В твоих глазах (ЛП) - Джусти Амабиле

— Брюнеткой тебе идёт больше. Если хочешь сходить в туалет — иди, из кухни я не смогу наблюдать, даже если захочу. Однако гарантирую тебе, — я человек воспитанный. И буду смотреть, только если сама попросишь.

— Этого… не… случится… никогда, — протестую я, морщась от начинающейся головной боли.

— Я уже говорил тебе, что «никогда» — понятие переоценённое. Я и сам совершил ошибку, переоценив его. — Профессор улыбается мне и на мгновение задерживает палец на моей щеке, на месте раны, что нанёс Род. Касается её контура с мягкостью, которая не причиняет мне боли, хотя шрам ещё свежий.

— Почему я здесь?

— Потому что ты не хотела возвращаться в свой дом, помнишь?

— Да, но… здесь… это неправильно.

— Есть битвы, которые суждено проиграть, — загадочно говорит он. — Сейчас я сварю тебе кофе. Не предлагаю тебе средство от похмелья моих университетских лет. Просто знай, в него входил вустерширский соус и сырые яйца. Но у меня такое чувство, что тебя снова стошнит.

Я качаю головой и слышу в черепе звон, похожий на столкновение стеклянных шариков. Во рту пересохло и вкус помойки. Подхожу к зеркалу странной ванной комнаты и не могу не ужаснуться. Бледная, волосы взъерошены, макияж размазан. Похожа на Джокера из «Тёмного рыцаря». Это заставляет меня задуматься об Эрике. Интересно, заметил ли он, что я ушла? Может, мне стоит ему позвонить…

«Но кого волнует Эрик.

Я хочу остаться здесь.

Проклятье, я хочу остаться здесь с профессором.

Нет никаких сомнений — я надралась до чёртиков».

Умываю лицо с мылом. Вообще-то, мне нужно в туалет, но я чувствую себя неловко. Я на самом деле нелепая. Что это за девственная скромность? Разве он уже не видел всё, что там есть? Я брала его в рот и позволила проникнуть в себя, так что не понимаю, чего мне стыдиться. Поэтому я смотрю на перегородку, оставляю всё как есть и делаю то, что должна сделать.

Мне хочется везде заглянуть, не знаю почему. Но, может, будет лучше, если я сяду и перестану озираться по сторонам, словно попала в страну чудес. Это всего лишь квартира. И я не хочу больше ничего узнавать о мужчине, который в ней живёт.

«Это неправда, но я делаю её правдой».

Кроме того, у меня кружится голова. Я сажусь на диван, спиной к нему. Я могла бы сесть напротив и наблюдать за ним, но не хочу. Слышу, как он передвигается по маленькой тёмно-зелёной кухне. Мне даже нравится его тишина, звук вещей, к которым прикасается, нравятся его шаги по дереву. Мне нравится, что он существует.

Надеюсь, завтра я не вспомню ни одной из этих мыслей. Надеюсь, что завтра мне всё будет нравиться гораздо меньше. Завтра я замечу, насколько снобистская эта квартира, насколько несносен он с его атмосферой принца-бунтаря, рокера с полотенцами, пахнущими марсельским мылом и лавандой, насколько анахронична, сконструирована и, конечно же, фальшива его жизнь, составленная из модных контрастов, огромных колец и японских ширм, коллекций дисков Led Zeppelin и целых собраний Королевского филармонического оркестра.

«Профессор, что ты за тип?»

Пока гадаю, ненавидя себя за то, что задаюсь этими вопросами, я откидываю голову на подлокотник дивана. Боже, как удобно. Вот ещё один контраст. Сексуальный, быстрый, офигенный мотоцикл Guzzi Nevada Aquila Nera и диваны, на которых обычно большие семьи, как медузы, разваливаются перед телевизором.

Кстати, телевизора у него нет.

И, пока размышляю над этим вопросом, я очень боюсь заснуть.

Глава 12

С тревогой пятнадцатилетнего подростка Байрон искал глазами Франческу, но увидел только, как пришёл Вилли, взволнованный и дрожащий от мысли о предстоящем выступлении, и Софию, одетую совсем по-другому, что сначала и не узнал её. На какое-то время Байрон притворился, что это не нанесло ему кровавый удар в грудь. Он бродил по залу, с кем-то шутил, обслуживал в баре. Но внутри у него был взрывоопасный миномёт. Каждый раз, когда он мельком замечал со спины высокую, темноволосую девушку, он надеялся, что это она, но это была не она. Он не понимал, почему должен так нервничать при мысли о встрече с той, кого решил вычеркнуть из своей жизни. В прошлый раз после лекции он был предельно ясен. Он был кристально чист и с самим собой. Он был слишком понятен. Она получила сообщение. Громко и чётко. Настолько громко и чётко, что, возможно, испортила жизнь своему однокурснику.

Эта мысль отравляла Байрона часами.

Он нервничал, как голодное животное.

И вот, перед самым выступлением Байрон подошёл к Софии. Он сделал это, не обдумывая, почти машинально.

— Франческа не придёт? — спросил прямо, без обиняков.

София вздрогнула от неожиданности.

— Вы знакомы? — спросила она. — Ну, вообще-то, ты не новое лицо. Я несколько раз задавалась вопросом, где я видела тебя раньше. Может быть… Но да, ты тот парень, на которого Франческа настойчиво пялилась однажды днём в «Безумном шляпнике».

— Она настойчиво смотрела на меня?

— Да, хотя и делала вид, что это не так. Она смотрела на твоё отражение в зеркале. В любом случае сегодня Франческа не придёт. У неё есть другое обязательство.

— Какое обязательство? — Вопрос был импульсивным, навязчивым, произнесённый слегка раздражённым тоном, но Байрон ничего не мог с собой поделать.

София покачала головой со странным выражением лица.

— Она пошла с парнем на костюмированную вечеринку не знаю какого братства. Но…

— Но?

— Вы с ней друзья?

— В некотором роде. Говори спокойно.

— Просто у меня возникло плохое предчувствие. Я пыталась перезвонить ей на мобильный после того, как Франческа ушла, но она не ответила.

— Не хочешь объяснить? Парень, с которым она встречалась, беспокоил её? — спросил, думая со злостью о темноволосом студенте, который трогал волосы Франчески и, возможно, был ещё большим придурком, чем казался.

— Нет, не думаю, что дело в этом. Она была безмятежна… То есть настолько безмятежна, насколько может выглядеть Франческа. Она редко смеётся, даже не улыбается. Иногда мне кажется, что её мысли — это бомбы замедленного действия, которые могут взорваться в любой момент. Как бы то ни было, парень даже не заехал за ней, они должны были встретиться в кампусе. Только когда мы вышли на улицу, она… так скривилась, будто увидела призрака.

— На улице кто-нибудь был?

— Нет, никого, по крайней мере, мне так показалось. Обычные люди, слоняющиеся без дела в ночь на Хэллоуин. Но в её глазах появился ужас. Я никогда не видела её такой. Я спросила, всё ли в порядке, она ответила «да» и ушла так быстро, что я потеряла её из виду. Тогда… ну… я сказала себе, что мне это причудилось. Франческа ведь может о себе позаботиться, не так ли?

— Определённо, — пробормотал Байрон. Но миномёт, уже взорвавшийся в его сердце, превратился в целую войну.

Это произошло, пока он пел I Was Born to Love You группы Queen.

Я родился, чтобы любить тебя

С каждым ударом моего сердца

Да, я живу, чтобы заботиться о тебе

Каждый день своей жизни

Ты — моя единственная.

Я был создан для тебя,

А ты — для меня.

Ты — моё счастье.

Если бы мне дали возможность

Я мог бы убить за твою любовь

Попытай со мной удачи,

Давай встречаться.

Он больше не мог стоять на месте. Чувствовал в ногах землетрясение. Как только песня закончилась, Байрон спустился с маленькой сцены с поспешностью безумца, хотя перерыва не было, и под всеобщими недоумёнными взглядами снова добрался до Софии.

— Какой у неё костюм? — спросил он, перекрикивая шум.

— Что?

— Франческа, ты сказала, что она собиралась на маскарадную вечеринку в кампусе.

Девушка удивлённо посмотрела на него и объяснила.

— Хорошо, пойду проверю, как она.

— Но… концерт…