Хенк Райан - Прайм-тайм
Вешаю пальто на дверь, вынимаю «Блэкберри» и открываю имейл Бриггса. Если он, конечно, от Бриггса.
— Такое вообще… возможно? — спрашиваю я, протягивая Франклину смартфон.
Тот едва ли не выхватывает его у меня из рук. Судя по его лицу, теперь он так же обескуражен и взволнован, как я.
— Сядь, — командует Франклин, указывая на хитроумную конструкцию из хрома и кожи, отдаленно напоминающую кресло, — должно быть, выбор Стивена. — Дай мне дочитать. Отличная шляпка, кстати. Как раз в твоем стиле.
— Ладно, только читай вслух, — настаиваю я, пропустив мимо ушей подкол с шапкой. — С того места, где я остановилась. Судя по всему, Бриггс отправил письмо прямо перед аварией.
— Ага, — мрачно подтверждает Франклин. — В общем, он пишет: «Я должен предупредить вас об опасности, потому что Брэд просил рассказать ему, если мне будет кто-то звонить». — Франклин откидывается на спинку эргономичного кресла для работы, медленно вращаясь на нем в разные стороны, затем продолжает читать: — «Прежде чем я успел спросить Брэда о том, что его беспокоит, он был убит. Может быть, вам удастся продвинуться в этом деле. Если я могу чем-то помочь, обращайтесь. Вы знаете, где меня найти. С искренними пожеланиями, МК Бриггс». — Франклин поднимает взгляд, — Все. Немного помедлив, произношу:
— И полагаю, мы действительно знаем, где его найти.
— Ага, — кивает Франклин. — В морге.
— Два одинаковых комплекта документов. — Загибаю пальцы. — Две автокатастрофы. Двое погибших. Все это должно быть как-то связано, — говорю я. — Так?
Франклин указывает на монитор с открытой веб-страницей.
— Помнишь, я хотел тебе кое-что показать? — отзывается он. — Все это, — продолжает он, тыкая пальцем в экран, — спецкурсы, которые вел Мэк Бриггс в Уортонской школе. И смотри, — добавляет он. — Все они касаются фондового рынка. Правила и положения, практические методики и инструкции, законодательство по ценным бумагам. Так что, судя по всему, Брэд подозревал кого-то в чем-то нехорошем или незаконном и решил, что Бриггс сможет это подтвердить. — Франклин в задумчивости медлит. — Тут должно быть что-то связанное с фондовым рынком.
И внезапно мне будто бы удается увидеть другую сторону медали.
— Или, — нарочито медленно выговариваю я, — это может быть чем-то вроде… проверки? Что, если у Брэда была какая-то схема быстрого обогащения? А на ком ее проверить, как не на старом, умудренном опытом профессоре экономики. Посмотреть, купится ли он. Франклин вскидывает брови:
— Думаешь?
— А это значит, — продолжаю я, и мое беспокойство растет, — что Брэд, возможно, был не доносчиком, защищавшим интересы налогоплательщиков, а, наоборот, промышлявшим на рынке ценных бумаг воришкой. И он испробовал свою схему на Бриггсе — просечет тот или нет. Если бы такой опытный эксперт купился, то Брэду бы нечего было волноваться, остальные бы точно ничего не заметили.
— Возможно, ты права, — соглашается Франклин. — Вот это затея, а?
Стучусь затылком о гладкое изголовье кресла. Я разочарована и подавлена.
— О да, затея та еще, — произношу я. — Все эти поиски, эта бессмысленная электронная переписка, таинственный Мэк Бриггс. Безутешная вдова Мэлани. Проклятая «Миранда». Все это лишь глупые проделки безразличной Вселенной или нежелательные последствия убогой сорвавшейся схемы.
— Может быть, — неохотно соглашается Франклин. — Помнишь, Брэд и Мэлани испытывали трудности с деньгами. Возможно, Брэд, неудачливый предприниматель, пытался спасти семейный дом и свой брак.
— Значит, автокатастрофа была всего лишь автокатастрофой, — медленно произношу я. — Или даже действительно самоубийством. — Я умолкаю, и осознание последствий свинцовым грузом сворачивается внутри моего живота. — И, как венец всего, одна помешанная на тайных сговорах репортерша-карьеристка, отчаянно высасывающая нечто из ничего.
— Шарлотта? — Франклин с любопытством наблюдает за моей драмой. — Эй, ты, Камилла[39]. Хоть раз в жизни признай, что стакан наполовину полон.
Я картинно повожу веками, старательно изображая Гарбо.
— Сачэм? — вопрошаю я. — Мы обрэшэны.
— Догадка о том, что Брэд мог придумать рыночную схему, похожа на правду, — убедительно рассуждает Франклин, — но, может быть, все не так. Посмотри еще раз, какие курсы вел Мэк Бриггс. — Он двигает курсор вверх-вниз по экрану. Тут нет ничего ни о рыночных тенденциях, ни о прогнозировании цен на акции.
Щурясь, проглядываю список из-за плеча Франклина.
— И что?
— Посмотри внимательно, что он читал, — говорит Франклин. — Законодательство по ценным бумагам. — Он оборачивается ко мне. — Это касается не самого Брэда, а компаний в его документах.
— Спасибо, что пытаешься меня успокоить. — Я отстраняясь от компьютера. — Но мне все еще кажется, что все дело в отчаянной материальной нужде Брэда. Может, он заполучил информацию, взломав электронный ящик Расмуссена, а? И решил выгодно обменять ее на быстрые деньги рынка ценных бумаг.
— Ну, тогда бы это была незаконная инсайдерская торговля, — отвечает Франклин. — И он не стал бы задействовать Бриггса, чтобы понять, можно ли играть на бирже, руководствуясь украденной информацией, в которой содержится указание на хороший день для купли-продажи. В наши дни любой подросток знает, что это невозможно. Марта Стюарт[40], все дела.
Внезапно в кабинете Франклина становится так тихо, что слышно жужжание компьютера, грохот трамвая на нижней улице и музыкальная мелодия, играющая у соседей сверху.
Вынимаю из сумки спам Брэда и аккуратно раскладываю бумаги на коленях.
— Франклин? — говорю я, бессмысленно уставившись на стеллаж, забитый дисками с классической музыкой. — Повтори-ка еще раз?
Он, кажется, озадачен.
— Про Марту Стюарт?
— Перед этим. — Я оборачиваюсь и смотрю на него.
— Да не важно. — Он почесывает затылок. — Я сказал, что если бы Брэд использовал информацию, полученную путем взлома электронного ящика Расмуссена, тогда это была бы инсайдерская торговля.
— Ага, — стараюсь говорить спокойно. — А потом?
Теперь Франклин уже выглядит так, словно я совсем рехнулась.
— Я сказал… ему незачем было бы спрашивать, можно ли играть на бирже, руководствуясь украденной информацией, указывающей на хороший день для купли-продажи. Это противозаконно. Сейчас каждый знает об этом.
Бесчисленные библейские стихи медленно соскальзывают с моих коленей на пол, превращаясь в бесформенную груду у меня под ногами или залетая под стол Франклина. Я ничего не замечаю — потому что теперь мне кажется, я понимаю, что все это значит. По крайней мере, я, скорее всего, знаю, при чем здесь спам. Вот только понятия не имею, как это доказать.
