Война (ЛП) - Коул Стиви Дж.

— Такое чувство, что мы всегда были обречены на трагедию, Джуд, — шепчу я.

— Может быть…

Я сосредотачиваюсь на его груди, на холмах и впадинах его мышц под хлопчатобумажной рубашкой.

— Я люблю её больше всего на свете, но иногда… иногда я задаюсь вопросом, заслуживает ли она чего-то лучшего, чем мы. Если мы сделаем это и умрём, возможно, это действительно проявление доброты. Я просто должна убедиться, что о ней позаботятся, когда мы уйдём. — Я сглатываю комок в горле. — Лиззи подарит ей нормальную жизнь.

— Что, чёрт возьми, вообще такое нормальная жизнь?

Я поднимаю на него взгляд. Я едва могу вспомнить время до Джуда. Он заклеймил меня, безвозвратно запечатлелся в моей душе, и я не хотела бы, чтобы это было по-другому. Но было время и до него. До этой жизни.

— Однажды у меня была нормальная жизнь, — шепчу я. У меня всё было нормально, и я отказалась от этого ради него, ради любви.

— Ты была счастлива? — спрашивает он.

Его тёмно-зелёные глаза прожигают меня насквозь. Я протягиваю руку и провожу указательным пальцем по его нижней губе.

— Животное, находящееся в неволе, может думать, что оно счастливо, потому что никогда не знало, что значит быть свободным.

Мгновение он смотрит на меня, ухмыляясь.

— Ты можешь просто ответить на этот чёртов вопрос?

Я улыбаюсь, прикусывая нижнюю губу.

— Я думала, что да.

— Была ли ты счастлива в той жизни, которую я тебе дал?

Я глажу его подбородок, прикасаясь губами к его губам.

— Дело не в той жизни, которую ты мне подарил, Джуд. Дело в тебе. Из-за тебя всё, что было раньше, кажется… несущественным.

— Значит, любовь, да? Любовь делает это стоящим того?

Я закрываю глаза и прикасаюсь своим лбом к его лбу, вдыхая его запах.

— Всегда.

— Ну, куколка, если это то, из-за чего стоит жить, я бы сказал, что Кайле очень повезло, не так ли?

Я смахиваю слёзы и киваю. Дело в том, что Кайла нас не вспомнит. Мы будем не более чем родителями, которых она никогда не знала. Но она будет тем животным, в его милой, безопасной клетке, никогда не знающим опасностей дикой природы, никогда не познающим этой жизни. Я хочу этого для неё. Мне это нужно для неё, даже если это не тот путь, который я выбрала для себя.

Джуд прижимается губами к моему лбу, задерживаясь на нём, пока его руки обнимают меня. Я чувствую, что он физически скрепляет воедино все мои разрозненные части, как треснувшую вазу, склеенную липкой лентой. Без него я бы сейчас была в ужасном состоянии. Его рука скользит вниз по моей руке, и его пальцы переплетаются с моими.

— Давай, пойдём спать, — говорит он, затем тянет меня к двери в комнату.

У меня кружится голова от текилы, и я чувствую себя эмоционально опустошённой. Джуд тянется к моей рубашке, стаскивает её через голову, прежде чем порыться в сумке на кровати и вытащить футболку. Его глаза встречаются с моими, когда он снимает с меня лифчик и натягивает футболку через голову. Затем он расстёгивает мои джинсы и спускает их вниз по ногам, пока я не снимаю их. Его джинсы и рубашка исчезают, и он забирается в огромную кровать, увлекая меня за собой. Я обнимаю его за талию и прижимаюсь щекой к его тёплой груди. В тот момент, когда мы потеряли самое ценное, что у нас было; он единственное, что у меня осталось. Его пальцы успокаивающе перебирают мои волосы, пока я слушаю ровное биение его сердца.

— Я люблю тебя, куколка.

— Я люблю тебя, — выдыхаю я.

Джуд засыпает, и, хотя я измотана, я не могу уснуть. В конце концов, я сдаюсь и выскальзываю из-под его мускулистой руки. Я встаю с кровати и тихо выхожу из комнаты.

Смех Марни разносится по лестнице, и я иду на звук, пока не нахожу его на кухне. Гейб и Марни сидят за столом, курят и пьют с картами в руках.

— Поднимаю до сотни, — говорит Марни.

Я прочищаю горло, и они оба поднимают глаза, прежде чем я вхожу в комнату и выдвигаю стул.

— Привет.

— Хочешь присоединиться? — Марни подмигивает и бросает мне несколько покерных фишек.

Я качаю головой.

— Нет, спасибо. — Наступает пауза. — На самом деле мне нужно поговорить с вами обоими.

— Поступай как знаешь, — ворчит Марни.

Гейб кладёт свои карты и подносит пиво к губам, наверное, ожидая, что я что-нибудь скажу.

— Всё плохо. Вы знаете, что… — я замолкаю. — Мы имеем дело с картелем. Вы знаете, что вероятность того, что мы выживем, невелика. Я должна всё спланировать.

— Я каждый день не надеюсь на то, что выживу, — говорит Гейб.

Я щиплю себя за переносицу.

— Что ж, мне нужно, чтобы ты это сделал, Гейб. — Вздыхая, я встречаюсь с ними обоими взглядами. — Мне нужно, чтобы вы пообещали мне, что позаботитесь о том, чтобы Кайла была в безопасности. — Я смотрю на Гейба. — Она у Камиллы. Вытащи их оттуда, отведи Кайлу к Лиззи. — Он открывает рот, чтобы заговорить, но я спешу продолжить: — И мне понадобятся документы на Кайлу и Лиззи. Свидетельства о рождении, паспорта, водительские права. Новые имена, сделай так, чтобы Кайла была дочерью Лиззи. — Это ранит гораздо сильнее, чем следовало бы.

— На кого я, по-твоему, похож? — Гейб вскидывает руки в воздух. — Я руковожу картелем, а не секретной службой.

Я стискиваю зубы.

— Гейб, не шути со мной. Я знаю, ты справишься с этим дерьмом. Ты продажный ублюдок. Просто сделай это. Я заплачу столько, сколько тебе нужно.

Он пристально смотрит на меня, прежде чем фыркает.

— Продажный… Я веду законный бизнес.

— Ах, не принимай это слишком близко к сердцу, Гейб, — усмехается Марни, глядя на карты, всё ещё разложенные веером в его руке. — Она не это имела в виду.

— Пообещай мне, — говорю я, пристально глядя на Гейба. — Пожалуйста… — мой голос прерывается, моё внешнее терпение быстро рушится.

— Отлично. Прекрасно. — Он снова берёт свои карты и пододвигает стопку монет к центру стола. — Добавляю ещё пятьдесят, гринго.

Я закатываю глаза.

— Марни, можно тебя на пару слов? — я встаю и направляюсь к двери.

Марни ворчит что-то себе под нос и бросает карты на стол, прежде чем взять сигарету из пепельницы и зажать её между губ. Ножки стула скрипят по полу, и он хватает себя за пояс джинсов, подтягивая их обратно под живот.

Гейб ругается по-испански и бросает свои карты на стол. Марни следует за мной из кухни, кашляя, пока мы выходим в коридор.

— Что случилось, дорогая?

Я смотрю в пол.

— Мне страшно, Марни, — признаюсь я. — Я боюсь оставлять мою маленькую девочку в этом мире без меня, без её отца. — Он хватает меня за плечо, сжимая его своей мясистой ладонью. — Ты её семья, — говорю я, — и я знаю, что прошу многого, но я хочу, чтобы ты поехал с ней и Лиззи. Присматривай за ней, как ты присматривал за Джудом и Калебом. — Боже, мы потеряли слишком много людей, которых любим, и это просто похоже на бездонную пропасть.

Он вдыхает, его взгляд опускается в пол. Он вынимает сигарету изо рта и выпускает струю дыма через ноздри, как бык.

— Сейчас, вот так, ты не умрёшь. — Он поднимает на меня взгляд. Я вижу сомнение в его старых голубых глазах, беспокойство. — Но, если тебе от этого станет легче, я обещаю тебе, что позабочусь о ней. Не нужно этого обещать, потому что никто не умрёт, но я всё равно это пообещаю.

Я печально улыбаюсь ему и целую в щеку.

— Спасибо. — Я отступаю от него и отворачиваюсь. Всё.

Я сделала всё, что могла. Судьба Кайлы теперь в руках Марни и Габриэля, что не совсем обнадёживает, но я доверяю им, что с ней всё будет в порядке. Я доверяю Лиззи. Теперь я должна подавить все эти эмоции. Я должна забрать память о Кайле, боль от её потери и запереть это в крошечной шкатулке. Мне нужно стать кем-то, кто мне не нравится. Мне нужно быть женщиной, которую боится сам картель, женщиной, убившей Хесуса Лопеса.

Глава 23

Тор

Я сижу за барной стойкой для завтрака, сжимая в руках чашку кофе. Моя голова раскалывается, а желудок сводит от вчерашней текилы. Гейб с хмурым видом заходит на кухню в одних джинсах. Он всё ещё слегка прихрамывает из-за того, что я его подстрелила.