Джоанна Троллоп - Друзья и возлюбленные
— О нет! — кричала она. — Только не это! О, Лоренс, только не это!
ГЛАВА 11
— Миссис Хеннел прислала африканскую фиалку, — сказала Кэт Барнетт. — А мистер Паже предложил заняться клумбами.
Дуг фыркнул. Он уже два раза ходил к Дэну в больницу, но Кэт стеснялась его навещать.
— Ты ни в чем не виновата, — вновь и вновь повторял Дуг. — Сердечный приступ может случиться у всякого, даже если он целыми днями лежит в кровати.
— Миссис Ситчелл так не думает.
— Неудивительно.
— Она уже наверняка слепила для меня восковую куклу и колет ее иголками!
— Ну, это мы скоро узнаем, — пошутил Дуг. — Когда у тебя нога отвалится.
Кэт подошла к окну, выходящему во двор, и приподняла занавеску.
— У нас был такой счастливый квартальчик…
— Не сходи с ума, дорогая.
— О, глянь, пришла эта бедная девочка.
Дуг поднял голову и увидел в окно Софи Бедфорд. На ней были джинсы и огромная синяя рубашка. Волосы она заколола наверх, так что шея казалась особенно длинной.
— Приятно видеть здесь молодых…
— Вроде бы миссис Ситчелл ушла в больницу. Пойду скажу.
Дуг раскрыл газету на программе скачек.
— Пригласи ее на кофе.
Он принялся читать. Вечером будут скачки в Йорке. Скорее бы уж закончился сезон скачек по плоским трассам и начался стипль-чез!.. В окно Дуг увидел жену: Господи, ну и толстуха она по сравнению с Софи! Ей категорически противопоказаны леггинсы — с такими-то бедрами! Софи была немного выше Кэти выглядела чересчур серьезной. Да и подбородок задрала обиженно, даром что улыбалась. Красивая девочка. Или по меньшей мере хорошенькая, особенно когда так славно закалывает волосы.
Кэт часто говорила, что на долю Софи выпало слишком много страданий. Дуг не соглашался: чем раньше узнаешь, как жестока судьба и как правильно держаться на плаву, тем лучше. Взять хоть их с Кэт — сколько лет они гнули спину или вообще не могли найти работу, прозябая в дешевых мотелях и общежитиях! Только после пятидесяти гол удалось кое-как устроиться. Софи Бедфорд хотя бы живет в достатке, имеет собственную ванную (а не делит ее с одиннадцатью другими людьми) и не думает, что вся жизнь — лишь длинная вереница дождливых понедельников.
Она попятилась, и рука Кэт соскользнула с ее плеча. Затем Кэт пошла обратно в дом, запахнув жилет, словно бы почувствовала, что Дуг разглядывает ее фигуру. Под жилетом на ней была розовая футболка с огромным попугаем. Наверное, после пятидесяти уже не стоит носить розовое. А попугаев в особенности. Хотя на Ви Ситчелл и розовое, и красное, и фиолетовое смотрятся превосходно — вот ведь штука!
— Не придет, — сообщила Кэт. — Она вежливо сказала, что у нее есть ключ от бабушкиной квартиры и она хочет просто побыть одна и немного подумать.
Дуг прикурил сигарету и глубоко затянулся.
— Что ж, ее дело…
— Она очень решительно это заявила. Никогда ее такой не видела.
— Да… — протянул Дуг и уткнулся в газету. — Послушай, Кэт…
— Что?
— Когда ты последний раз смотрелась в зеркало? — как можно непринужденнее спросил он. — В полный рост?
Гас подумал, что мама выглядит так же ужасно, как Джина в тот вечер, когда их бросил Фергус, — словно услышала или увидела нечто страшное. Она стала белая как простыня, а глаза так покраснели, будто она не смыкала их несколько ночей. И она жутко сердилась.
— Ты чего, мам? — спросил он, остановившись в дверях родительской спальни с миской хлопьев в руках. Хилари ожесточенно заправляла постель, точно хотела порвать белье.
— Ничего!
Он глотнул молока с хлопьями.
— Что с тобой такое? Я могу как-нибудь…
— У меня раскалывается голова! — злобно отрезала Хилари. — И месячные, и полный дом постояльцев, и четырнадцатилетний сын, который льет молоко на ковер, точно дитя малое!
— Ой, прости! — Гас растер каплю подошвой, и она превратилась в темное пятнышко.
— Не смей так делать!
— Прости…
— Принеси тряпку и вытри как следует, дурачина! Ковер же провоняет!
— Хорошо, я…
— Живо! — прикрикнула Хилари, швырнув на место подушки. — И возьми какое-нибудь чистящее средство.
Чуть позже они встретились в коридоре возле бара, и она ласково потрепала его по голове.
— Прости, сынок. Конец сезона, сам понимаешь…
Он кивнул. Ему хотелось обнять ее, как Софи, — скорее для собственного утешения, чем для ее, но ни мама, ни Софи обниматься не любили. С папой было проще, он всегда клал руку ему на плечо, даже если не очень понимал, что его тревожит. Хилари выглядела так, словно нуждалась в поддержке, но ударила бы любого, кто попытается ее обнять.
Странно: Гасу не терпелось пойти в школу, он чуть ли дни не считал. Лето было длинное и ужасно скучное, а школа сулила какие-никакие забавы и долгожданное возвращение к нормальной занятой жизни. Гас любил нормальный ход дел, любил также сильно, как Адам презирал. Гас и нарушал-то лишь «нормальные» правила — скажем, запрет на курение — и при этом старался не усердствовать. Его раздражало, когда что-то выходило из-под контроля, а сейчас, по всей видимости, происходило именно это. Все точно сошли с рельсов и носились вокруг сами по себе. Должно произойти нечто обыкновенное, чтобы вернуть всех в нормальное русло. И школа — отличное средство. Еще две недели, и жизнь пойдет своим чередом.
— Бездельничаешь? — спросил его бармен, когда Гас предложил подмести подвал. — Небось в школу охота?
— Угу…
— Ишь ты! Не знал, что услышу такое от современного подростка. Тебе врача не позвать?
— Полагаю, — сказала молодая особа, остановившись на пороге гостиной Хай-Плейс, — здесь можно устроить игровую для детей.
Джина внимательно ее рассмотрела. Не красавица, но взгляд притягивает: четкий боб, красная помада, черная одежда. Муж был такой же, в солнечных очках и черной футболке. Оба занимались дизайном.
— Видите ли, у нас двое детей, — сказала дама.
— Пока что, — добавил ее муж и только что не подмигнул.
— Наша дочь… — начала Джина и осеклась. — Моя дочь всегда любила играть на кухне. Поближе ко мне.
Женщина сморщилась:
— Ну, у нас-то мальчики…
— Я слышала, сыновья еще больше липнут к матерям.
Дизайнер подошла к камину и, подперев рукой подбородок, осмотрела кладку — словно любовалась скульптурой.
— Только не к такой, как я…
— Ох, не обращайте внимания! — встрял ее муж. — Она с ума сходит.
Они пришли смотреть дом час назад. Джина сварила им кофе и даже нашла минеральную воду для миссис Пью («Зара», — представилась та, протянув ей белоснежную руку с громадным серебряным перстнем). Затем Джина стала показывать дом — отчасти гордо, отчасти с жалостью, как свойственно большинству людей, продающих свое жилье. Гости осмотрели все шкафы и углы; мистер Пью постоял в каждой комнате, оглядывая стены с внимательным прищуром, будто раздумывая, как их выгоднее сфотографировать. Это была уже седьмая пара и самая многообещающая, несмотря на чудаковатый вид.
