Рапсодия в тумане (ЛП) - МайГрид Нален

— Маловероятно. Ну или ты совсем погряз в своих делах, не обращая внимания на остальных. Я воспринимаю каждый секс как маленькую любовь. Она вспыхивает в момент первого поцелуя и заканчивается, стоит подняться с кровати, но она есть, пусть и мимолетная. И да, я помню каждого своего партнера. Возможно, это потому что у меня память хорошая, я вообще все помню, не знаю. Тебе кто-то понравился?

Вроде такой простой вопрос, но ответ для меня оказывается сложным, потому что я и сам не знаю.

— Я точно помню, что он меня раздражал до такой степени, что я готов был совершать глупости, а сделав это, что-то изменилось. Я пока не разобрался в этом. У меня от него настроение скачет.

— Только не говори мне, что это тот милый парень, пускающий пузыри в комнате рядом! — Мур прячет смешки в моей футболке, и я тоже не могу не улыбнуться.

— О, я сражен им наповал, но нет, это не он.

— Между прочим, зря. Очень симпатичный молодой человек, когда глаза не скашивает. О’кей. Я его знаю? Подожди. Дай угадаю. Это либо тот цветной бариста, либо… о! Богатенький сынок?

— Бариста меня не раздражал, по крайней мере, сначала, но он в ужасе от моего присутствия вне кофейни, так что я прекратил с ним общение вне, — закончив с одной косичкой, перебираюсь на вторую.

— Значит, принцесска. Ну и вкусы. Зато понятно че ты его с собой тащишь.  Не боишься, что его прибьют по дороге?

— Постараюсь этого не допустить. Он смог добиться того, чтобы я ему не отказал, — говорю, а в голове уже поцелуй тот стоит, случившийся в одной из комнаток здания, где бал сегодня проходил.  Будто у меня были шансы противостоять такому. Я, оказывается, очень слаб перед одной конфеткой с виски.

— Когда он сядет тебе на шею, я хочу это видеть! — Мур посмеивается, но тут же вздыхает грустно, явно подумав о том, что ему придется уехать.

— Когда я пойму, что на моих плечах кто-то живет, я найду тебя, оценишь, — расплетя его волосы, я зарываюсь в них пальцами и поглаживаю кожу головы.

— Помнишь? У меня отличная память! Так что я не забуду.

— А я не хочу нарушать обещание, так что мы точно еще свидимся. Надеюсь, ты меня не сильно покалечишь, — намекаю ему на его гостеприимство и начинаю тихонько покачивать кресло, отталкиваясь ногой от пола.

— Возможно, и не сильно.

Ощущаю, как он улыбается в мою грудь.

— Знаешь, даже если ничего у меня не выйдет, я все равно найду тебя потом. Хочу быть уверенным, что ты в порядке.

— Конечно я в порядке! У меня всегда либо хорошо, либо весело.

— Я точно буду скучать по тебе, Мур.

Мур на это трется об меня, как самый настоящий кот, и обнимает чуть сильнее. А я так и продолжаю массировать его голову и покачивать нас в кресле. И то, что в комнате повисает тишина, нисколько не смущает. Я думал, что мне хорошо с ним говорить, но, оказывается, и молчать тоже.

А когда его дыхание становится все спокойнее, я понимаю, что он скоро уснет, и, подхватив его, отношу в свою кровать, накрывая одеялом. Пускай отдохнет, а я полежу рядом, пока сам не захочу спать.

Глава 14. Уколов что-ли боишься? Это не больно

Ирсан

Ответ из лаборатории пришел намного быстрее, чем я рассчитывал, но и совсем не тот, что ожидал.

Отказ! Просто отказ!

Видите ли, в слюне вампира оказались примеси лекарств, а точнее, какого-то антисептика и чего-то, что они так и не смогли разобрать, видать, не так сильно и пытались, а на стакане рыжего слюны вообще не обнаружено! Как так?! Знал бы, выбрал клинику получше, но эти «специалисты» даже деньги возвращать отказались, под предлогом, что они якобы свою часть работы выполнили! Да если бы я так кофе делал людям, меня бы побили прям за стойкой!

Зато я выяснил еще кое-что интересное, а именно где живет эта Мариэль Прилотова, девушка пропавшего недавно парня. Найти ее оказалось не так тяжело — всего-то десяток вопросов припершимся к нам друзьям моего братца, и вот у меня уже есть ее адрес. Че только не скажут люди, когда хотят, чтобы от них отстали.

На мою удачу Мариэль всего семнадцать, и живет она за два квартала от бывшего дома Ашира. По словам Ивашки, девушка еще в том году сбежала из дома, сняв квартиру вместе со своим парнем, а после его пропажи подняла такой шум, что о ней не слышал разве что глухой или тупой. Последнее — точный повтор речи братца, тот явно намекал на мои умственные способности, но пофиг, главное, я теперь знаю, где Мариэль!

Откладывать в долгий ящик интересное знакомство я не захотел, сразу отправившись куда послали. Заглянув домой после работы, я пробыл там всего час, а теперь, топаю по разбитой много лет назад дороге, маневрируя между подвыпившим народом.

Передо мной вылетает старый, потрепанный футбольный мяч, а вслед за ним дорогу перегораживает паренек лет девяти в кепке с заплаткой и с фингалом под глазом. Он пинает мяч кричащим друзьям и уносится к ним же, а на меня наплывают воспоминания детства. Я не был таким ни в восемь, ни в десять, да вообще никогда. Не понимал, в чем прикол носиться вот так с мячом, пытаясь запулить его в сетку, а позже так и не смог понять, что интересного в высиживании по ночам на лавочке с бутылкой горячительного. Я, конечно, допускаю мысль, что, возможно, все окружающие ме ня люди правы, и проблемы во мне, но даже если так, исправляться я не хочу.

Подъезд нужного мне дома, как и все тут, грязен и разрисован граффити, зато второй этаж  радует разросшимся на подоконнике фикусом. И даже затушенные в нем бычки не портят хорошего настроения.  Ощущение, что я на пороге великой сенсации, не покидает меня!

Звонок у обшарпанной двери оказывается сломан, зато на стук откликаются, и даже дверь открывают. За дверью обнаруживается милая девчонка с каштановыми волосами и такого же цвета мешками под глазами .

— Вы к кому? — спрашивает удивленно, и я, улыбнувшись, представляюсь журналистом. Корочку у меня спросить она и не подумала.

***

— Мне никто не верит, — вздыхает она, наливая в покоцанную кружку кипяток, и ставит ее на заляпанный стол, который я стараюсь не трогать. — Понимаете… Рональд из такой семьи…

Мариэль оглядывается на окно, пытаясь объяснить, но я киваю, давая понять, что понимаю, о чем она. В нашем районе вообще мало семей, что следят за тем, где шляются их дети, особенно если им больше пятнадцати.

— У Рональда склонность к бродяжничеству, — продолжает она, крутя в руках чайную ложечку, которую так и не подала мне. — Он чудесный, но ему тяжело долго находиться на одном месте, постоянно надо куда-то бежать. Вот все и думают, что он просто в очередной раз умчал, но… он не мог, понимаете? Он просто не мог уйти без меня! Мы это обговаривали и собирались вместе!

Девушка всхлипывает, и я, пока она окончательно не ушла в истерику, спешу ее заверить:

— Мариэль, я вам верю, иначе, зачем бы пришел сюда? Скажите, пожалуйста, вы не помните, перед исчезновением он не рассказывал вам о подработке?

— Работа? — девушка морщится, пытаясь вспомнить, а потом смахивает слезу и уверенно кивает: — Да, было что-то. У него не было постоянной работы, так, шабашки, и на мусорке, и на сортировке, но туда всех без разбора берут.  А перед исчезновением, за пару дней, говорил, что нашел какого-то сумасшедшего ученого, который готов за фигню платить нормальные бабки. Сейчас, секундочку, кажется, у меня где-то было…

Мариэль откладывает ложку и, привстав на цыпочки, лезет к железной полочке, что висит над столом. Достав из нее стеклянную вазочку, полную разных бумажек, она вытряхивает содержимое на стол и начинает в спешке перебирать.

— Вот! Вот она, визитка того врача.

Девушка протягивает мне немного помятую карточку с большим желтым пятном, которое, к счастью, не мешает прочитать:

«Профессор медицины Вильям Уоркер, центр семейной диагностики УАа»

— Это как-то связано? — спрашивает она, с надеждой на меня взор устремляя, но я не собираюсь ей сливать информацию. Прячу визитку в карман джинсов и поднимаюсь, сказав: