Даниэла Стил - Обещание страсти
Они свернули на восток, на Пятьдесят восьмую улицу и прошли вдоль дремлющей элегантности Саттон-Плейс, расположившейся, как величественная старая дама, лицом к реке. Кассия на минуту представила, что они могут встретить Уита, покидающего апартаменты своего любовника.
– О чем вы думаете, Кейт? У вас такой мечтательный вид.
Она посмотрела на него и улыбнулась.
– Похоже, я действительно замечталась. Мне пришли в голову разные мысли о людях, с которыми я знакома, и о вас. Ничего особенного.
Он взял ее за руку, и они тихо побрели вдоль реки, медленно двигаясь на север, когда внезапно у нее возник вопрос, прервавший ее мысли:
– Я только что подумала кое о чем. Где вы собираетесь спать сегодня?
– Я что-нибудь придумаю. Не беспокойтесь об этом. Я привык приезжать в разные города посреди ночи, – беспечно сказал он.
– Вы можете спать у меня на кушетке. Вы немного велики для нее, но она очень удобная. Я сама спала на ней.
– Меня это вполне устроит.
Больше чем устроит. Но он не мог показать ей, насколько он счастлив и насколько удивлен. Все оказалось намного проще, чем его самые смелые мечты.
Они снова обменялись улыбками и пошли дальше. Она чувствовала себя комфортно с ним и не испытывала такого умиротворения много лет. То, что она предложила ему спать на ее кушетке, не имеет значения. Ну и что из того, если он узнает, где она живет? В конце концов, что в этом особенного? Сколько еще она будет прятаться – от него, от себя, от чужих и друзей? Все предосторожности превратились в невыносимое бремя. Хотя бы на одну ночь она хочет сбросить это бремя. Люк ее друг; он не причинит вреда, даже если будет знать ее адрес.
– Хотите, пойдем домой?
Они были на углу Семьдесят второй и Йорка.
– Вы живете поблизости?
Окрестности удивили его: уродливые здания среднего класса.
– Не очень далеко отсюда. В нескольких кварталах.
Они направились на запад по Семьдесят второй улице, и окрестности стали меняться.
– Устали, Кейт?
– Должно быть, но я этого не чувствую.
– Вы, вероятно, все еще не пришли в себя после выпитого вами прошлой ночью. – Он улыбнулся.
– Что за отвратительную тему вы затронули! Только из-за того, что я напилась раз в году.
– И это все?
– Конечно, все!
Он дернул ее за косичку. Они пересекли пустынную улицу. В центре города все еще стоял шум от машин, но здесь было тихо. Они дошли до Парк-авеню, украшенной клумбами и живыми изгородями.
– Не могу сказать, что вы живете в трущобах, Кейт Миллер.
Некоторое время, пока они шли по улице Йорк, он думал, что она ведет его в другое место, чтобы оставить в секрете, где живет. Слава богу, она не настолько напугана.
– Должно быть, вы неплохо зарабатываете своими статьями.
Они обменялись озорными взглядами и рассмеялись.
– Не могу пожаловаться.
Она играет в свою игру. Не дает поймать себя на слове. Это поразило его. Столько секретов, и чего ради? Ему жалко ее за те страдания, которые она испытывает, ведя двойную жизнь. Или, может быть, она проводит слишком мало времени в его мире, чтобы испытывать напряжение? Но есть еще и Сохо, место, куда она «убегает». От чего? От себя? От друзей? Он знает, что ее родители умерли. Так от чего она убегает? Наверняка не от того типа, которого он видел с ней на фотографии.
Они свернули на улицу, засаженную деревьями, и она с улыбкой остановилась у первой двери. Козырек, швейцар, впечатляющий адрес.
– Мы пришли.
Она нажала кнопку звонка, и швейцар начал возиться с замком. Он выглядел сонным, и его фуражка была сбита назад. Она заметила, что это был временный сменщик, и единственное, что он пробормотал: «Добрый вечер». К счастью, он даже не вспомнил ее имя.
В лифте Люк улыбался про себя. Она повернула ключ в замке своих апартаментов и открыла дверь. На столике в холле лежала стопка аккуратно сложенных писем, здесь явно побывала уборщица и все выглядело безупречно чистым. В квартире пахло свежим воском для мебели.
– Могу я предложить вам вина?
– Шампанского, я полагаю.
Она обернулась, чтобы посмотреть на него. Он озорно улыбнулся ей.
– Это просто королевские апартаменты. Высший класс.
Но он сказал это не с вызовом, скорее, в его словах звучал вопрос.
– Я могла бы сказать, что это квартира моих родителей, но я не хочу этого делать.
– А это их квартира?
Она приподняла бровь.
– Нет, моя. Я достаточно взрослая, чтобы обеспечить себя подобного рода жильем.
– Как я уже говорил, вы, должно быть, неплохо зарабатываете.
Она пожала плечами и улыбнулась. Она не хочет придумывать отговорки.
– Так что насчет вина? На самом деле оно довольно отвратительное. Может быть, вы предпочтете пиво?
– Да. Или чашечку кофе. Я думаю, лучше кофе.
Она ушла, чтобы поставить чайник на плиту, и он неторопливым шагом направился за ней. Пока она гремела чашками на кухне, он остановился в дверях и спросил:
– Эй, у вас что, есть соседка по квартире?
– Что?
Она не обратила внимания на его вопрос; в противном случае она бы побледнела.
– У вас есть соседка по квартире?
– Нет. Почему вы спрашиваете? Положить вам сахар или сливки?
– Нет, спасибо. Черный. Так соседки нет?
– Нет. Что заставляет вас так думать?
– Ваша почта.
Она замерла с чайником в руке, потом повернулась к нему.
– И что такого с моей почтой? – Она об этом не подумала.
– Она адресована некоей мисс Кассии Сент-Мартин.
Время замерло. Ни один из них не шелохнулся.
– Да. Я знаю.
– Это кто-то из ваших знакомых?
– Да. – Огромное бремя свалилось с ее плеч, когда она произнесла всего одно слово: – Я.
– Что?
– Я Кассия Сент-Мартин.
Она попробовала улыбнуться, но выглядела потрясенной. Он попытался изобразить шок. Если бы она знала его лучше, рассмеялась бы, видя выражение его глаз.
– Вы хотите сказать, что вы не Кейт С. Миллер?
– Да, я К. С. Миллер тоже. Когда пишу.
– Ваш псевдоним. Понимаю.
– Один из многих. Мартин Холлам еще один.
– Вы коллекционируете псевдонимы, любовь моя?
Он медленно направился к ней.
Она поставила чайник на плиту и намеренно отвернулась. Он видел теперь только ее черные волосы и сгорбившиеся плечи.
– Да, псевдонимы. И жизни. У меня три жизни, Люк. На самом деле четыре. А, считая Кейт, пять. К. С. Миллеру раньше не требовалось имя. Все это похоже на шизофрению.
– Да?
Он стоял теперь прямо позади, но не делал попытки дотронуться до нее.
– Почему бы нам не сесть и не поговорить немного?
Он сказал это тихо, и она с едва заметным кивком повернулась к нему. Она нуждается в этом, а он хороший слушатель. Она должна поговорить с кем-нибудь или сойдет с ума. Но сейчас, когда он узнал, что она лгунья… Или, может быть, для него это не имеет значения? Может быть, он поймет?
