Звева Модиньяни - Рыжие волосы, зеленые глаза
— Послушай, Мария, Мистраль в коме. К счастью, все симптомы, которые нам удалось выявить, указывают на то, что его состояние может стабилизироваться. Другими словами, развитие болезни идет в благоприятном направлении. Но делать прогнозы еще слишком рано.
— Ну хоть самые приблизительные, — не отставала она.
— Я хочу, чтобы ты точно знала, как обстоят дела, — ответил доктор Спада. — Когда он проснется, ты это сразу заметишь. Он откроет глаза и начнет стонать.
Мария попыталась взбунтоваться.
— Если ты не позволишь мне остаться с ним, — заявила она, — я этого никогда не узнаю.
— Еще слишком рано, поверь мне. Он может очнуться через пару дней, а может и через неделю. Но только не сейчас. И не надо уповать на чудо. Ты меня понимаешь?
Мария покорно кивнула, хотя то, о чем говорил Маттео, лежало за пределами ее разумения. Она вела себя точно так же, когда была маленькой и родители пытались заставить ее рассуждать по-взрослому, разделить их точку зрения. Она соглашалась, оставаясь при своем мнении. На лице врача она заметила признаки глубокой усталости. Узнав, что с момента аварии в Монце Маттео так и не сомкнул глаз, она ласково провела рукой по его щеке.
— Давай вернемся в гостиницу, — предложила она. — Наверняка Флоретта сняла номер и для тебя.
Не воспользовавшись главным выходом, осажденным толпой репортеров и телеоператоров, они прошли по усыпанной гравием дорожке вдоль старинной каменной ограды и через калитку вышли на оживленную, забитую машинами улицу. Такси найти не удалось, и они торопливо направились в гостиницу пешком.
Марии казалось, что она видит дурной сон и никак не может от него очнуться.
— Который час? — спросила она у Маттео, потеряв счет времени.
— Час приема лекарств. У меня давление, — напомнил он, ведя ее к небольшому бару на проспекте Порта-Романа. Маттео было уже за пятьдесят, он страдал гипертонией. Неудачный эпизод с женитьбой на прекрасной Розильде, слишком молодой, темпераментной и необузданной для него, закончился двадцать лет назад. Это был жестокий удар, от которого ему нелегко было оправиться.
В баре вкусно пахло свежеприготовленной пиццей. Мария опять ощутила болезненный спазм в желудке, к горлу подкатила тошнота.
— Где туалет? — пробормотала она, зажимая рот ладонью.
Маттео довел ее, поддерживая под руку, до уборной и подождал за дверью на случай, если ей понадобится помощь. Он услышал, как ее вырвало. Накануне в госпитале у Марии уже был приступ рвоты, но тогда он приписал это воздействию стресса. Теперь же ему пришло в голову, что тут замешаны другие, возможно, более серьезные причины, и он мысленно дал себе слово в ближайшие же дни подвергнуть ее настоящему серьезному обследованию. Мария вышла из туалета белая как бумага.
— В чем дело? — спросил Маттео, подставляя ей стул.
— Не знаю. Во всяком случае, все уже прошло. Мне лучше, — сказала она.
— Я заказал тебе горячего лимонада.
— Я его терпеть не могу, — поморщилась Мария, содрогнувшись от отвращения, которое испытывала еще ребенком, когда мать заставляла ее пить лимонадный пунш. — Но раз ты считаешь, что это пойдет на пользу, я выпью.
В углу, на высокой подставке стоял телевизор, цветные кадры мелькали, непрерывно сменяя друг друга, и вдруг диктор объявил о начале специального репортажа о Мистрале и его аварии. Мария тут же подняла глаза к экрану.
Последовало краткое изложение биографии гонщика, начиная с первых шагов его спортивной карьеры. Вот Мистраль и его жена Шанталь спускаются по трапу самолета в Полинезии, а местные красотки вешают им на шею цветочные гирлянды. Мистраль молодой, загорелый, веселый. Шанталь — настоящая красавица. Затем были продемонстрированы более свежие кадры, снятые на вилле в Модене, точнее, в окружающем ее парке. Видеоряд сопровождался комментарием, к которому Мария прислушалась: «Здесь вы видите чемпиона с его нынешней спутницей, Марией Гвиди, родившей ему ребенка». И наконец диктор сообщил главную новость: «По решению супруги-француженки Мистраля Вернати осмотрит нейрохирург Жан-Луи Кустадье. Жена пилота объявила, что после консультации с врачами Миланского госпиталя профессор Кустадье может принять решение о переводе пациента в Париж».
Мария похолодела. Она стремительно встала и, повернувшись к Маттео, сказала:
— Немедленно возвращаемся в госпиталь. Я не позволю Шанталь увезти его отсюда, даже если она наймет целую армию адвокатов. Если надо, я возведу стену перед палатой Мистраля, но не дам ей его забрать.
2
Вернувшись в госпиталь, они не смогли уклониться от атаки журналистов, засыпавших их градом вопросов.
— Это правда, что Мистраля увезут в Париж?
— Разве у нас в Италии плохие врачи?
— Его бывшая жена использует это как предлог, чтобы его удержать?
— Это правда, что мать Мистраля здесь?
— Вы будете оспаривать решение жены?
Мария и Маттео стремительно прошли к лифту и поднялись на третий этаж.
Флоретта Руссель бросилась им навстречу. Она была взволнована и встревожена.
— Слава богу, вы здесь!
— Мы примчались, как только услышали по телевизору о планах Шанталь, — торопливо объяснила ей бледная от страха Мария.
— Что происходит? — спросил Маттео.
— Главврач хочет переговорить с тобой немедленно, — ответила Флоретта.
— Где он?
— У себя в кабинете.
— Побудешь пока с Марией? — Маттео боялся оставить ее одну.
— Не могу. Я немедленно еду в Париж.
Маттео сразу же ушел, не вдаваясь в дальнейшие разъяснения. Флоретта взяла Марию под руку и отвела ее в глубокую оконную нишу.
— Послушай меня хорошенько, Мария, — начала она вполголоса. — Я еду в Париж повидаться с профессором Кустадье.
— Ты его знаешь? — удивилась Мария.
— Довольно близко, — Флоретта усмехнулась в ответ.
— Но что это даст? — безнадежно вздохнула Мария. — Похоже, этот профессор в отличных отношениях с женой Мистраля. Наверное, он уже на пути сюда. Мистраля нельзя трогать. Этот переезд может его убить, я знаю.
Флоретта посмотрела ей прямо в глаза:
— Успокойся. Кустадье в Париже, и Мистраля никто никуда не увезет.
— Эта женщина — сущий дьявол, — проговорила Мария сквозь рыдания. — Она способна на любую подлость. Ей надо во что бы то ни стало завладеть имуществом Мистраля. Если он умрет, как законная жена она унаследует все.
— С другой стороны, Кустадье может убедить итальянских врачей своим авторитетом. Не забывай, Шанталь сумеет осуществить свой план, только если какое-нибудь медицинское светило одобрит перевозку пациента, — спокойно и трезво возразила Флоретта. — Мне нужно срочно вылетать, если мы хотим, чтобы у всей этой истории был хороший конец.
