Барбара Бреттон - А может, в этот раз?
Сводил. Когда-то. Дело прошлое. Вот в чем ключ.
Стюардесса принесла кофе с таким видом, как будто собиралась вручить Джо корону, но он едва ли оценил ее старания.
Две последние недели он безуспешно старался понять, что изменилось в Кристине, и только сейчас понял: пропал огонек, живой интерес и задор, всегда жившие в ней.
Нет, эта женщина с неестественно яркими синими глазами и осветленными волосами выглядит вполне благополучно. Она так хорошо играет свою роль, что Джо, быть может, так ничего и не заподозрил бы, если бы не увидел ее спящей.
Даже Кристина оказалась бессильна удерживать крепость в отсутствие надлежащих защитников. Во сне лицо ее менялось: черты утрачивали жесткость, подбородок уже не казался таким упрямым. На мгновение он увидел перед собой девочку, в которую безоглядно влюбился когда-то, ту, ради которой готов был отдать всего себя без остатка. Он почти наяву представил, что они снова студенты Колумбийского университета, что они спорят об этических нормах, лежа нагими под лоскутным одеялом – подарок матери Кристины к Рождеству.
Но прошлого не вернуть. У Кристины новая жизнь, новые друзья и новая карьера, которая должна привести ее к вершинам успеха. Как ни старайся, ничего не изменишь: он бывший муж, и все тут. В жизни Кристины он уже отыграл свою роль. А она не из тех, кто станет возвращаться к отброшенному сценарию.
Кристина изменилась, а он остался тем же, кем был: борцом с ветряными мельницами.
Если посмотреть на вещи с этого угла зрения, возможно, стоит признать, что жизнь Джо все же была смята навек той самой лавиной.
Радостное возбуждение, которое Кристина испытывала всякий раз, когда самолет шел на посадку и становилась видна высвеченная огнями полоса аэродрома, сейчас уступило место ощущению, будто она движется навстречу своей гибели.
Я должна была им сказать, повторяла про себя Кристина, снимая с полки ручную кладь. Но как трудно было заставить себя позвонить отцу в Неваду, чтобы сообщить о том, что Джо намерен привезти на годовщину их с мамой совместной жизни свою новую жену. Как можно было заставить себя сделать этот звонок? Кристина слышала, как радостно звенел голос сестры, когда она разговаривала с Мак-Марпи. Легко представить, как после этого разговора она рассказывала родителям о том, что Кристи и Джо, возможно, снова будут вместе. Кристина будто наяву видела, как светятся радостью глаза родителей при мысли о том, что их младшая дочь и любимый зять воссоединятся.
– Этого не случится, – не замечая, что говорит вслух, пробормотала Кристина. – Не в этой жизни.
– Что не случится? – участливо поинтересовался Слейд, следом за Кристиной поднимаясь с места.
– Не спрашивай, – мрачно отозвалась Кристина. – Мои родители ничего не знают о Марине. Насколько я понимаю, они строят насчет нас с Джо радужные планы.
– А не следовало бы? – с невинным видом спросил Слейд.
– У него есть жена. Ты этого не заметил?!
– А если бы не было, то что?
– Господи прости!
Кристина едва не заехала ему сумкой по голове, но вовремя одумалась.
– Единственное, что меня сейчас заботит, – это реакция моих родителей. Своим появлением мы внесем смятение в их души.
Все сказанное в большей степени относилось к отцу. Действительно, чтобы дожить до золотой свадьбы, надо верить в истины типа: «все к лучшему в этом худшем из миров» и «разделить нас может только смерть».
– Ничто не вечно под луной, – отозвался Слейд. – Почему ваш брак должен быть исключением?
Тот же вопрос Кристина периодически задавала себе с того самого дня, как ушла от Джо. В конце концов любые отношения рано или поздно себя изживают, но как объяснить это родителям? Она представила себе залитое солнцем ранчо, где жили отец с матерью, их радость в предвкушении приезда Кристины и Джо. Что же делать, когда они побегут встречать машину, готовые обнять младшую дочь, всегда проявлявшую задатки вундеркинда, и зятя, который всегда и везде бывал «на коне»?
– Кристи! – воскликнет отец, подходя к ней с распростертыми объятиями. – Позволь мне обнять тебя, девочка.
И она уткнется носом в его фланелевую рубашку и вдохнет знакомый запах: смесь запахов солнца, душистого мыла и кожаной упряжи – запах, который может принадлежать только ее отцу, и никому более.
– Ты такая худенькая, – продолжит он. – Надо, чтобы мама подкормила тебя немного.
И вот тогда все и случится. Отец увидит Джо. Он весь засветится от счастья и раскроет свои объятия навстречу бывшему зятю, но в это мгновение из машины вылезет Марина и, как обычно, окинет Сэма своим мрачным взглядом. Кристина ругала себя на чем свет стоит: как ей вообще могло прийти в голову, что она должна бежать из Нью-Джерси.
Вся компания встретилась у игровых автоматов, где парень в бейсбольной кепке творил чудеса, забрасывая четвертаки в каждый из автоматов и быстро-быстро орудуя руками.
– Добро пожаловать в Лас-Вегас, – не без ехидства сказала Кристина, и как раз в этот момент парень заорал от восторга и на поднос из «однорукого бандита» посыпалась мелочь.
– Мерзость, – поморщилась Марина. – Бездумная трата денег.
– Есть у кого-нибудь четвертак? – спросил Слейд, обшаривая собственные карманы.
Джо между тем уже закинул монетку в одну из «адских машинок».
Кристина, чувствуя, что справляться с нарастающим раздражением становится все труднее, опустила сумки на пол и со словами «покараульте вещи, я возьму машину» тряхнула Джо за плечо. Джо пробормотал нечто невразумительное: он был весь в игре. Кристина ткнула его кулаком под ребра.
– Ты что, меня не слышишь? Хочешь, чтобы вещи украли?
– Я посторожу, – предложила Марина.
– Спасибо, – сказала Кристина, к собственному удивлению, не обнаружив в душе никакой враждебности к девушке. – Боюсь, что эти двое подрастеряли в полете остатки мозгов.
– Я разочаровалась в Джозефе. Я думала, он более нравственный человек.
– Жизнь полна разочарований, – сказала Кристина, уходя. – Привыкай.
Марина села прямо на багажную сумку Джо и, подперев рукой подбородок, смотрела, как ее муж и Слейд препирались по поводу правил игры у автомата под символическим названием «Прикосновение царя Мидаса». Она вовсе не хотела обидеть Кристину, высказавшись в таком ключе о Джозефе, и реакция оказалась столь же неожиданной, сколь и циничной.
Все факты говорили в пользу того, что развод произошел исключительно по вине Джозефа. Если это не так, то почему Кристина испытывает такую душевную боль? Боль, которую невозможно не заметить. Должно быть, он совершил какой-то ужасный проступок, что-то незабываемое, что-то такое, после чего они не могли больше оставаться мужем и женой.
