Соль под кожей. Том третий (СИ) - Субботина Айя

Пробую набрать его еще раз, но руки так дрожат, что он выпадает из рук.

Падаю на колени, тыкаю в экран, но он не включается.

Не включается!

— Нет, пожалуйста… — Слезы градом, как бы не пыталась их стереть — ничего не вижу. — Пожалуйста, придурок, пожалуйста… Не поступай так снова…

Экран на секунду загорается и снова гаснет.

Я пытаюсь успокоить себя, вспомнить о том, что Дима учил никогда не терять голову. Что бы не случилось — мыслить трезво. «Собралась, разгребла проблемы, а потом — реви».

Хорошо, прямо сейчас нужно взять себя в руки. Я же просто накручиваю, так? Это просто взрывной коктейль из нервов и гормонов. В мире существует сотня причин, по которой человек в конкретный момент времени не может взять трубку. Десяток я могу назвать сходу. Шутов сказал, что я для него дороже всех на свете — после таких слов он не может поступить со мной как раньше. Он мудак и придурок, но, если я ему дорога — он бы не позволил мне совсем ничего не знать.

Я снова пытаюсь включить телефон, но с каждой неудачной попыткой в голове все громче и громче: «Он бы не сказал, он бы ни за что не сказал…»

Эти проклятые телефоны не вырубаются даже если падают с трехметровой высоты или бултыхаются в ванну, но мой решил выключиться от короткого сальто на пол с высоты кухонного стола! Спокойно, еще не очень поздно, какой-нибудь магазин мобильной техники точно работает. В квартале от моего дома точно есть большой салон.

Я хватаю первые подвернувшиеся под руку вещи, обуваюсь, бросаю взгляд в зеркало, чтобы собрать лезущие в глаза волосы, и из моей груди раздается нервное бульканье: на мне те ужасные мешковатые вещи из магазина для байкеров, и кеды, которые Дима так заботливо на мне зашнуровывал. Скрещиваю пальцы и мысленно клянусь, что если прямо сейчас он позвонит и скажет, что просто был в это время где-то, где не ловит связь — я куплю себе еще три таких мешка и буду носить на каждое свидание к нему. Пусть подкалывает, пусть смеется, пусть находит для меня хоть миллиард новых шуток — все равно.

«Просто позвони, умоляю…»

Я заклинаю взглядом совершенно и окончательно потухший телефон, но, видимо, Вселенной недостаточно такой моей жертвы, потому что ничего не происходит.

До магазина добираюсь буквально бегом, залетаю внутрь, прошу дать мне любой телефон, главное, чтобы работал. Поздно соображаю, что не взяла кошелек, а телефон, которым я расплачиваюсь теперь уже почти всегда — мертвый, у меня в руке.

Мертвый.

Закрываю лицо ладонями.

Я в домике, мне не страшно, не страшно…

Сотрудники толпятся надо мной, кто-то предлагает вызвать скорую, кто-то сует под нос пластиковый стаканчик с водой. А я даже сказать ничего не могу, как сумасшедшая — просто трясу головой.

— Вот, — неожиданно у меня перед глазами появляется мой телефон со включённым экраном. Только теперь на нем длинная трещина. — Кажется, заработало.

Я даже дышать боюсь, чтобы это волшебство внезапно не испарилось.

Громко — слишком громко, отпугивая бедных сотрудников магазина мобильной связи — вздыхаю, когда замечаю отметку о входящем сообщении. В последние дни мы с Шутовым переписывались в мэссенджере, классические СМСки уже давно друг другу не шлем, но прямо сейчас я не позволяю этой мысли посеять во мне новое зерно сомнения. Я в домике, если не думать о плохом — плохое не случится.

Сообщение от неизвестного номера.

Я до крови прикусываю нижнюю губу, потому что это в точности укладывается в самый ужасный сценарий. Сейчас там окажется сухое сообщение от кого-то из его юристов или, может быть, прямо из больницы.

Предательски хочется просто удалить, сделать вид, что ничего и не было. Но палец соскальзывает с кнопки, разворачивает сообщение.

Там ни слова — только длинная ссылка даже без предпросмотра.

— Я бы не переходила, — слышу скептический голос над головой. — Сейчас по СМС-кам даже вирусы уже научились рассылать.

В других обстоятельствах я подумала бы так же и просто сразу бы удалила, но не сегодня.

Нажимаю.

Пока инстаграм разворачивает ссылку, мое сердце перестает биться.

Это какая-то новостная страница, онлайн «желтый листок», паразитирующий на слухах. Похожий на тот, в котором я нашла новость об Авдееве и Махайлевской. Возможно тот же самый.

Но на этот раз там новость о Юлии Рудницкой — нашей национальной гордости, модели, которая уже несколько лет подряд покоряет абсолютно все модные показы и не сходит с обложек фэшн-изданий. Я не интересуюсь этим мало привлекательным для меня миром, но Рудницкая — это не про моду и прочую гламурную лабуду. Она была с Шутовым, и я до сих пор до конца не знаю, была их помолвка просто липой, чтобы избавиться от меня, или все было по-настоящему.

Но на этих фото они вместе.

Там даже написано, что фото сделаны в Берне, где как раз проходит какая-то модная тусовка. Она держит его под руку на одном фото, на другом — прижимается так крепко, что чуть не расплющивает свою идеальную грудь. И еще есть короткое видео — где он усаживает Юлю в машину, прикрывая спиной от наглых папарацци, и садится рядом.

До меня вдруг с очевидной ясностью доходит, что какие могут быть работы в субботы и воскресенья? Даже сумасшедшие и оторванные от мира айтишники не работают в выходные. Богатенькие буратинки — тем более.

Я предлагаю протянутую мне одним их сотрудников салона руку помощи, поднимаюсь и отряхиваю с одежды пыль. Кеды безнадежно испачканы, потому что я как ненормальная неслась по лужам и по грязи. Со штанинами та же история. Но это в принципе не страшно — все это я собираюсь выбросить, как только сниму.

— А вы защитное стекло не носите? — спрашивает кто-то, намекая на мой разбитый экран.

— Нет. Я просто покупаю новый телефон. У вас есть? Я успею купить?

Домой я иду с новым телефон, по пути настраивая все необходимые функции.

Делаю это механически, на автомате.

На том же автопилоте заглядываю в кофейню, беру два травяных чая в стаканчиках и орехово-карамельный тарт. Я так спешила, что даже дверь в квартиру забыла закрыть. Она, конечно, не нараспашку, но все равно в глаза бросается заметная щель из-под которой льется тусклый свет. Невольно вспоминаю день, когда ко мне заявился Завольский со своими дуболомами, но сейчас мне почему-то абсолютно все равно.

Я просто немного устала.

Сердце уже не колотится как сумасшедшее, но каждый удар до сих пор отдается болезненным эхом.

Они отлично смотрятся на той фотографии. На второй в «карусели», где Рудницкая так доверчиво прилипла к нему как пиявка. И где она держит его за руку. Я разглядываю свою собственную ладонь и мне хочется содрать с нее кожу щеткой по металлу — чтобы даже миллиметра не осталось.

Догадаться, кто та добрая душа, которая решила открыть мне глаза — задача нескольких секунд. Для этого даже мысленных усилий прилагать не нужно. Этот номер, несмотря на то, что в последнее время я пользуюсь им открыто, все равно использую исключительно для нескольких контактов. Это точно не может быть Авдеев — я даже приблизительно не могу представить этого мужика, делающего гадости исподтишка. По той же самой причине это не может быть и Шутов. Остается Марина, что целиком и полностью понятно — она видела нас вместе, она знает, что мы как минимум знакомы и в своей голове уже успела записать меня в его союзники. Это все очевидно, понятно и логично. Я почти уверена, что она запросто написала бы со своего номера, но, видимо, «в санатории» ее этого блага цивилизации лишили, так что пришлось идти окольными путями.

Я, конечно, могу «ударить» в ответ.

Достаточно одного звонка Авдееву — и Марина на всю жизнь забудет, что такое совать нос в чужие дела.

Но мне все равно. Кто знает, что делала бы на ее месте я, если бы на кону стояла «радужная» перспектива потерять ребенка. Возможно, давно бы развернула такие игры мадридского двора, по сравнению с которыми Маринина выходка выглядела бы просто детской шалостью.