Выгодная позиция (ЛП) - Каффери Ребекка Дж.

И все же чертов Харпер Джеймс излучает какое-то странное сияние. Я бы назвал это послеоргазменным состоянием, но никто из нас не кончал.

Я бесспорно завидую тому, как быстро он оправился после нашего прерванного секса. А еще мне... больно? Оскорблен? Я не могу сформулировать, что я чувствую по поводу того, что он, кажется, совершенно не затронут тем, что произошло между нами. Тем более что весь мой мир словно погрузился в хаос, который не предвещает ничего хорошего для моего предстоящего выступления. Каждый раз, когда он смотрит на меня, кожа покрывается колючками, и мне приходится отводить взгляд - нервы совсем сдали. Я не могу заснуть, потому что всякий раз, когда закрываю глаза, вижу его руку на своем члене, чувствую давление его крепкой хватки, чувствительное натяжение, когда он тянет, сжимает мои яйца...

Мне трудно вспомнить, как делать даже самые элементарные вещи, когда я готовлюсь сесть в кабину.

Глупо, что я не взял с собой на трек наушники, потому что, проснувшись сегодня утром с суровыми глазами от беспокойного ворочания, я должен был представить себе трассу в Майами и подумать о том, что мне сегодня нужно. Но все, о чем я могла думать, - это Харпер.

Думает ли он обо мне?

Скорее всего, нет, сурово сказала я себе. Он делает это постоянно. Он привык к этому, привык к такому приливу адреналина, ощущению невесомого падения и восхитительному предвкушению.

Я говорю как влюбленный подросток, черт возьми!

Я говорю себе, что это кажется значимым только потому, что последний раз у меня был секс месяцев восемь назад. Это было быстро, как чесание зуда, и именно то, что мы оба искали, - что-то, чтобы снять напряжение.

У меня не было серьезных отношений почти четыре года. Мы с Кристиной были вместе восемнадцать месяцев. Она порвала отношения незадолго до того, как я отправился на предсезонную подготовку, потому что я не был достаточно долго дома, а она не могла выдержать еще один сезон, прежде чем то немногое, что я мог дать, снова станет ее. Она утверждала, что я не «присутствую», даже когда я был рядом. И я не виню ее - то, как я приучил себя к умению концентрироваться, всегда было моей суперсилой. Это одна из причин, почему у меня такой строгий и дисциплинированный распорядок дня. Именно поэтому я не пью и не хожу на вечеринки. Когда я сажусь за руль, я должен знать, что на сто процентов настроен на победу. Никаких отвлекающих факторов.

В то время все усугублялось тем, что в перерыве между сезонами маме поставили диагноз «болезнь Паркинсона», а моя сестра очень плохо себя чувствовала из-за хронической утренней тошноты. Я чувствовал себя подавленным и встревоженным, и после заботы о маме и сестре у Кристины уже ничего не оставалось.

Мы расстались полюбовно, и я приступил к предсезонным тренировкам, не оглядываясь назад. Все свободные умственные и эмоциональные способности были заняты семейными делами, и я без проблем справлялся с ними на трассе.

В отличие от сегодняшнего дня.

Ощущение губ Харпер на моих губах впечаталось в мой мозг. Я чувствую их отпечаток на каждом сантиметре своей кожи - даже там, где они не касались.

С Харпером мы расстались не полюбовно. Он расхаживает со своей обычной высокомерной невозмутимостью, а я - жалкий клубок тревоги и неловкости. На публике - перед Андерсом, командой, СМИ и, в общем-то, всеми остальными - мы продолжаем поддерживать то, что можно назвать дружеским перемирием.

В частном порядке... ну, частного порядка не существует. Я слежу за тем, чтобы мы никогда не оставались наедине. Я делаю все возможное, чтобы забыть об этом. Да, я знаю, очень по-взрослому.

«Ты в порядке?» - спрашивает Коул. «У тебя сердце колотится».

Конечно, перед ним на экране все данные с различных мониторов, как для здоровья машины, так и для моего.

Отлично. Просто замечательно.

Пока я был в своем собственном мире, путешествуя по дорожкам памяти, Коул наблюдал за тем, как у меня случается небольшой сердечный приступ. Мир, в котором я знаю, что чувствует под собой Харпер Джеймс, очень мешает мне сосредоточиться. Не самое веселое место. Ноль из десяти, не рекомендую.

Хватит, Уокер! Ради всего святого.

Я не знаю, что сказать Коулу. Он - мои глаза и уши, когда я забираюсь в кабину, так что, наверное, я должен быть честен в том, что у меня на уме, но я ни за что не признаюсь в этом. Отрицай!

«Просто пытаюсь войти в зону. Забыл наушники, и у меня немного болит голова».

Я потираю виски. Я чувствую, как от напряжения у меня болит затылок, и лоб становится плотным. Хорошо, что это только тренировка - последняя перед квалификацией - а не день гонки.

«Давай я попрошу кого-нибудь из бегунов принести тебе что-нибудь с электролитами, чтобы ты не захмелел; отнеси это, а потом отправляйся в путь», -

говорит он, подавая знак одному из команды взять напиток из холодильника в гараже.

Если бы только электролиты могли вымыть Харпера из моего организма.

Один из элитных тренеров, которых Хендерсохм привлекает к работе, говорит, что иногда единственный выход - это пройти через него. Вы не можете вечно избегать проблем, не можете найти способ их обойти; вы должны принять правду и смело посмотреть в лицо проблеме. Позвольте себе почувствовать это, но продолжайте идти вперед, говорил он. Если Харпер - моя проблема, то...

Черт. Может быть, единственное решение - это матч-реванш на раздевание.

Может, это единственный способ вывести его из себя.

Один из парней подбегает с моей любимой маркой спортивного напитка - с синим вкусом. Я благодарю его, но его уже отвлекают, чтобы сделать что-то еще.

«Это всего лишь тренировка», - успокаивает меня Коул. «Посмотри, что там происходит, а завтра выкладывайся по полной. Сделай несколько кругов, чтобы стряхнуть с себя все, что тебя гложет».

И теперь я представляю, как Харпер съедает меня. Спасибо, Коул, очень помог.

Я сразу же чувствую себя виноватым, потому что откуда он мог знать?

«Да, спасибо, приятель. Наверное, я просто немного обезвожен».

Для ходячей ловушки жажды, которой является Харпер Джеймс.

Коул бросает на меня странный взгляд, пока я продолжаю пить спортивный напиток. Он указывает на что-то на мониторе, где воспроизводится утренняя съемка. Я жду своей очереди на трассе, но Йоррис, Йоханнес и два шведа из

McLaren уже проехали свои круги. Думаю, они мои главные конкуренты в этом сезоне.

Наверное, мне стоит включить в этот порядок и Харпера, поскольку он чаще оказывается в первой пятерке, чем нет. Мне неприятно это признавать, но он выступает лучше, чем Элайджа на этом этапе прошлого сезона.

Мы с Коулом ищем, как машины наших соперников предают их, и указываем на микроошибки, которые показывают их слабые места за рулем. Особенно это касается шведов, которые являются братьями. Они так хорошо работают вместе, пытаясь отгородиться от P1 и P2 - именно то, что мы с Харпером не делаем. Я

постоянно нахожусь в поиске возможностей проскочить мимо них или сохранить лидерство. Старший брат - бесстрашный, с инстинктом убийцы на трассе. Это как природный дар. Младшего брата иногда можно довести до паники, если оказать на него достаточное давление. Он слабее из них двоих, и я всегда уверен, что смогу его взять.

Это интересная динамика, когда братья и сестры гоняются вместе. Я рад, что мне не приходится этого делать, это точно. Элиза такая же жесткая, как и все остальные, и я всегда равнялся на нее, но у нее инстинкт убийцы, как у лютика.

«Чувствуешь себя готовым к выходу?» - спрашивает Коул после того, как я осушаю половину бутылки с голубой жидкостью.

Я киваю. Мне нужна отличная тренировка, чтобы настроиться на завтрашний отборочный этап. Чтобы быть уверенным, что моя голова в игре.

Надев балаклаву и шлем, я забираюсь в кабину. Мой второй дом. Голос Коула снова звучит в моем ухе; знакомый ритм его дыхания успокаивает, пока я жду, когда мне скажут, что я могу ехать.