Марго Романова - Тайга
— Куда же я теперь без вас? И так, как приклеенный.
Нежно проведя ладонью по ее белому стволу, он крепко обнял ее, словно любимую девушку прижал к себе. И березка подалась ему навстречу, зашелестела своей тонкой берестой, будто зашептала любовные слова ему на ушко. Тонкая, статная, теплая — как его Рябинушка красовалась она перед ним.
— Красавец какой! — искренне восхитился Николай, опустив взгляд вниз. Прямо у его ног, горделиво задрав красную шляпку, высился мухомор.
Тихо зашелестела трава и в ту же секунду тень опустилась на лес. Николай посмотрела на небо. Тяжелая туча затянула его. Слабые лучи еще пробивались сквозь ее рыхлую толщ, но уже стало ясно, что дождя не миновать.
Задрожала рябинка неподалеку. Заинтересовавшись, Николай подошел к деревцу. Серый зайчонок трясся у ее подножья.
— Не тревожься так, дружище! — излишне бодро обратился к нему Николай. — Дождик — это здорово. Он дарит жизнь. Найди себе норку и укройся от непогоды. И получаса не пройдет, как вновь выглянет солнышко, и ты отогреешься от его лучей.
Забавный зверек поднял на него свои умные глазки, и, как показалось Николаю, даже открыто ухмыльнулся. Неторопливо развернувшись на задних лапках, он поскакал в лесные дебри.
— Смотрю, ты уже освоился, — услышал он родной голосок. — Даже зайцы принимают тебя за своего, хотя более недоверчивых созданий я еще не встречала.
— Я успел соскучиться, — тоскливо посмотрел он на берегиню. — Почему тебя так долго не было?
— С матушкой разговаривала, — улыбнулась она и отошла от него на несколько шагов. — Она разрешила оставить тебя здесь еще на несколько дней.
— На несколько дней, — заметно помрачнел он. — Я планировал остаться с тобой навсегда.
— Это невозможно, — покачала головой берегиня. — Ты — человек и твое место рядом с людьми.
— Они мне противны, — честно признался Николай. — Человек — низкое, беспринципное существо, для которого нет ничего святого. Он может опошлить и растоптать даже самое светлое, самое ценное, что есть в жизни, — любовь. Ради незначительной выгоды, он может предать своего близкого, растоптать того, кто живет ради него. Не хочу я туда возвращаться, не для чего и не для кого.
— У тебя нет родных? — глазами, полными слез, посмотрела на него берегиня.
— Отец, — нахмурился Николай. — Но он тоже предатель. Он загнал в могилу мою маму, просто не оставив ей другого выбора.
— Не понимаю, — покачала головой Рябинушка. — Он… убил ее.
— Нет, он действовал более кровожадно, более мучительно, — болезненно ухмыльнулся Николай. — Годами издевался над ней, втайне наслаждаясь ее страданиями.
— От чего же она страдала? — берегиня больше не могла сдерживать слез жалости и они ручьями побежали по ее нежным щечкам.
Николай подошел к ней вплотную и попытался вытереть ладонью столь щедрое проявление чувств, но она отстранилась, испуганно шарахнулась от него в сторону.
— У нее была мечта, — задумчиво посмотрел на нее Николай. — Но она так и не исполнилась. Она умерла вместе с ней. Я пытался воплотить ее в жизнь за маму. У меня это почти получилось. Но теперь у меня появилась своя мечта.
— Какая? — печально смотрела на него Рябинушка. Она перестала плакать, легкий румянец окрасил ее личико. Нервно накручивая светлый локон волос на длинный пальчик, берегиня выдавала свое волнение.
— Ты — моя мечта, — вновь приблизился к ней Николай. — Я хочу провести с тобой всю свою жизнь. Здесь, в лесу, в этой самой избушке. Если ты оттолкнешь меня, то я, как и моя мама, умру от тоски.
— Не говори так, — подняла на него горящие глаза берегиня. — Ты будешь жить долго и счастливо, но не здесь, не со мной. Мы не сможем быть вместе. Это противоречит всем законам природы, а мы не можем отступаться от них. Ведь мы — часть природы.
На этот раз она не стала отстраняться от Николая. Он замер напротив, жадно ловя каждый ее жест, каждое движение. Он не мог оторвать от нее глаз. Не сдержавшись, Николай сделал еще шаг и поцеловал ее в губы. Какими же сладкими, какими теплыми и нежными, оказались эти уста. Через все его тело прошла горячая, обжигающая волна — начавшись где-то в ступнях, она с силой ударила его в голову. В глазах помутнело, ноги подкосились, и он рухнул на землю.
— Что это было? — все еще лежа у ног берегини, он с трудом разомкнул губы.
— Моя энергетика слишком сильна для тебя, — спокойно ответила Рябинушка. — Она может тебя убить. Поэтому нам опасно находиться слишком близко друг к другу.
— Думаю, что дело здесь не в энергетике, — пытаясь подняться на ноги, пропыхтел он. — Просто за последний месяц у меня было две серьезные травмы головы. Эти повреждения еще долго будут давать о себе знать. На этой почве у меня даже галлюцинации начались. Хотя… это я раньше думал, что галлюцинации. Оказывается, все происходило на самом деле.
Еле поднявшись, он все же отошел подальше от берегини. Внимательно наблюдая за ним, она печально улыбалась.
— У нас с тобой есть десять дней, — повторила Рябинушка. — Всего десять дней. Потом тебе нужно будет вернуться к себе домой. Я выведу тебя к железной дороге. Рано или поздно поезд подберет тебя. Только прошу, не повторяй сегодняшней ошибки. Чтобы ты не думал, моя энергетика слишком мощна для тебя. Следующий поцелуй может стать последним в твоей жизни. А, если умрешь ты, то и я не смогу жить.
— Я постараюсь, — пообещал ей Николай, но внутренний голос подсказывал ему, что сдержать свое слово у него получится едва ли.
* * *Верло внимательно наблюдала за воркующей парочкой из-за кустов. Порой ей даже удавалось расслышать несколько слов из их диалога. Ей даже пришлось парализовать лапки у кукушки, мешавшей ей сконцентрироваться на их разговоре. Птичка молча рухнула ей под ноги и уставилась на ведьму немигающим страдальческим взглядом. Задул сильный ветер. Мощная дубовая ветвь подалась немного вниз и вплела свои веточки в ведьмины патлы. Все это произошло в считанные секунды.
— Бедненькая кукушечка! — тут же раздался тоненький девичий голосок, и из-за ивы выбежала Березонька. Она бережно взяла на руки птичку и с ненавистью посмотрела на ведьму.
— Ты сломала ей позвоночник! Обещаю, ты поплатишься за это, злобная ведьма! — глядя на Верло в упор, сквозь зубы процедила она.
Увидев, что ведьмины патлы прочно сплетены с тонкими дубовыми ветвями, она повелительно подняла взгляд вверх. Вместе с ним взметнулась к небу и Верло. Ведьма попыталась закричать, но, едва она открыла рот, между ее зубами резко вошла еще одна дубовая ветвь. Ей оставалось лишь судорожно болтать ногами в воздухе, а руками цепляться за ствол, потому что боль черепе была невыносимой. Перенося часть тяжести на руки, она хоть немного снимала напряжение с волос, которые и держали ее высоко над землей.
