Энн Мэтер - В тени красных жасминов
Ребекка закусила губу.
— Замужество — это еще не все.
— Нет. — Том склонил голову в знак согласия, — Я сам не женат, однако я — это немного другое дело. Меня слишком сильно занимает моя работа. Было бы несправедливо ожидать от женщины, чтобы она вела такую жизнь бродяги, какую я веду.
— Я думаю, что, если женщина вас любит, для нее это не имеет значения, — вежливо заметила Ребекка. — В конце концов, человек сам выбирает себе жизнь и полагает, что она следует выбранному курсу просто потому, что вы ее так направляете.
— Вы говорите с чувством — это из вашего личного опыта?
— Я думаю, да. — Ребекка сделала небольшой глоток бренди с содовой. — О, это хорошо. Вы любите бренди, Том?
— Нет, я боюсь, меня погубит виски. Вам лучше поговорить с Пьером. Он хорошо разбирается в коньяке. Его семья — из винодельческих районов.
Ребекка была рада тому, что то, что её кожа раскраснелась, можно было списать на бренди. Проводя пальцами по краешку рюмки, она сказала:
— Я полагаю, что вы давно знаете отца Пола?
— О Боже, да. — Том кивнул, — И вы некоторое время назад тоже познакомились с ним. На Фиджи, когда Пьер приезжал в гости к Адель, это так?
Ребекка немного дрожала.
— Да, это так, — согласилась она, неловко оглядываясь вокруг.
Но никто не слушал их беседы. Пол разговаривал с своей тетей, в то время как отец подавал Шейле еще одну рюмку хереса. Шейла взглянула на Пьера ясными голубыми глазами, удерживая его взгляд своим, что можно было бы назвать затянувшимся мгновением. Ребекка почувствовала, как ее сердце начало сильно биться, и она быстро отвернулась. Конечно нет, думала она с отвращением. Конечно, у Пьера не было отношений с Шейлой! А впрочем, почему нет? Почему она должна удивляться? Она была всего лишь сиделкой Адель, когда привлекла его внимание. Она на некоторое время закрыла глаза и когда снова их открыла, то увидела, что Том рассматривает ее с явной озабоченностью.
— С вами все в порядке? — спросил он, нахмурившись. — Вы вдруг побледнели. Что-нибудь не так?
Ребекка покачала головой, пытаясь вернуть своим щекам их прежний цвет.
— Я почувствовала некоторую слабость, вот и все, — извинилась она.
— Здесь очень душно.
Том продолжал обеспокоенно смотреть на нее.
— Вы уверены? — настойчиво продолжал он. — Мне кажется, что раньше вы выглядели не так бледно. Возможно, вы слишком много работаете. Я думаю, что у такой молодой девушки, как вы, работа забирает много сил.
Ребекка наклонила голову набок, сосредоточиваясь на том, что говорил Том, чтобы исключить все остальное.
— Я считаю работу медсестры очень благодарным занятием, — теперь сказала она. — Зачастую длительным и иногда в неудобное время, но я особенно никуда не хожу, так что я не против.
— А что относительно тех вечеринок, которые обычно устраивают медсестры? Насколько я понимаю, в госпитале кипит общественная жизнь.
Ребекка улыбнулась.
— Я боюсь, что вечеринки — это не мое занятие. Я думаю, что я одиночка. Мне нравится слушать музыку и читать.
— О, хватит, Ребекка! — Ее испугал пронзительный голос, высмеивающий то, что она только что сказала. Она повернулась и увидела Шейлу, которая подошла послушать, о чем они говорят. — Ты всегда любила развлекаться. Мы устраивали десятки вечеринок в квартире, которую снимали.
Ребекка покраснела.
— Это было давно, Шейла.
— Я знаю это, но человек не меняется совершенно. Боже, даже на Фиджи, как я понимаю, ты частенько выходила погулять.
Ребекка на мгновение уставилась на нее, и затем ее взгляд переместился на Адель, которая хотела присоединиться и молча катила к ним свое кресло.
— Я думаю, ты ошибаешься, Шейла. Я вообще никуда не ходила, когда была сиделкой у мисс Сент-Клауд.
Глаза Адель сузились.
— Хорошо, может быть, не часто, а, Ребекка? — Она взглянула на Тома. — Конечно, это зависело от того, кто ее приглашал.
Ребекка была подавлена. Упомянет ли в беседе Адель имя Пьера? Пьер сам наливал себе еще напиток и казался безразличным к их компании. Но Пола пересилило его любопытство, и он присоединился к ним, небрежно обняв Ребекку рукой за плечи, что вызвало у нее сильное раздражение.
— Что происходит? — непринужденно спросил он.
Было мгновение неловкого молчания, и затем его прервал стук в дверь. Это был Гиллен, который пришел сообщить, что пора ужинать, и Ребекка не смогла подавить вырвавшийся у нее вздох облегчения.
Пьер взял на себя заботу о кресле Адель и покатил его из библиотеки, а так как Том Бриант был уже с Ребеккой, то Полу оставалось только идти с Шейлой. Ужин был подан в обшитой темными панелями столовой, которая вполне могла бы вместить человек тридцать. С учетом этого, чтобы избежать неудобств, которые оказались бы неизбежными для Гиллена, если бы они задействовали всю столовую, они уселись с одного края длинного полированного стола. На столе все было изысканным: узорчатые, уложенные наподобие розы, салфетки, явно изготовленные в Венеции, они служили подставками для столового серебра, тонкостенного фарфора и хрустального стекла. В центре стояли красные розы.
Пьер, естественно, выбрал место во главе стола, Адель — по левую, и Том — по правую его руку. Ребекка сидела рядом с Томом, в то время как Пол оказался напротив нее, между своей тетей и ее сиделкой. Ребекка могла бы сказать, что это положение ему не нравилось, но в некоторой степени ей полегчало. Место Пола временно занял Том, как щит между ней и Пьером, и стал, таким образом, еще более привлекательным, никак эмоционально ее не напрягая.
Все было необыкновенно вкусно, главным блюдом был жареный утенок, и, несмотря на свою нервозность, Ребекка осознала, что говорит с Томом и ест, почти ни о чем не думая. Был малиновый мусс, и затем в соседнюю комнату был подан кофе. Это была одна из маленьких комнат в доме, ее убранство было в основном современным, если не считать резного шкафа в углу, в котором находилась привлекшая внимание Ребекки коллекция жадеита. Пока Адель беспокоилась о чашках для кофе и говорила со своим племянником и Шейлой, Ребекка подошла к шкафу и с восторгом стояла и рассматривала очень необычный набор шахмат, когда вдруг почувствовала, что кто-то подошел и встал рядом с ней. Она взглянула вверх, ожидая увидеть или Пола, или Тома, и обнаружила, что это был Пьер. Ее сразу же охватило напряжение, а с ним и приводящее в дрожь чувство неуютности.
— Э, хорошо, Ребекка, и что ты думаешь о моем доме? — спросил он холодным и несколько едким голосом.
Ребекка нервно потерла свои локти ладонями.
