Как во сне (СИ) - Резник Юлия
«Спокойной ночи», – настрочила я и вместо того, чтобы завалиться в кровать, пошлепала на кухню. Приготовила себе чай, чтобы смыть вкус поцелуев Калоева. Но как их стереть из памяти? Трясло ведь всю, стоило только вспомнить. Какой же он… Как удобно, когда не надо наклоняться, целуясь. Не знаю, может, у них и была какая-то особенная духовная связь с женой, но вот физически я ему подходила гораздо больше.
Прости, Римма. Ты знаешь, что я ничего такого… Никогда! Там на небе ты точно знаешь!
Допив чай, я свернулась комочком. И думала, думала, думала… Говорят, любишь – отпусти. Без понятия, можно ли назвать любовью те чувства, что я испытываю. Но держаться за того, кто тебя отталкивает – последнее дело. Равно как и на что-то надеяться, когда тебе уже не раз дали понять, что ничего не будет.
Так для себя решив, утром в понедельник я написала заявление на расчет и, дождавшись приезда Эльбруса, вошла к нему в кабинет, чтобы поставить точку в нашей истории. С глаз долой – из сердца вон. Я действительно верила, что так будет лучше для всех.
– Уль, что-то срочное?
– Нет. Я принесла заявление на увольнение.
– Что за детский сад? Мы же все обсудили! – почему-то взъелся Калоев. – Ты, в конце концов, просто подставляешь меня, бросая.
– Я отработаю положенные две недели и подготовлю себе замену. На этот счет можешь не переживать.
Калоев стиснул зубы. Резко пододвинул мое заявление и оставил внизу размашистый росчерк.
– Довольна?
Как будто ножом по сердцу… Я не думала, что будет так больно.
– Спасибо. Вам кофе сделать?
– Нет.
– В четыре часа придут первые кандидаты на должность. Найдете время их посмотреть, или доверите моему опыту?
– Быстро же ты все обтяпала!
– Так и подготовка замены займет не один день.
– Уля, остановись! Я тебя по-человечески прошу…
– Я тоже. Я тоже человек, понимаете? У меня чувства есть. Мне будет сложно. Это не месть, не попытка манипулировать…
– А что тогда?!
– Попытка избежать боли. Как-то неожиданно это все. И так сильно, что я просто не справляюсь.
Глава 18
– Все! Я умываю руки. Дальше сам.
В ответ на мой крик Калоев все-таки отложил телефон, на котором была открыта какая-то, блин, игрушка! И перевел на меня абсолютно бесстрастный взгляд. Вот и скажи, что еще десять минут назад он громыхал так, что стены тряслись от его недовольства.
– Что-то случилось, Уля?
– Ты издеваешься?! Шестой соискатель за полторы недели! Я с понедельника ухожу, – напомнила. – Здесь без меня все, к чертям, рухнет!
– Скорее здесь все рухнет, если я возьму на работу одну из предложенных тобой идиоток.
– Вторым был парень! – запальчиво напомнила я, без сил опускаясь в кресло. – И все они были более чем достойными кандидатами. Я очень внимательно изучила резюме каждого.
Зачем я это говорила? Кому? Мы же оба понимали, что дело было вовсе не в людях, претендующих на мою должность. А в том, что Калоев тупо не желал меня с нее отпускать. Если вначале я еще могла в том сомневаться, то со временем он рассеял любые мои сомнения.
– Ну и где твои соискатели?
– Разбежались!
– Вот именно. Никто не хочет работать.
– Нет! Никто не хочет терпеть твое дерьмовое настроение!
– Во-первых, не ругайся. Ты женщина. А во-вторых – напомни-ка, в их резюме было что-то насчет стрессоустойчивости, или мне показалось? – все так же показушно-бесстрастно вздернул брови Эльбрус.
– Никакой стрессоустойчивости не хватит, чтобы двадцать четыре на семь слушать, как ты рычишь!
– Ты вроде справляешься.
– Я ухожу! В понедельник. Подумай о том, с кем останешься, – в который раз попыталась достучаться я до Калоева. – Может, возьмешь кого-то из наших. Милу, например.
– Абсолютно исключено.
– Почему?
– Потому что она завоняет мне всю приемную.
Ну, ладно. Тут я была согласна. Мне тоже не нравился Милкин парфюм. Кто вообще душится в офис Кирке, но…
– Ладно, Эльбрус Таймуразович, поступай как знаешь. Два дня я еще как-то потерплю.
Надоело! Как же это все надоело, а? Ну, вот какого черта он с ума сходит? От него уже люди шарахаются. Даже те, с кем Калоев работал не один год – и те обходили стороной его кабинет, что уж говорить лишь о претендентах на место в команде?
С психом шандарахнула дверью. Вылетела в коридор и, чтобы успокоиться, понеслась в зону кофейных аппаратов. Машина загудела, ничуть не заглушая грохота, донесшегося со стороны приемной. Сначала подумала – черт с ним. Пусть он хоть все там разнесет. Вынула трясущимися руками стакан из держателя и… помчалась на звук, не сделав и глотка.
Калоев сидел с абсолютно каменной физиономией ровно так, как я его и оставила. И лишь перевернутый стол подтверждал, что мне ничего не послышалось. Открыв рот, уставилась на это безобразие. В ушах поднялся гул. Горло перехватило…
– Вернулась? Ну что стоишь? Подойди… Только осторожно. Здесь стекла много битого.
– Я сейчас уборщицу позову…
– Сюда иди! – рявкнул так громко, что даже я вздрогнула. Переступила с ноги на ногу, пугливо округлив глаза, скрестила на груди руки… – Подойди, – повторил свою просьбу Эльбрус, но на этот раз гораздо мягче. – Я не на тебя злюсь.
– А на кого?
– Неважно.
Так и не дождавшись от меня шагов навстречу, Калоев пошел ко мне сам. Что-то хрустело под его подошвами. Или это внутри… что-то ломалось? Не знаю.
– Не могу без тебя, – усмехнулся, качая головой. – Пытался… Но не могу. Дурдом какой-то.
Абсолютно ошарашенная его словами, я даже не сопротивлялась, когда Эльбрус впечатал меня в себя. И сделал жадный, глубокий вдох, будто не мог надышаться. Сердце отскочило от ребер. Подпрыгнуло к глотке, перекрывая и мне кислород.
Господи, как же плохо. Все плохо… Как легко он подчинил себе мою волю. Просто обнял – и все. Я как пластилин. Готова принять любую заданную им форму.
– Улька, скажи хоть что-то, – потерся носом о мое ушко, царапая бородой.
– Что сказать? – усмехнулась горько. – Твоя взяла. Я остаюсь… Ладно.
– Нет.
– Нет?
– Ты все правильно решила, девочка. Так будет лучше.
Лучше?! Кому? Нет, он просто сводит меня с ума! Для чего тогда он меня почти две недели третировал?! Забраковал столько кандидатов, столько нервов мне вымотал…
– Я не понимаю…
– История «босс – секретарша» – это, и правда, какая-то грязь. Не хочу, чтобы тебя в ней пачкали, – пояснил Калоев, легким касанием пальцев заводя мне за ухо выбившуюся прядь волос. Я замерла, боясь шелохнуться, спугнуть эту странную нежность.
– Так нет ведь никакой истории, – прошелестела. – Ты сам так решил. А теперь что? Теперь… передумал?!
Эльбрус поморщился, как от головной боли.
– Да.
– Да, и все? Вот так просто? – ошалела я.
– Я не силен в словах.
– Ты не силен?! Вот уж не замечала.
– Окей. – Калоев отступил. Растер пальцами переносицу. И зыркнул на меня из-под отяжелевших век. – Меня к тебе очень тянет. Я не уверен, что у нас что-то выйдет. Более того, я вообще не думаю, что готов к новым отношениям. Но даже осознавая это и вполне отдавая себе отчет, что, возможно, причиню тебе боль, я не могу отказать себе в праве попробовать. Пытался, но как-то не вышло…
– Какой эгоизм, – прошептала я.
– Точно.
– Куда делось твое благородство?
– Куда-то.
– Знаешь что?
– Нет.
– Где бы оно ни было, там ему самое место. – Вызывающе вскинула подбородок. От облегчения хотелось плакать. Он дал нам шанс! Он дал нам шанс, боже мой!
– Улька…
Тепла в его глазах хватило бы, чтобы согреть целиком весь город. Я нежилась в нем, пока шажок за шажком подходила ближе. И еще… И еще. До тех пор, пока между нами не осталось расстояния вовсе.
– Поцелуй.
– Не здесь, – покачал головой из стороны в сторону.
– Почему?
– Я не смогу на этом остановиться.
– И не надо.
