Даниэла Стил - Обещание страсти
– Вы напились? – Он смотрел на нее с выражением удивления, чувствовалось, что это его позабавило. Итак, она напилась в своем черно-белом наряде с бриллиантовыми браслетами ее матери на руках. И этот похожий на педераста пижон, с которым она была, без сомнения, хмурился от неодобрения. Он отлично представляет ее себе. Пьяная от шампанского.
Они шли быстро, бок о бок, и после короткого молчания она задумчиво посмотрела на него.
– Вас действительно очень беспокоит этот вопрос о тюрьмах, не так ли? Я имею в виду, до глубины души.
Он кивнул.
– Разве вы этого не поняли?
– Да, я поняла. Просто меня немного удивляет, насколько вы отдаете всего себя этому. Создается впечатление, что огромное количество энергии направлено на одну точку.
– Для меня это имеет огромное значение.
– Должно быть. Но не рискуете ли вы, будучи вовлечены в эту деятельность и выступая с такой откровенностью? Я слышала, что они могут отменить досрочное освобождение и за меньшее.
– Ну а если они это сделают, что я теряю?
– Вашу свободу. Или это не имеет для вас значения?
Может быть, после шести лет тюрьмы это действительно не имеет для него значения, хотя ей самой казалось, что после такого свобода становится только дороже.
– Вы не поняли главного. Я никогда не терял своей свободы, даже когда был в тюрьме. Конечно, на какое-то время я ее лишился, но когда снова обрел, больше уже не терял. Это звучит банально, но никто не может отнять у вас свободу. Они могут ограничить вашу мобильность, но это единственное, что они могут сделать.
– Хорошо, тогда скажем, что они попытаются снова ограничить вашу мобильность. Не сильно ли вы рискуете со своей агитационной деятельностью – речи, конференции, книги, тюремные профсоюзы? Мне кажется, что вы ходите по тонкой проволоке.
Бессознательно она повторила то, что говорил ей Симпсон.
– Мне кажется, многие это делают. В тюрьме и на свободе. Может быть, даже вы ходите по проволоке, мисс Миллер. Ну и что? Это здорово, если при этом вы не падаете.
– Или кто-то не столкнет вас.
– Леди, единственное, что я знаю, – это насколько прогнила вся система. И я не могу молчать об этом. Если я буду молчать, моя жизнь для меня потеряет смысл. Вот так. И если мне придется заплатить за это рано или поздно, это все равно мой выбор. Я готов рисковать. Кроме того, калифорнийский департамент исполнения наказаний не жаждет заполучить меня обратно.
– И вы действительно не боитесь отмены освобождения?
– Нет. Этого не случится. – Он сказал это, не глядя на нее, но Кассия почувствовала, как он напрягся. – Вы любите итальянскую еду, Кейт?
– Звучит заманчиво. Мне кажется, я умираю с голоду.
– Тогда это будет паста. Пойдемте поймаем вон то такси. – Он взял ее за руку, и они перебежали улицу. Он вежливо открыл для нее дверцу, прежде чем последовать за ней, и попытался уместить свои ноги за спинкой переднего сиденья. – Похоже, они сделали эти машины для лилипутов. А вы так комфортабельно устроились. Вам следует благодарить Бога за то, что вы гномик. – Он сказал водителю адрес ресторана, не слушая ее возмущенных протестов.
– То, что вы ошибка природы, Лукас Джонс, не означает, что вы можете отводить душу на…
– Ну-ну-ну. Что плохого в том, чтобы быть гномиком?
Она грозно посмотрела на него и фыркнула.
– Мне следовало бы подбить вам глаз, мистер Джонс, но я боюсь сильно повредить вас.
Это задало тон всему вечеру. Легко, игриво, по-товарищески. И только когда подали эспрессо, они оба впали в задумчивость.
– Мне нравится этот город. Вы часто приезжаете сюда, Кейт? Я бы приезжал как можно чаще, если бы жил в Нью-Йорке.
– Я приезжаю время от времени.
– Зачем? – Он хотел, чтобы она сказала ему правду. Они не могут говорить откровенно, пока она этого не сделает.
Ей хотелось сказать ему, что она приезжает на приемы, балы, ужины в Белом доме. Инаугурации. Свадьбы. Но она не может сказать этого. Чего бы это ни стоило.
– Время от времени я приезжаю за материалом для статьи, как сейчас. Или просто повидать друзей. – Она увидела, как в его глазах мелькнуло разочарование. – А вы не устаете, путешествуя так часто? – Она снова стала уравновешенной мисс Сент-Мартин. Он начал думать, что все безнадежно.
– Нет, путешествия – это мой теперешний образ жизни, и я это делаю по уважительной причине. Хотите немного бренди?
– О господи, только не сегодня! – Она сжалась при воспоминании о головной боли, которая прошла только к обеду.
– Прошлая ночь была ужасной, да?
– Хуже. – Она улыбнулась и сделала глоток кофе.
– Как это случилось? Было очень весело?
– Нет. Пыталась как-нибудь выдержать ужасно скучную вечеринку, и к тому же у меня накопилось много проблем. Все как бы смешалось в голове.
– И что за проблемы вас волновали?
Вы, мистер Джонс. Она улыбнулась при этой мысли.
– Могу я повесить вину на вас и сказать, что это было из-за интервью? – В ее глазах вспыхнуло чисто женское поддразнивание.
– Конечно, вы можете все валить на меня, если хотите. Меня обвиняли в делах и похуже. – Так, значит, она хотела напиться, чтобы выдержать этот прием. Интересно. Очень интересно. По крайней мере, она не влюблена в эту задницу. – Знаете что, Кейт? Вы мне нравитесь. Вы очень славная женщина. – Он откинулся на спинку стула и улыбнулся, глядя ей в глаза.
– Спасибо. Я получила огромное удовольствие от последних двух дней. И хотите услышать страшное признание?
– Что? Вы спустили вашу записную книжку в туалет в нашем офисе? Я ни на секунду не обвиню вас, и мы начнем все сначала. Я буду рад.
– Боже упаси. Нет, мое «страшное признание» заключается в том, что это было мое первое интервью. Обычно я пишу статьи на общие темы. Но это стало для меня новым опытом.
Она подумала, влюбляются ли немного авторы в первого человека, у которого берут интервью? Очень неудобно, если первой персоной окажется татуированная леди из цирка.
– Как так получилось, что вы до сих пор ни разу не брали интервью? – Он выглядел заинтригованным.
– Я боялась.
– А чего вам бояться? Вы хороший писатель. И вы совсем не застенчивы.
– Застенчива, иногда. Но с вами трудно быть застенчивой.
– Может быть, я должен исправиться?
Она рассмеялась и покачала головой:
– Нет, вы хороши таким, какой вы есть.
– Так чем же интервью представляет такую опасность?
– Это долгая история. Вряд ли вы захотите ее услышать. А вы – что пугает вас, Люк?
Дьявол! Она не поддается. Ему захотелось встать и потрясти ее. Но ему нужно выглядеть невозмутимым.
– Это что, часть интервью? Что меня пугает?
Она покачала головой, желая узнать, что он думает.
