Великий обман Бенедикта Блэкмура (ЛП) - Тейт Гайя

часов без них».

«Я останусь здесь и подожду тебя».

Виктор презрительно усмехнулся. «Что, так и будешь пялиться в стену, как

потерявшийся щенок, пока меня не будет? Не говори глупостей. Ты будешь

смотреть шоу. Это не сделает тебя квиром».

«Это не...» - начал Бенедикт, потом вздохнул. «Я просто не представляю себя в

компании пьяниц и...» Он сделал паузу, подыскивая подходящее слово.

«Чудаков?» предположил Виктор, в его тоне прозвучал намек на веселье. «Ну, твой

друг может быть здесь. Чарли какой-то. Он тоже чудак? Он один из наших

обычных».

Бенедикт нахмурился. «Обычных?»

«Что, ты не знал?»

Бенедикт на мгновение замолчал, его мысли метались. «Подожди, он что?..»

«Квир?» закончил Виктор, ухмылка играла в уголках его рта. «Откуда мне знать?

Это надо у него спросить».

Бенедикт кивнул, погрузившись в размышления. Чарли Беллингер никогда не делал

ничего, что могло бы прямо указать на то, что он квир, но сейчас, размышляя об

этом, Бенедикт понял, что Беллингер всегда говорил о своей жене в терминах

обязанности, а не привязанности. И до нее он никогда не проявлял интереса к

женщинам. Более того, именно он привел Бенедикта в это место, оказавшееся драг-кабаре.

Бенедикт подумал, мог ли Чарли Беллинджера быть очевидным для других, учитывая необъяснимое неодобрение его отца. Отец никогда не говорил об этом

прямо, но он часто предостерегал Бенедикта от того, чтобы тот проводил с ним

слишком много времени.

Бенедикт почувствовал пустоту в груди. Отец боялся, что он тоже может оказаться

квиром? Или он видел сходство между Бенедиктом и Чарли?

Весь следующий час Бенедикт молча наблюдал за тем, как Виктор наносит макияж.

Когда он закончил, Виктор встал и повернулся к нему лицом.

«Ты выглядишь несчастным. Если хочешь, можешь идти домой».

Бенедикт поднял голову. «Нет, я в порядке».

Виктор скрестил руки. «Не говори, что ты расстроен только потому, что твой друг

может быть квиром. У нас полно гостей-мужчин, которые не являются таковыми».

«Правда?»

«Не совсем. Но он может быть первым». С этими словами Виктор повернулся, чтобы просмотреть кучу платьев на полу.

«Я не... Меня не беспокоит, что он квир», - сказала Бенедикт после паузы.

«Просто... Это долгая история».

Виктор коротко взглянул на него, помолчал, затем оглядел комнату и подошел к

туалетному столику. Он достал спрятанную за ним бутылку вина и протянул ее

Бенедикту.

«Выпей. Выглядишь так, будто тебе это необходимо».

Бенедикт молча принял бутылку. Она была уже открыта и наполовину пуста, а

пробка торчала наружу.

«Ты часто пьешь перед выходом на сцену?» - спросил он, наблюдая за Виктором, который начал одеваться.

Виктор одним движением снял халат, и сердце Бенедикта учащенно забилось. Стоя

спиной к Бенедикту, Виктор надел трусы и колготки.

«Конечно, нет», - сказал он. «Я выступаю с огненным шоу, это может быть опасно.

Но я бы не отказался выпить после, если ты угощаешь».

«Я могу сделать для тебя кое-что получше», - сказал Бенедикт, откупоривая пробку

и делая глоток. Вино было теплым и кисловатым, конечно, дешевле того, к

которому он привык, но тем не менее приятным. «Когда мы вернемся в Блэкмур, я

отведу тебя в наш винный погреб. У нас там есть несколько хороших вин. Уверен, наш дворецкий не будет возражать».

Виктор посмотрел на него, приподняв бровь. «Я не могу поверить своим глазам.

Мистер Блэкмур нарушает правила! Что с вами случилось?»

Бенедикт пожал плечами. «Я думаю, что ты, может быть, на меня влияешь».

***

Когда Виктор полностью перевоплотился в Вивьен, Бенедикт проводил ее из

гримерки. Затем Вивьен присоединилась к другим драг-квин в кулисах, а Бенедикт

вернулся в шумный зал кабаре. Он был забит до отказа, посетители не только

занимали столики, но и стояли вокруг них. Бенедикт нашел место у сцены, окруженное разнообразными людьми - молодыми и пожилыми, эксцентричными и

непритязательными.

«Вивьен скоро выйдет», - услышал Бенедикт слова одной драг-квин, обращенные к

другой.

«Начинается, начинается!» - воскликнула ее подруга, как только музыканты начали

бить в барабаны.

Теперь зрители были полностью сосредоточены на сцене. В следующее мгновение к

гармонии присоединилась скрипка. Бенедикт наблюдал, как с потолка спускается

канат, раскачиваясь в центре сцены. Затем на канате, прямо под потолком, появилась стройная фигура. По залу пронесся ропот восхищения.

Фигура изящно скользила по канату, остановившись на середине пути. Она

оторвала одну руку от каната, и из нее вырвалось пламя. Зрители задохнулись от

изумления.

Бенедикт узнал Вивьен, которая только что оделась перед ним: ее длинная

белокурая коса, белый корсетный костюм и руки в перчатках были безошибочно

узнаваемы. Вивьен высвободила вторую руку, и из нее тоже вырвалось пламя.

Теперь, цепляясь за веревку исключительно ногами, Вивьен выгнула спину дугой, вытянув огненные руки наружу, словно крылья. От страха и волнения сердце

Бенедикта заколотилось.

Музыка усилилась, и Вивьен, все еще пылая и выгнувшись дугой, освободила одну

ногу от веревки и теперь держалась только второй. Затем, трепеща огненными

крыльями, Вивьен стремительно заскользила по канату к самому его концу, оставляя за собой шлейф оранжевого пламени. Сердце Бенедикта, казалось, на

мгновение остановилось. Но затем Вивьен быстрым движением руки погасила

огонь и выскочила на сцену.

Зрители разразились аплодисментами. Бенедикт почувствовал, что его голова

кружится то ли от адреналина, то ли от кислого вина, которое он выпил в гримерке.

А может, и от того, и от другого.

Тем временем Вивьен схватила со сцены два факела и начала ими жонглировать.

Сначала они не горели, но потом она подышала на каждый, и факелы мгновенно

загорелись холодным голубым пламенем. Она продолжала подбрасывать их в

воздух и ловить, создавая круг голубого света. Зрители завороженно наблюдали за

ней.

Через несколько мгновений Вивьен погасила и голубой огонь. Затем она

подхватила кончиками пальцев обруч, лежавший на полу сцены, и начала крутить

его на ноге. Вторую ногу она просунула в обруч и начала крутить его вокруг

туловища. Бенедикт знал, что скоро последует огонь.

Так и случилось. Но сначала обруч переместился по телу Вивьен на руку, где она

без труда раскрутила его и вернулась к канату. Она взобралась на него, используя

только ноги и одну руку, а другой продолжала вращать обруч. Оказавшись на

середине каната, Вивьен переместила вращающийся обруч на вытянутую ногу, где

он вспыхнул желтым пламенем. Зрители задохнулись.

Вивьен крутилась вокруг каната, и огненный обруч освещал ее гибкое тело.

Наблюдая за ней, Бенедикт почувствовал, что все его прежние предубеждения

против драг-квин исчезают.

Это было искусство.