Рапсодия в тумане (ЛП) - МайГрид Нален

Где-то отголоском сознания слышу, как кто-то поскуливает, а другой голос насвистывает глупый, сгенерированный мотив, и это последнее, что еще могу слышать. Меня спасают туман и пустота.

Глава 15. Рад вас видеть

Ниррай

Зеваю, прикрывая рот рукой, ожидая, пока отец перестанет соловьем заливаться, и мы, наконец, выйдем из машины. Он так обрадовался моему интересу к этому делу, что, как я и думал, сразу потащил меня к Лукьяну похвастаться наработками. Я был тут пару раз, но мне не нравится ни Лукьян, ни это их совместное с отцом помешательство, ни нудные полунаучные беседы, что могут длиться часами.

К счастью, до отца доходит,  что мы приехали, и мы, в сопровождении охраны, наконец идем в дом.  Коробка, что передал мне Аман, спрятана в кармане, и, в общем-то, предстоящее дело не кажется мне сложным: эти двое так разбалтываются обычно, что ничего не замечают, только вот охрана… это может быть интересно.

Несмотря на положение отца и на общие дела, мужики в форме охраны хоть и не подходят к нам близко, все равно сопровождают, пока идем по аллее от парковки до главного входа. Впервые оглядываю внутренний двор не бегло, со скукой, а думая о том, как Аман с рыжим собираются сюда проникать. От мысли, что я тоже пойду с ними, внутри проходит дрожь предвкушения. Почему мне раньше не пришло в голову заняться чем-то подобным?

Стоит нам одолеть ступеньки, как оранжевая, облицованная янтарем дверь распахивается, и на пороге нас встречает высокий мужчина в очках. Его золотистые волосы собраны в неаккуратный, чуть растрепанный хвост, свободная рубашка топорщится, из-за того, что заправлена косо, но это не мешает ему счастливо улыбаться, энергично пожимая руку отцу.

— Здравствуйте, рад вас видеть, — обрадованно возвещает Лукьян, пропуская нас внутрь. — Проходите.

А тут ничего не изменилось с моего последнего посещения. Все те же высокие, украшенные янтарем стены, все те же разговоры. Только вот, если раньше я считал, что все эти камни просто указывают на отвратительный вкус ученого и его помешательство на оранжевом, то теперь я понимаю, для чего это, и… не знаю. Жутко от мысли, что кто-то предпринял столько усилий, чтобы защититься от Амана.

Лукьян ведет нас по коридору в гостиную, по дороге кивая пареньку в фартуке. Тот скрывается на кухне, а стоит нам зайти в комнату и присесть на диван, как парень появляется с подносом, на котором чай и ваза с печеньем. Я вот сколько живу, столько наблюдаю такое и никак не пойму, как людям нравится жить с прислугой? Постоянное присутствие чужих людей в доме напрягает. К нам приходит женщина из клининга раз в день, но я не пускаю ее в свою комнату, бесит, когда кто-либо трогает мои вещи или мешает спать, а еду, что готовит повар в том же небоскребе, доставляют строго по времени, оставляя на столике у входной двери. Мне реально проще перенести еду на кухню самому, чем любоваться на то, как по моей квартире кто-то шляется. Мать вон тоже ненавидела прислугу, считая это пережитком прошлого, и я рад, что после ее смерти, отец сохранил старые традиции.

— Лук, дорогой, расскажи моему сыну о нашей последней разработке! — возвещает довольный отец, игнорируя чай. — Он наконец-то задумался о том, чтобы потом тоже ее опробовать!

Стараюсь сделать заинтересованное лицо, рассматривая Лукьяна. Даже притворяться особо не надо, потому что мне действительно интересно. Не эти их разработки, а сам ученый. Как человек. Он абсолютно не похож на того, кто держит в подвале чьих-то братьев. На вид он скорее как  обычный человек, что слишком заинтересован своим делом, чем маньяк. Светло-серые глаза не светятся безумием, как могло бы показаться, узнай, чем он занимается, скорее в них искры интереса. На таких смотришь и понимаешь — все у человека замечательно , в отличие от других, он знает, зачем живет.  Да и улыбается вполне себе тепло.

— Так это же отличная новость! — вроде даже искренне радуется он, беря печеньку и размахивая ею на манер указки. — Я давно работаю над этим и совершенствую формулу. На данном этапе присутствуют сила, скорость, полеты, и я добился того, чтобы потребление крови, как подкормки, требовалось раз в месяц. Вечная жизнь, минимум сна, много силы и выносливости, что может быть лучше? Осталось лишь исключить кровь, как топливо, но на это потребуется еще немного времени. Хочу заменить кровь на мясо.

— Чье? — вырывается у меня, когда представляю, как Аман, вместо того, чтобы выпить моей крови, откусывает у меня кончик уха.

— Говяжье… В принципе, можно и свиное или вообще птицу. Какие у вас предпочтения?

— Телятина… а почему бы не оставить кровь? Зачем такие заморочки?

— Ты хочешь кусать людей? — потрясенно спрашивает отец, на что я пожимаю плечами и беру кружку чая, поясняя:

— Если можно использовать мясо животных, почему бы не взять их же кровь? Стейк прожарки «медиум ре» никогда меня не смущал.

Хотя я не понимаю, чем отца смущает идея кусать кого-то раз в месяц. Зная его, он бы провернул все так, что люди бы к нему сами ходили, шеи подставляя.

— В этом и загвоздка на данном этапе, — энергично поясняет Лукьян. — Кровь животных подавляет голод, но ненадолго, и от нее не прибавляется силы. Это как соя. Уже сегодня я проведу эксперимент с телятиной, так что в скором времени у меня будут результаты.

— Мы же не будем первыми испытуемыми людьми, да? Отец, ты, конечно, как хочешь, но я пока не увижу, как это действует не на мышке, пробовать отказываюсь.

Так-то я в любом случае на такое не соглашусь, но узнать, как они проводят эксперименты хочется. Отец теряется, смотря на Лукьяна, и я догадываюсь по его лицу — не на мышках они экспериментируют.

— Конечно. Подопытного уже пригласили для проверки эксперимента. Не волнуйтесь, на вас никто ничего пробовать не будет. Вы получите уже все в готовом виде.

— Год. Я не буду это покупать, пока не увижу испытуемого через год после изменения. Думаю, учитывая мой возраст и здоровье, я вполне могу позволить себе не торопиться.

— Ниррай, тебе скоро двадцать пять…

Машу рукой, обрывая надоевший до оскомины разговор, говоря строго:

— Я здоров. У меня все прекрасно, я даже гриппом ни разу в жизни не болел, и анализы в норме.

— У Дариэллы тоже…

— Нет, пап. У матери заболевание показали анализы, а у меня они чистые. Это не обсуждается. Я не хочу, чтобы у меня через месяц после ваших экспериментов нога или член отвалились.

У Лукьяна по лицу мелькает тень, но он быстро берет себя в руки, говоря:

— Хорошо. Все сделаем.

А вот отец явно остается этим недоволен, и даже скрывать не думает.

— Ниррай, ты не хотел бы немного прогуляться? У Луки просто потрясающе красивый дом, думаю, тот молодой человек, что подавал тебе чай, мог бы тебе его показать.

Закатываю глаза, но поднимаюсь. Ясно все, хотят поговорить без моих ушей.

Быстро иду на выход, но нормально открыть дверь не получается — стоит ее толкнуть, как она врезается во что-то. Это нечто вскрикивает, и я обнаруживаю сидящего на полу пацана в фартуке, что зажимает травмированный лоб.

— Извините, — мямлит, опуская глаза в пол. — Я случайно. Я не хотел.

Ага. Случайно мимо проходил и решил к двери прижаться. Молча переступаю через его ногу и иду вперед, думая, что мне очень даже повезло. От пацана бы еще избавиться и вообще красота.

— Я могу вам помочь? — подрывается пацан, оказываясь рядом со мной. — Хотите, проведу экскурсию? Или, может быть, отобедать? В духовке как раз гусь запекается.

— Давай и гуся своего, и экскурсию. Чую, это надолго, — вежливо улыбаюсь, думая о том, что пока он будет доставать своего гуся, я вполне успею повесить липучку на окно.

— Хорошо! Тогда проходите сюда, это столовая. Я сейчас, я быстро!

Он распахивает двойные двери, к которым мы подошли, и моему взору предстает длиннющий стол, прикрытый узкой черной скатертью. На ум приходят старые фильмы, с замками и психами. Вот любят же люди пафос!