Дмитрий Веряскин - Дым. Поиск любви
– Еще бы! Натур продукт! В сраном «Тайфуне» такого не найдешь. Что видишь на столе, все свое, домашнее. А хлеб? Пробовал?
– Пробовал, – ответил я.
Юра засмеялся.
– Тоже свой, а ты что ржешь, дрищ, на пельменях из коровьих да свинячьих гениталиях вырос, тебе-то по херу, что жрать.
– Оржак, а что мешает тебе, – спрашивал я, – этот натур продукт пустить в массы? Народ не травишь и средства для существования.
– Даже никогда не думал об этом, но, как мне кажется, не выжить на рынке. Сожрут гиганты. Себестоимость производства у них ниже, а в нашей нищей стране люди просто не имеют возможности выбирать, все решает низкая цена. А качество… кто думает о нем?
– У тебя будет продуктовый бутик.
– Нет, Колян. Для зажравшихся свиней работать не хочется.
– Не все свиньи из числа тех, кто хорошо зарабатывает, – возразил я.
– Согласен, не все. Но в большинстве своем, свиньи. На нашей земле ведь так, чем человек лучше, тем ему хуже. Поэтому, для говна работать не хочу и так слишком долго я на них пашу. Че лыбишься? – обратился он к Юре. – Вы когда уезжать собираетесь?
– С натур продуктом покончим и тронем, – отвечал он.
– Не исчезайте не заметно, – вставая, говорил он, – я провожу вас. Сказав, он переключил свое внимание на рядом сидящий, жадный рот, проглатывающий куриные ножки.
– Счастливый человек, – говорил Юра, – мир существует и этого более чем достаточно, а что это галлюцинация, коллективная визуализация, творение Господа, случайность, не важно. Для него это все, как он выражается – говнотерки. И мы с тобой говнотеры.
– Ну и нам нормально быть говнотерами, кроме говна ничего и нет, не считая чувств, а они точно не наша проекция, как и не коллективная. Но, а то, что наш мир таков, потому что мы не видим другого, в этом нет никаких сомнений.
– Безусловно, – согласился он, – еще по одной и в путь.
– Давай.
Стоя на крыльце, я вдыхал бодрящий воздух.
– Завтра у меня выходной, так что увидимся в пятницу, – говорил Оржак.
Со скрипом отворилась дверь, приковывая наше внимание. С улыбкой на лице появился отец Оржака.
– Уезжаете? – смешно спросил он.
Я хотел ответить, но Оржак опередил меня, начал что-то говорить ему на тувинском. Тот в ответ понимающе кивал головой, что-то ища в кармане своего халата.
– Это тебе, – протянул он мне кусок меха, плотно стянутого тоненькой полоской серой кожи, которая образовывала петлю. Я взял его в руки и он тут же затараторил на тувинском.
– Это амулет, – переводил Оржак, – тех сил, которые наполняют тебя, если, как и прежде будешь жить с ними в союзе, они будут делать твою жизнь более насыщенной. Носи его на шее.
– Снимать вообще нельзя? – спросил я.
– Можно, когда мыться будешь, – так же смешно ответил старик.
Он поклонился нам, в ответ мы все трое поклонились ему, и он со скрипом исчез за дверью. Я держал зажатый в кулаке амулет.
– С чего это вдруг он подарил мне его? – пребывая в шоке, спросил я.
– Дал, значит он тебе нужен, – ответил Оржак, очевидно сам не до конца понимая действий отца.
– Короче, едем, – нервно сказал Юра, – вся эта чушь меня напрягает.
– Ладно, парни, – говорил Оржак, мыслями находясь далеко от нас, – Коля, если дал, носи. Он не из «Битвы экстрасенсов», мой отец, я знаю.
– Хорошо, – согласился я.
Юра повернул ключ зажигания.
– Ты знаешь, – зло говорил он, – меня эти все шаманы, колдуны и прочие, страшно как напрягают. Чувствую себя рыбой кляксой.
– Почему?
– Наверное потому, что я этого не понимаю, сколько раз я встречался с ним и никогда не могу прочесть на его лице, взгляде, ну хоть что-то. Тупое добродушие.
– Может не тупое? – спрашивал я, одновременно набирая смс Оксане. – Просто добродушие, с чего ему питать к тебе что-то другое? Как мне показалось он не злобный Урфин Джюс.
– Может быть…. Но мне очень много людей говорили, что он опаснейший из всех тех, кто находиться в Туве. Один тип мне рассказал, он, кстати, работает от нас не далеко, что жена его обратилась к нему и, теперь, у него ни на кого кроме жены не стоит.
– Херня все это! – засмеялся я. – Как мне кажется, все это самовнушение, кто-то из знакомых или же сама его супруга сказала ему о таком заговоре, порче, а он уже сам накрутил, вот и не стоит. Но, а если даже и так, то я за! Я против любого проявления ****ства в отношениях.
– В смысле? – не понимал он.
– В том смысле, что если их отношения исключают измену. И он, и она как бы против этого, а в действительности трахаются где-то и с кем-то на стороне. Это ****ство.
– По-твоему выходит практически все живут ****ством, так?
– Далеко не все. Многие живут честно, и я ничего не нахожу в том, что кто-то может без боли для чувства собственности делить с кем-то мужей, жен.
– Но, а ты?
– А что я? Почему нет? Если и ей и мне покажется, что необходимо освежить или разнообразить интимную жизнь, что в этом такого?
– Ну, не знаю… Я свою жену не представляю с кем то другим.
– Хорошо ведь! – говорил я, читая смс от Оксаны:
«Будешь подъезжать, позвони, я выйду встретить тебя. Все уже спят. Я приготовила тебе ванну».
– Я к таким отношениям не готов и вообще мне кажется это не нормальным, – делая громче радио, сказал он.
– Что мы знаем о норме? – вслух задал я вопрос, адресованный в большей степени себе.
Юра молчал. Мы ехали по практически пустым улицам города. Он засыпал, убаюкивая людей живущих в нем.
– Амулет впарил тебе, – резко входя в поворот, сказал он.
– Я если честно в шоке, не успел даже поблагодарить его.
– Все это неспроста…. Тут какой-то смысл, скрытый очень глубоко, с маху и не разберешься, что у него в голове, но неспроста, по-любому. Такие как он подарки не делают.
Меня рассмешил опасливый тон, которым говорил Юра.
– По-моему, ты преувеличиваешь и вообще Юр, может это действие гашиша сформировало такое опасливое отношение к нему.
– Колян, я уже давно не испытываю измены обкуренным, нет, я тебе говорю, он нереально мутный и ничего не делает спроста.
– Что предлагаешь? Выкинуть его?
– Нет, ты что! Носи, если он сказал. Просто я не понимаю, зачем он тебе его дал.
– И я тоже, лучший способ как-нибудь у него спросить об этом, – ответил я, видя в дали возвышающийся над другими домами зеленую крышу, манящего меня дома, где жила любимая женщина.
– Надо позвонить Оксане, – вслух сказал я, набирая ее номер.
– Аллёёё, – радостно сказала она.
– Я уже у твоего дома.
– Сейчас выйду.
– Давай.
– Даю, – смеялась она.
Юра остановил машину у ее дома.
