Данеэла Стил - По велению сердца
Они с Финном в последний раз поцеловались, он прошел досмотр и скрылся из глаз, а она вернулась в город на той же арендованной машине. Впервые за целый месяц Хоуп осталась одна, и это было так странно. То, что теперь не придется ни с кем жаться на узкой кровати, служило слабым утешением. Для них с Финном это был немыслимый трюк, но он настаивал на том, чтобы спать вместе, причем каждую ночь. Она пообещала к следующему его приезду попытаться водрузить на антресоль кровать пошире, что было непросто.
После отъезда Финна ее жилье опустело. Хоуп, вернувшись, какое то время бесцельно бродила по комнате, потом села за компьютер и ответила на несколько сообщений, проверила почту, отослала кое какие замечания по работе своему ретушеру, после чего приняла ванну и с книгой легла в постель. Она уже скучала по Финну, но не могла не признать, что побыть некоторое время одной тоже бывает приятно. Финн любил, когда ему уделяют внимание, без конца занимал ее интересными разговорами и ни на миг не хотел разлучаться. И для разнообразия было совсем неплохо теперь побыть одной, хотя Финну она в этом ни за что не признается.
Его звонок разбудил ее в три часа ночи. Финн только что прилетел и звонил сказать, что любит ее и ужасно скучает. Хоуп сказала, что тоже его любит, послала ему поцелуй в трубку и снова легла. А в девять он позвонил опять. Рассказал обо всем, что планирует сделать в доме к ее приезду, и она терпеливо его выслушала. Финн был как ребенок, и это трогало Хоуп до глубины души. Эта его детская непосредственность делала его совершенно неотразимым. Рядом с ним легко забывалось, что он известный и успешный человек. Да и Финн забывал о ее славе, когда находился с ней. Для них это не имело значения.
Финн звонил Хоуп по три раза на дню, и она часто звонила ему в свободные минуты, в перерывах между проектами и переговорами, походами в галерею и встречами с кураторами. Все было прекрасно до того дня, когда Хоуп должна была вылететь в Лос-Анджелес. Финн снова вспомнил о Роде Бимсе и предупредил, чтобы она не вздумала с ним флиртовать и чтобы даже в ресторан не вздумала с ним ходить. Хоуп пообещала этого не делать и напомнила, что у Бимса молодая жена, которая ждет ребенка, так что ухаживания его ей не грозят.
– Как знать, как знать… — не сдавался Финн. — Лично я предпочел бы тебя любой молоденькой!
– Вот поэтому я и люблю тебя, — улыбнулась Хоуп. Она уже опаздывала в аэропорт и поспешила завершить разговор.
Пока она находилась в Лос-Анджелесе, Финн звонил беспрестанно. В конце концов Хоуп даже была вынуждена на время съемок выключить мобильник, а когда вновь включила, тут же получила от Финна выговор.
– Чем ты там занимаешься? — накинулся он.
– Фотографирую, дурачок! — попыталась успокоить его Хоуп. Она впервые сталкивалась с подобной ревностью. Полу бы такое и в голову не пришло, да и ей тоже. — Я уже закончила, сейчас я в отеле. Завтра утром у меня переговоры в музее Лос-Анджелеса по поводу выставки в будущем году, и можно лететь. Вылетаю завтра же. Так что перестань нервничать! А с Бимсом я больше не увижусь. — На самом деле Род Бимс с женой пригласили ее на ужин, но она отказалась, сдержав данное Финну слово. И испытывала по этому поводу сожаление. Раньше она всегда принимала подобные приглашения от объектов своих съемок после завершения работы. И впервые отказалась от подобного предложения, не желая огорчать Финна. Хоуп искренне надеялась, что он сумеет совладает со своей ревностью. Его ревность и раздражала, и одновременно льстила ей. Она чувствовала себя юной красоткой, внимания которой добиваются мужчины. Она много раз говорила Финну, что для ревности у него нет причин. Но переубедить Финна было невозможно.
Итак, Хоуп не пошла в ресторан, а скромно поужинала в номере в отеле «Беверли-Хиллз». Уже ночью позвонил Финн и был страшно рад узнать, что она ужинала в номере. Он был нежен и внимателен и с нетерпением ждал ее приезда.
На следующий день Хоуп с успехом провела запланированную встречу в музее, после чего вылетела в Дублин. Перелет был долгим, и, сходя с трапа, она чувствовала себя совершенно вымотанной. В будущем ей предстояло летать из Нью-Йорка, а это будет намного более легкий перелет.
Хоуп быстро прошла таможню, а на выходе ее уже ждал Финн. Хоуп кинулась к нему в объятия. Со стороны можно было подумать, что они не виделись несколько лет. В руках у Финна был огромный букет роз, красных, белых и розовых — таких роз она в жизни не видела. Оживленно болтая, они получили ее багаж, и Финн повел ее к машине. Ей нравилось слышать со всех сторон ирландскую речь, которую Финн забавно пародировал. С низким поклоном он распахнул перед ней дверцу своего «Ягуара», и она села, держа в руках цветы. Хоуп чувствовала себя невестой.
Через час с небольшим езды на юго-запад от Дублина они проследовали через городок под названием Блессингтон. Следуя указателю, Финн поехал в Руссборо по узким проселкам, умело управляя машиной с правым рулем, пока наконец не свернул на гравийную дорожку. Вокруг высились горы Уиклоу, о которых он так много рассказывал. Склоны были покрыты лесами и цветущими лугами, уже ожившими после февральских дождей. Было холодно, но не так, как на Кейп-Коде. День был пасмурный, несколько раз принимался идти дождь. И, едва съехав на гравий, выстилавший подъездную дорожку к его дому, Финн остановил машину, обнял Хоуп и крепко поцеловал. У нее даже дыхание перехватило.
– Господи, женщина, я думал, ты никогда не приедешь. Больше тебя никуда не отпущу! В другой раз полечу вместе с тобой. Никогда еще я так сильно не скучал!
– Я тоже очень-очень соскучилась, — прошептала Хоуп. Она была абсолютно счастлива. И ей уже не терпелось увидеть дом Финна.
Финн тронул машину. Его темно-зеленый «Ягуар» с бежевой кожаной обивкой салона, очень элегантный и мужественный, был под стать хозяину. Финн сказал, что она, если хочет, может в любой момент сесть за руль, но Хоуп боялась левостороннего движения, тогда Финн галантно предложил быть ее персональным шофером, и Хоуп благосклонно согласилась. Ну куда же она бы отправилась без него?! Она же приехала, чтобы быть с ним.
Они целую вечность ехали по обсаженной деревьями гравийной дорожке, а где то вдали темнел лес. После плавного поворота взору внезапно открылся дом — и у Хоуп захватило дух. Она лишилась дара речи, а Финн довольно заулыбался. На него этот вид всякий раз производил ровно такой же эффект — особенно после отсутствия, пусть даже и недолгого.
– Бог ты мой! — воскликнула Хоуп и повернулась к нему. Он продолжал улыбаться. — Ты шутил, наверное? Какой же это дом?! Это дворец! — Дом и в самом деле был необыкновенный. Он был похож на ту фотографию, что он показывал ей в Лондоне, но она даже не предполагала его истинных размеров и сейчас была поражена.
