— Я тебе дам свою машину.

Я моргаю, не сразу понимая, что он сказал. Сначала мне становится немного не по себе.

— Ты что, не надо, — мне вдруг становится страшно, что он таким образом пытается купить меня. Голос предательски дрожит.

— Тебе же она нужна?

— Да, но...

— Тогда возражения не принимаются, — спокойно, почти по-деловому говорит он.

Я вздыхаю, отстраняюсь чуть-чуть, чтобы лучше видеть его лицо. Он серьёзен и ждёт моего решения.

— А как же вы? Наверняка ты постоянно ездишь куда-то.

Он усмехается, берет меня за руку и переплетает наши пальцы.

— Я похож на человека, который делает что-то необдуманно?

— Нет. То есть да... Нет же! Прости, Вик, я просто переживаю.

— О чём?

— Мы едва знакомы. Ты делаешь предложения, будто мы семейная пара с десятилетней историей.

Он улыбается, сжимая мою ладонь.

— Я достаточно тебя знаю для того, чтобы определиться.

— С чем?

— С тем, что ты мне подходишь. Я буду развивать наши отношения дальше. Поэтому не вижу причин, почему я не должен помочь в этой ситуации своей женщине.

Я буквально теряю дар речи. Надо же, неожиданно услышать такое. Я только мысленно разрешила сделать себе шажок навстречу, небольшой совсем, а Вик подошёл вплотную и берёт решение серьёзного вопроса на себя.

— Я — твоя женщина? — глупо повторяю его слова.

— Ты всё правильно услышала, — он касается губами моего виска, и я чувствую, как по телу пробегает лёгкая дрожь.

Голова слегка кружится от этих слов, и я доверчиво кладу голову Вику на плечо. Мы молчим, но молчание это — тёплое и полное смысла.