Данеэла Стил - По велению сердца
– Что, если выкинуть все, что сломано или не подлежит восстановлению? Все вычистить, вымыть, где нужно покрасить? Сначала будет казаться, что в доме пустовато, но зато можно будет начать с чистого листа. — Хоуп старалась придумать, как и чем помочь, пока она здесь, а делать это вместе с Финном (или даже для него, когда он засядет за книгу) будет интересной творческой задачей. Время у нее сейчас есть.
– Будет не просто пустовато, — рассмеялся Финн. — Будет пустыня. Не думаю, что здесь хоть что то стоит оставлять. — Большая часть мебели действительно имела плачевный вид, при ярком свете бросалась в глаза вытертая обивка, некоторые кресла держались на трех ножках, такие же колченогие столы были придвинуты вплотную к стенам, обивка мягкой мебели была грязной и потертой до дыр, и повсюду стоял запах пыли. Уинфрид и Кэтрин были слишком стары, чтобы содержать такой особняк в чистоте. Они следили за порядком в хозяйских комнатах наверху, на большее сил у них не хватало. Можно было подумать, что последняя уборка производилась здесь лет сто назад, о чем Хоуп осторожно сказала Финну.
– Я не затем тебя пригласил, чтобы ты занималась моим хозяйством! — довольно резко ответил тот, и Хоуп решила больше не делать критических замечаний, чтобы не расстраивать Финна. Она понимала, как много значит для него это родовое гнездо.
– Да я с удовольствием этим займусь! Пусть это будет мой творческий проект. Пока я здесь, можно тут разобраться, не спеша привести в порядок одну комнату за другой, и ты сам решишь, что оставлять и реставрировать, а от чего избавиться.
– Да ничего тут оставлять не нужно! — воскликнул Финн, обводя глазами комнату и словно видя ее впервые, как сейчас Хоуп. — Но чтобы сделать все, что тут требуется, у меня не хватит средств. — Вид у него при этом был огорченный.
– Сначала все отмоем, а там посмотрим. С этого и начнем. Может, даже подберем подходящий обивочный материал и обтянем заново кресла и диваны, какие покрепче. Я, ты знаешь, рукастая, — сказала Хоуп с гордостью, а Финн взглянул на нее с таким вожделением, что она зарделась.
– Это уж точно! Я теперь тоже это знаю, — расхохотался Финн.
После осмотра дома Финн надел на нее свою старую куртку, в которой Хоуп едва не утонула, и они отправились смотреть конюшню, сад, парк, и так добрели до опушки леса. Опускался густой туман, и Финн решил, что идти в горы сейчас опасно, хотя ему и хотелось показать Хоуп местные красоты. Он повез ее в деревню, где показал местные магазинчики и лавки. Потом они зашли в паб, Хоуп взяла чашку чая, а Финн заказал темное пиво. Они болтали с другими посетителями, и Хоуп с удивлением отметила, что в заведении посетители всех возрастов — дети, старики, молодежь, много женщин. Этот паб был чем то вроде местного клуба и совсем не походил на американские бары. То ли кофейня, то ли пивная. И люди необычайно дружелюбные. Правда, Финн начал нервничать — ему не нравилось, как поглядывали на Хоуп двое мужчин за соседним столиком. Сама Хоуп не обратила на них никакого внимания. Финн явно проявлял собственнические замашки, но Хоуп знала, что никогда не даст ему повода для ревности, и потому не испытывала ни малейшего беспокойства. Она и в юности не была кокеткой и всегда хранила верность своему мужчине. С этой стороны Финну опасаться было нечего.
Они вернулись домой, и наконец был подан так называемый чай — по сути, настоящий ужин. Сэндвичи, мясные закуски, картошка, сыр и сытный ирландский мясной суп. Они едва смогли подняться из за стола. А потом они сидели в небольшой гостиной наверху перед камином. Спать легли рано. Уставшая Хоуп закуталась в одеяло, не дав ни малейшей надежды Финну на бурную ночь, и крепко уснула.
Глава 9
На следующий же день Хоуп в сопровождении Финна, старого Уинфрида и Кэтрин обошла все комнаты, открывая жалюзи и ставни и оценивая состояние мебели и каждой комнаты. Финн дал ей карт-бланш на любые преобразования, и работа закипела. Сломанные жалюзи были выброшены, потертые пыльные шторы сняты и сложены на полу. В парадную гостиную снесли сломанную мебель. Хоуп составила подробный перечень всего, что предстояло сделать. Станет посуше — можно будет вынести ковры для проветривания. Пока погода была плохая, весь день то и дело принимался дождь. Особняк был насквозь пропылен, так что к концу подготовительных работ на первом этаже Хоуп беспрерывно чихала и кашляла. Мебелью стоило заняться серьезно, в особняке было много красивых вещей, но все они нуждались в ремонте. Хоуп решила найти в деревне мебельщика — нет сомнения, что в округе, где столько старинных имений, такой отыщется. Пока в ее списке на реставрацию числились шестнадцать предметов мебели, и только семь не подлежали восстановлению. Ближе к вечеру Хоуп потащила Финна в деревню, чтобы купить воск — некоторые вещи ей хотелось попробовать отполировать самой. Уинфрид с Кэтрин благоговейно взирали на то, что она творила, а Финн ахал от восхищения. На другой день Хоуп занялась вторым этажом. Она обследовала все спальни и кое где обнаружила под муслиновыми чехлами прекрасную мебель. Все это доставляло ей удовольствие, а Финн не мог нарадоваться.
– Господи ты боже мой! — улыбался он. — Вот уж не думал, что ты захочешь заняться благоустройством этого жилища! — Он был растроган ее рвением. Хоуп трудилась не покладая рук. Она заставила Финна отвезти ее в Блессингтон на поиски краснодеревщика, которые увенчались успехом, и уже через день мастер должен был прибыть в поместье. Он явился, как и обещал, и с согласия хозяина забрал на реставрацию всю мебель, требующую ремонта, а днем позже Финн отвез Хоуп в Дублин, где она закупила километры обивочной ткани пастельных тонов. Во всех случаях она согласовывала свой выбор с Финном, но настояла на том, что оплачивать покупки будет сама. Она хотела сделать Финну своеобразный подарок, и он не смог ее переубедить.
После этого много дней подряд вместе с Уинфридом и Кэтрин Хоуп наводила в доме чистоту, и в результате ни от вековой пыли, ни от паутины не осталось и следа. Кое-какие шторы она после чистки снова повесила, те же, что пришли в окончательную негодность, были выброшены. Уж лучше пока обойтись вообще без штор, чем вешать такое старье, решила она. Особняк, казалось, повеселел, а после того как Хоуп раздвинула темно-зеленые портьеры в галерее, он и вовсе перестал казаться мрачным. Дом хорошел день ото дня. А Хоуп не уставала повторять, как ей нравится заниматься обустройством дома.
– Ну, вот что, — объявил Финн однажды вечером, — хватит тебе трудиться, давай куда нибудь выберемся. Хочу показать тебе местные достопримечательности. — И он показал Хоуп старинные имения, которые были в округе. Хоуп лишь утвердилась во мнении, что фамильный дом Финна не имеет себе равных. Блэкстон-хаус, как ни один другой особняк, олицетворял собой дух этой местности. А Хоуп теперь видела свою задачу в том, чтобы помочь Финну привести родовое гнездо в порядок. Для одного человека это был непосильный труд. Была и еще одна деталь: Хоуп заметила, что Финн тяжело расстается с деньгами, и потому старалась обходиться разумными средствами и даже по возможности платила из своего кармана, но так, чтобы при этом не обидеть Финна. Тот был растроган, он понимал, что все это Хоуп делает из любви к нему. А тем временем усилия Хоуп уже дали первые результаты.
