Развод, Новый год и прочие неприятности (СИ) - Иванова Ксюша

Но не могу сейчас не сказать правду ему!

И говорю. То, что переполняет моё сердце.

И говорить это одновременно очень трудно, потому что эти слова делают меня беззащитной и слабой. И легко - потому что этого чувства во мне так много сейчас, что я просто уже не могу держать его в себе! Мне хочется выплеснуть, порадовать его...

-Я люблю тебя...

Чувствую, как сильно напрягаются его мышцы на груди под моей рукой. Как он сначала замирает, а потом, придерживая меня за плечи, резко садится в постели. Разворачивает моё лицо, обхватив ладонями с двух сторон.

-Что? Что ты сказала?

И, Господи Боже мой, ради этого безудержного счастья в его глазах я готова повторить это снова и снова!

40 глава. Абсолютно счастливый

Оборачиваюсь от двери.

С абсолютно счастливой улыбкой разглядываю её.

Так умильно руки сложила под щеку. Как девочка маленькая спит.

Пытаясь заставить себя, наконец, уйти, ловлю своё отражение в зеркальной двери шкафа. Улыбка такая дебильная - сам себя не узнаю.

А потому что я счастливый! Абсолютно счастливый человек. Мне сегодня можно.

Мне только что любимая женщина в любви призналась! Я в эйфории, блин! У меня даже нога болеть перестала - хоть сейчас гипс снимай.

Я ж даже надеяться на такое не мог! Да, понимал, что интересен ей, понимал, что нравлюсь. И думал, что может быть когда-нибудь она почувствует ко мне то же самое, что я уже давно к ней...

Если бы это была другая женщина, не Дана, я бы не особо-то верил словам. В нашем мире даже признания в любви произносятся порой ради выгоды. Софья вон, как "добрый вечер" такими словами кидается.

Но Дана никогда бы так не поступила. И значит, действительно, что-то испытывает ко мне! И, да, возможно, это её чувство пока ещё не так сильно, как моё, но! Я ж всё сделаю, чтобы усилить и простимулировать!

Зачем-то возвращаюсь к постели.

Оправдываю себя тем, что у неё одеяло сбилось. Оголились плечи, ноги... А мне так хочется поправить, сделать так, чтобы ей было хорошо, что я, идиот, который почти уже ушёл отсюда, возвращаюсь и поправляю!

Оставляю поцелуй на плече.

Хочется сказать что-то... Но, блять, Шахов! Ты уже всё сказал. Ты уже всё сделал, что было нужно. И даже чуть больше смог, чем рассчитывал! Иди уже с Богом отсюда!

А ведь я, действительно, смог. И доволен собой сверх меры.

Как бы я её отпустил после такого-то признания?

И в этот раз даже уговаривать не пришлось.

Потому что я уже знал. Во-первых, что она ЛЮБИТ меня, а во-вторых, что ей со мной хорошо! И не парился больше ни о чем. Не боялся перегнуть палку или обидеть.

Потому трогал, как хотел и говорил всё, что приходило на ум.

И она краснела и опускала глаза, но слушалась!

И улетала вместе со мной от медленного секса снова сверху. И от моих пошлостей. И, особенно, когда я говорил ей, какая она у меня красивая и как я рад, что она моя!

Мой братец - идиот!

Сколько раз этот придурок "делился" со мной признаниями, что его жена холодна с ним в постели, что она не кончает, что не желает секса.

Как же мне его убить в те моменты хотелось! Но что я мог? А теперь вот могу!

И всё она кончает. И никаких извращений для этого ей не нужно.

Хотя... Она так смотрела на игрушки Софии из розового чемоданчика, что как только я избавлюсь от гипса, обязательно прикуплю для нас парочку лайтовых!

А просто у Даны мужик был не подходящий. А теперь подходящий! И она его, то есть меня, любит!

Всё-таки выхожу.

Заглядываю на кухню.

Расстроенная Кристинка соскребает в мусорное ведро что-то, отдалённо напоминающее блин.

-Наш завтрак не удался? - обнимаю её за плечи, целую в висок.

Эх, жизнь прекрасна! Прям вот так и расцеловал бы племянницу от счастья!

-Боюсь наш завтрак совсем отменяется, - со сковородой наперевес поворачивается ко мне. Всматривается подозрительно.

Пытаюсь отвлечь. Чувствую, что вот сейчас начнутся вопросы. Беру ложку, перемешиваю тесто.

-Густое слишком. Давай кипяточку нальём?

-А чо это ты, дядя Герман, так цветешь с утра? И чего это мама так долго спит?

-Ох, Кристина! Я даже не знаю, что тебе сказать! Мама просто, видимо, устала вчера. А я... Ну, я всегда такой. Счастливый человек.

-Угу, - ставит сковороду на плиту. - Ясненько. Я думала, мама в зале спать будет, а она, оказывается, с тобой легла. Не в этом ли причина твоего счастья?

Добавляю в тесто горячей воды из чайника. Размешиваю.

-Крис, ты против наших отношений?

Вздыхает.

-Папа на днях мне душу изливал. Говорил, что когда ушел из дома, понял, что никого так не любил, как маму. Что хочет вернуть её. Что жизни без неё себе не представляет. Ты знаешь, мне показалось, что он не врал.

Козёл Игнат! Я даже догадываюсь, к чему он такой финт решил провернуть! Там с акциями у нас война. Я решил отделиться. Забрать свою часть и свалить. Потому что Игнат начал лажать, партнёров себе нашёл сомнительных. Ввязался в странный проект, не советуясь со мной.

Имея основной пакет, он меня вполне себе мог и не слушать. Но вот если...

-Так что скажешь, а? - прерывает мои мысли Кристина.

-А что тут сказать? Беременная Мариночка, любовница твоего отца, тебя не смущает? Ей-то что теперь делать? Игнат вчера ей в любви признавался, сегодня передумал, а завтра найдёт себе секретаршу помоложе...

-А если он изменился? Если нет там у Мариночки никакого ребёнка?

-Это он тебе сказал? Он у нас фантаст ещё тот...

-В общем, ты ему не веришь?

-В общем, Крис, давай начистоту, - переворачиваю отобранной у неё деревянной лопаточкой блин - вроде ничего получился, румяный. - Ты уже взрослая, ради ребёнка маме твоей твоего папу терпеть уже нет смысла. Так какого хрена ей жить с ним?

-А с кем тогда жить? С тобой? И что, женишься на ней что ли? - скептически.

О, жениться - это вообще идея потрясающая! Я вот хоть сразу после снятия гипса готов!

-Женюсь.

-Ага, папа так и сказал! Сказал, что тебе мамин пакет акций нужен, чтобы фирму к рукам прибрать... Вот ты и будешь всеми силами пытаться на ней жениться...

Ох, Игнат! Братец называется... Мудак недоделанный!

Нет, ладно бы я у него жену увёл! Но ведь сам же, сам изменял ей направо-налево! А теперь спохватился и хочет и рыбку съесть, и...

-Кто на ком жиниться собрался?

Вот только давайте, Дана этого разговора не слышала?

Но небеса, похоже, передумали быть сегодня на моей стороне....

41 глава. Было ли кольцо?

-А это дядя Герман хочет жениться. Догадаешься, на ком?

Кристина смотрит на меня. А я не могу поднять глаз ни на неё, ни на Германа! Как будто это я - малолетняя загулявшая дочь, а она, как минимум, моя строгая мать.

Ну, на Германа смотреть тоже нельзя. У меня и так, не глядя, уши горят от стыда. Сразу вспоминается, какие мы были громкие ночью. А вслед за этой мыслью непрошенно возникает следующая - что именно мы делали, когда издавали все эти звуки.

Что я там ответить должна?

На ком хочет жениться Герман?

Не станешь же при Кристине вспоминать то самое кольцо, о котором Софья рассказывала.... Да и как-то глупо... В конце концов вчера он мне в любви признавался, какой смысл сегодня мне его подозревать в желании жениться на другой?

Пожимаю плечами.

Постойте! Почему, собственно, я должна быть сейчас ответчиком? Есть в этом доме мужчина? Вот он пусть и решает!

-Не догадываюсь. На ком?

-На тебе, Дан, на тебе. Иди, садись завтракать, - шлепает ладонью по табуретке рядом с собой. - Твоя дочь будет нас блинами угощать.

Смотрю на него.

И нет, в его глазах нет вечной насмешки, веселья. В его глазах что-то другое. Как будто он недоволен разговором. Не доволен Кристиной. Не доволен мной.