Дмитрий Веряскин - Дым. Поиск любви
Юра остановил машину у ее дома.
– Ладно, Колян, до завтра, – сказал он, протягивая руку.
– До завтра!
Оставляя тоненькую струйку выхлопных газов, автомобиль под управлением Юры исчез вдали безлюдной улицы. Я смотрел ей вслед, сжимая в кулаке амулет подаренный странным, но вполне безобидным стариком.
– Коля, ну что ты стоишь? – донесся голос Оксаны, я обернулся навстречу ему, видя ее в дверях ограды, укутанную в шубу. – Холод такой! Пойдем.
– Пойдем, – ответил я, шагая к своей сбывшейся мечте.
Мы лежали в теплой ванне. Оксана обвила меня руками, опустив голову мне на плечо.
– Если бы ты, – мурлыкала она, – не держал меня за титички, я бы рухнула в ванну. Чувствовал, как у меня сердце стучало?
– Чувствовал и если бы я даже не держал тебя за титички, никуда бы ты не рухнула.
– Рухнула бы. Ты не представляешь, как мне было хорошо.
– Я тебе говорю, не рухнула! – улыбнулся я.
– Почему это?
– Висела бы на штыре.
– Коляяя, – засмеялась она, – штырь не выдержит моего веса.
– Напрасно ты так думаешь, с сегодняшнего дня он мне кажется как минимум ломом, сейчас он многофункционален. Он может служить тебе турником, можно даже стены им прошибать.
– Ну что ты городишь! – смеялась она. – Какие стены.
– Любые! Хочешь, вот эту продолблю?
– Нет, – сжимая обмякший член в руке, отвечала она, – не хочу, будем использовать его по прямому назначению. Ты знаешь, – вмиг став серьезной, продолжала она, – такое ощущение, что до тебя у меня не было никого.
– У меня тоже, Оксан, – поцеловав в ее крохотный носик, сказал я.
– И вообще мужчины у меня не было больше двух лет.
– А кто был? Женщины?
– Дурак, ну какие женщины? Вообще никого.
– Нет, ну кто-то же был? – смеялся я.
– Этот кто то, не живое существо.
– Вот значит, чем ты развлекалась, дожидаясь меня! Интересно взглянуть как ты это делаешь.
– Ничего интересного.
– Нет! Очень интересно.
– Ну, может быть, когда-нибудь. А пока, – сжав сильнее член, говорила она, – ты и только ты!
Нежной губкой я мыл ее тело, уделяя особое внимание ее силиконовым грудям, животу, ягодицам и бедрам. Вытерев ее тело полотенцем, она следом проделала тоже с моим, попросив меня натереть ее маслом для тела. Положив полотенце на крышку ящика для белья, я усадил ее на него. Вылив небольшое количество масла на ладонь, я предварительно растер его в ладонях, принимаясь за ее шею и плечи. Оксана откинула голову назад, прикрыв глаза. Мои ладони коснулись ее груди, набухших сосков, капелька масла скользнула между грудей, теряясь в ее крохотном пупке. Мои руки скользнули за ней, чувствуя ее упругий живот, коснулись бедер, икр, маленьких ступней, крохотных пальчиков. Она сдвинулась на самый край ящика, сильнее раздвинула ноги, давая моим рукам свободно скользить по внутренним частям ее бедер. Ее пьяный взгляд следил за мной, я стоял на коленях, перед той кого сам возвел в статус повелительницы. Мой взгляд прикован к ее розовому существу, это не та привычная, бездумная ****а, живущая по своим правилам, впускающая в себя всех кого только пожелает. Она – эрогенная зона, вызывающая цунами, массовые гибели людей, съедающая всех и вся заживо. Она и есть эрос Земли, тот который дарит жизнь, счастье, удовольствие.
ЛЮБОВЬ! Она – Оксана! Оксана – Она.
– Я могу забеременеть, – говорила она, лежа на моей груди.
– Я буду счастлив, – отвечал я, вдыхая аромат ее волос.
– Сережа обрадуется, он так сильно хочет братика или сестренку.
– А ты?
– И я захотела.
– И я тоже, а сейчас я хочу танцевать с тобой.
Она подняла голову.
– Прямо сейчас? Где?
– Здесь, сейчас, этой ночью, наш медленный – ночной танец. Что у тебя здесь есть?
– Коль, я даже не знаю.
– Сейчас, что нибудь найдем. Ну-ка, – приподнял я ее, она позволила мне высвободиться.
Я подошел к полке с CD.
– Так, что у нас тут есть? – говорил я вслух, просматривая футляры с CD. – Вот! Moby, альбом Play то, что надо.
Домашний кинотеатр поглотил диск, я нашел нужную композицию, убавил громкость.
– Оксана, – позвал я ее.
Она неуверенно встала с кровати, и я тут же обвил ее руками. Из стерео системы полился MOBY, она опустила руки мне на плечи и мы абсолютно нагие, танцевали, сильно прижавшись друг к другу.
– Оксан, я так сильно люблю тебя, что не знаю способа, как показать искренность и силу этого захлестнувшего меня чувства.
– Я чувствую, – говорила она, поглаживая мою спину, – этот день все перевернул с ног на голову, я боюсь говорить что происходит в моей душе, боюсь, потому что привыкла жить скрывая свои чувства. Коля, я знала, что ты будешь в моей жизни, мне стоило только увидеть тебя, и я сразу же поняла, что это ты.
– Если до конца быть честным, я давно видел и знал тебя, наш с тобой случай наглядно демонстрирует существование проекции мысли формы в реальной жизни. Единственное, – улыбнулся я, – о силиконе не было и мысли. Она ущипнула меня за ягодицу. – Но я, – продолжал я, – честно, только рад и еще волосы, в моих фантазиях ты была с русыми волосами
– Да?! – удивилась она. – Я только полгода как блондинка, а натуральный цвет русый.
– Ну вот, все в цвет.
– А что еще ты представлял?
– Только тебя и ничего больше.
– А Сережа?
– Что Сережа? Он твой сын, частичка того человека, которого я люблю, надеюсь он почувствует мою любовь.
– Ты знаешь, я сильно удивилась, что ты так просто нашел с ним общий язык. Он обязательно полюбит тебя, тебя не возможно не любить. Ты такой…. Я бы съела тебя, но просто покусаю, – сказав это, она вцепилась своими маленькими зубками в мою грудь.
Я гладил ее голову.
– Ты моя маленькая кусачка, – говорил я. Она целовала след, оставленный ее зубами.
– Коль, я никого не знаю так хорошо, как тебя. Окружающие меня люди требовали определенных моделей поведения, а с тобой мне не нужно думать как вести себя. Так спокойно и естественно мне не было никогда. Спасибо.
– Ну, ты что? – взяв в ладони ее лицо, говорил я. – я благодаря тебе и только для тебя такой. Только мысли о тебе заставили меня жить и видеть этот мир по-другому. Только ты наполнила мою жизнь смыслом, только для тебя я живу.
– Коля, я люблю тебя, – дрожащими губами прошептала она, не отрывая от меня увлажнившихся глаз.
– И я люблю тебя, – целуя ее лицо, говорил я. – А теперь будем спать.
– Что утром тебе приготовить?
– С твоих рук, даже яд, – улыбнулся я.
– Что ты любишь?
– Ни что, а кого. Тебя.
– Коль, скажи.
– Омлет и кофе, – сказал я, выключая музыку, – а теперь быстро в кровать, прижимаешься ко мне попкой и мы спим.
