Луис Реннисон - И тогда оно упало мне в руки
— Ё-моё», — сказала Рози.
…Домой я вернулась вся промокшая до нитки. Но я этого даже не почувствовала. В моей душе шел нескончаемый дождь…
1.40Мутти с вати вернулись. И привезли от дедушки Либби с косоглазым чудовищем Горди. Уложив сестренку спать, они расхаживают внизу, подначивая друг друга и приговаривая: «Тсс! Тсс!»
1.45Вроде умолкли. Слава тебе господи.
1.48Черт. Вати затянул гимн «Боже, храни королеву», а мутти дико хихикает. После первого куплета — тишина. Потом вати говорит:
— А теперь второй куплет.
Папа поет, мама ржет. Ужас. Но зато их двое, а у меня — никого, даже Либби сегодня спит не со мной. Меня никто на свете не любит.
И никогда не полюбит.
А он мне ну так нравится.
Я лежу в кровати и плачу.
2.01…Просыпаюсь от того, что чувствую у себя на шее тяжесть мокрой кошачьей попы. Открываю глаза и в свете луны вижу: в упор на меня смотрят четыре кошачьих глаза — вернее три, потому что четвертый косит куда-то в сторону комода. Из чего делаю два вывода. Первый: меня пытаются придушить не одна, а две мокрых кошачьих попы. Второй: Горди уже успел погулять под дождем. Оба кота трясутся от холода и чихают.
— Кыш! — говорю я. — Идите к себе в корзину!
Ангус перекатился на спину и начал елозить, вытираясь о мое одеяло. Горди, не переставая чихать, сначала вцепился когтями в папашкин загривок, а потом забрался ко мне под одеяло. Оооо… Я хватаю его за шкирку, вытаскиваю и говорю, глядя прямо в глаза, а точнее в глаз:
— Гордон, ты плохой котенок, ай-яй-яй. Марш в корзину!
А он высунул язык, мокро дышит на меня и смотрит, смотрит…
Ну что творится в его глупой головенке?
Обсохнув в корзине, коты устроили беготню по ковру, с грохотом наталкиваясь на мебель.
Я засунула голову под подушку. Еле уснула.
Воскресенье, 24 апреля
Пошла днем погулять в поле. Не хочу, чтоб предки расспрашивали меня про вчерашний вечер. Не хочу отвечать на телефонные звонки подружек.
Я чувствую в груди сердце. Оно разбито уже столько раз, что его не склеишь. Остается только одно — прилично сдать экзамены и уехать в Конго, например. Буду работать там врачом, помогать человечеству. Но как представлю этих больных нытиков, прямо бешенство берет. Во вторник у меня практика в приемной доктора Клуни. Вот и потренируюсь, как абстрагироваться от занудливых пациентов. И еще я надеюсь, что в Конго народ поприличнее. Таких противных соседей, как наши, на всем белом свете не сыщешь.
Тоска…
16.30Получила от Джаски кучу smsок, штук восемьдесят уже. Ладно, вернусь домой, позвоню.
17.00— Джас, это я.
— Привет, Джорджия! Слушай, тут Том рассказал мне, как странно ты себя вела при Масимо. А я-то считала, что он тебе нравится.
— Но он мне действительно нравится!
— А зачем тогда ты устроила танцы под Рольфа Харриса?
Я хотела ей объяснить, но Джаску, кажется, даже не интересует причина моего столь странного поведения.
— Мы с Томом пришли к соглашению, — тараторит она. — Нужно обменяться кольцами! И пусть себе едет в свою Новую Зеландию. Кольцо ведь — знак верности. Он же все равно вернется.
У меня даже нет сил, чтобы заткнуть ее.
— И еще Том сказал, — продолжает моя подруженция, — что он будет собирать информацию об их дикой среде и даже привезет гербарий.
Кажется, Мисс Трусы Макси ожила. А мне так нравилось, когда она плачется мне в жилетку.
С другой стороны, хоть кто-то в этом мире счастлив.
— Знаешь, — говорю я, — вот вы ушли раньше и даже не знаете, что Линдси уехала с Масимо на его скутере.
Тут даже Джаска отреагировала:
— О, non.
— Oui, Джаска.
— Джорджия, но это же полный merde. Зачем ему Линдси?
— Не знаю. Я совершенно не понимаю парней.
— Хочешь, спрошу у Тома? Он все-таки парень.
— Ну, не знаю, Джас. Я и так еле в себя пришла, не хочу лишний раз…
— Я сделаю это аккуратно.
— Только без имен, ладно?
— Том! — орет Джаска, оторвав трубку от уха. — Тут Джорджия интересуется, как Масимо угораздило посадить на свой скутер Линдси.
Я кричу в трубку, чтобы Джаска заткнулась, но она меня не слышит. Кажется, они собрали там целый консилиум.
— Как же так? — громко возмущается Джаскина мама. — Ты же говорила, что он нравится Джорджии. Зачем он так нехорошо поступает?
— Не знаю, — отвечает Джас. — Может, Том знает?
— Том! — кричит Джаскина мама. — По-моему, Масимо не прав, как считаешь?
Когда к обсуждению моей личной жизни подключился Джаскин папа, я просто положила трубку.
21.30Звонок в дверь. Ну что еще? Никого нет. Все уехали к дедушке. Может, коты набедокурили? Что-то их не видно в доме.
Опять звонят.
Так. Я не обязана открывать. Пусть думают, что никого нет.
Ну да, только у меня свет в окне горит.
Черт. А если это кошачья полиция? Вдруг они «замели» моих буйных питомцев? Ну все, берегись, Ангус, берегись, Горди.
Нет, это не кошачья полиция — слышно, как мои питомцы громко лакают воду из толчка, фу.
Открываю дверь прямо как есть, в пижаме. Она у меня в том же стиле, что трусы макси у Джаски — то есть огромная и бесформенная. Но мне перед чужими не стыдно.
Мама. А это Дейв Смехотура. Стоит и смотрит, опершись о косяк:
— Привет, джорджиальная моя. Да, ну и пижамища.
— Я… Эээ…
— Так можно войти или нет? Я принес тебе благую весть, прямо как Санта-Клаус в Рождество.
— Эээ… Ты проходи на кухню, поставь там чайник, а я сейчас.
Бегу наверх, быстренько подкрашиваю губы, ресницы, накладываю румяна, переодеваюсь в джинсы с футболкой, а вандербра надеть не успела — придется опять держать руки скрещенными на груди. Уф, уф… Бегу вниз на кухню.
Дейв сидит на корточках и чешет Горди животик. Когда он поднялся, Горди повис у него на рукаве, как ушастая сосиска.
— Я пришел к тебе с миссией любмейстера[62], — поясняет Дейв. — Как твой наставник по любовным вопросам, докладываю, что виделся с Масимо.
Я вся затрепетала. В это время Горди с грохотом свалился на пол.
— И что-то-то он ска-ка-зал?
— Что вообще произошло в субботу? Масимо говорит, ты была какая-то странная.
— Понимаешь, у меня сногсшибанцы слиплись, а одна потом вообще отвалилась.
— Сногсшибанцы? Слиплись? И одна отвалилась? Как это?
Дейв с недоверием смотрит на мои нунги — вроде обе на месте.
— Да нет, ты не понял, — говорю я. — Я имею в виду накладные ресницы. Я опустила глаза, и ресницы слиплись. Я же ничего не видела. Поэтому я притворилась, будто танцую с закрытыми глазами. Потом одна сногсшибанца отвалилась, а от второй я избавлялась в тарталете.
