Двадцать (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena"

- Ира…что ты такое говоришь! – прошептала, еле шевеля губами, а она в руку мою вцепилась сильнее.

- Женьку спаси. Заклинаю. Молю. Не должен он сесть. Не убивал он. А я о вас молчать буду. И Анька промолчит. Никто не узнает.

- Ты сейчас шантажируешь меня, Ира?

- Я сейчас прошу тебя как мать, я молю тебя не портить жизнь моему сыну, ты и так… влезла, и так мерзость сделала. Исправь. Ты же можешь. Скажи ремонтировал что-то в доме, а воры вошли, придумай. Пистолет схватил, и ты видела как. Не знаю. Ты же писательница, Лена. Вот и сочини…Только если сядет Женя… я и тебя потяну, поняла?

Встала с колен и на меня с ненавистью смотрит, с яростью. А мне не страшно. Пусть кому угодно рассказывает. Я не боюсь. Я только думаю вдруг он и правда не виноват. Хочу думать…А не получается, потому что пусть и наивная, но не настолько. Он в дом наш залез. Неужели не знал кто хозяин? Хотя…дом записан на родителей Артема.

- Уходи…Ира.

- Прокляну!

- Проклинай!

Ответила и развернувшись к дому пошла, с неба сорвались первые капли дождя, а потом хлынул ливень. Но я даже не обернулась и в дом ее не позвала. Пропасть между нами разверзлась величиной с бездну.

***

- Мам, как не видела? Ты же выбежала, ты же напротив них стояла! – Лера кричит на меня, сжимая кулаки и сверкая глазами. Она взвинчена, ее лицо залито слезами и под глазами огромные синяки. Я вижу, что она в ужасном состоянии и мне до боли хочется ее обнять, но

я игнорирую дочь и смотрю на следователя, который пришел к нам домой и помешивает ложкой сахар в стакане чая, который я ему приготовила. Пока допрашивают в непринужденной обстановке, потом начнут вызывать в отделение. Им не верится, что я говорю правду. Они уже нашли виновного и хотят закрыть дело, но мои показания все меняют.

- Елена Анатольевна, то есть если я правильно понимаю вы утверждаете, что парень, который держал пистолет, в вашего мужа не стрелял?

- Нет! Не стрелял! – четко ответила я и сама отпила чай. Мне стоило огромных усилий не дрожать, не трястись как осиновый лист и не стучать зубами. Я по-прежнему чувствовала себя больной. Как будто все кости выламывает. Уже несколько дней так и слабость адская, просто невыносимая. Голова кружится и пол под ногами шатается. Наверное, давление упало. У меня такое иногда бывает и анемия часто. Вот перенервничала и снова плохо стало.

- Расскажите как все было еще раз, пожалуйста. Вы не против если я запишу на диктофон?

- Да, записывайте. Конечно, я не против. Я понимаю, что это нужно для следствия.

Сколько раз я писала об этом в своих романах, сколько раз описывала допросы, потому что мои книги – это любовные детективы, но никогда не думала, что сама окажусь в такой ситуации. Нужно взять себя в руки и отвечать одинаково, не сбиться, не завраться. Я подготовилась. Записывала на бумагу все, что нужно сказать и запоминала, чтобы это всегда выглядело одинаково. Я подготовилась очень хорошо и теперь надеялась, что смогу так же достоверно сыграть, солгать, как и раньше лгала перед зеркалом, когда говорила сама с собой.

- Женя вечером ремонтировал кран, он у нас ночевать остался. Здесь в зале на диване. И он первый побежал, когда раздался выстрел, потом я. Преступники выпрыгнули в окно, а Женя он…схватил пистолет и тоже к окну бросился. Может им вслед выстрелить хотел. Не знаю. Он очень горячий парень, эмоциональный.

- То есть вы хотите сказать, что подозреваемый уже был в вашем доме?

- Да. Он остался ночевать. Мы сами его пригласили.

- В каких вы отношениях?

Удар по нервам так что еле сдержалась чтоб не дернуться. В каких мы отношениях? Я с ним сплю. Я его люблю. Я от него без ума. И мне …невыносимо, адски больно представлять его убийцей.

- Женя сын моей школьной подруги. Отношусь к нему как к сыну.

Краска все равно прилила к щекам, и я радовалась, что на кухне полумрак из-за деревьев в саду. Как к сыну. Звучит ужасно. Словно призналась самой себе в каком-то инцесте. Как будто оговорила сама себя. А точнее нет…точнее сказала наконец-то правду. Женя годится мне в сыновья, а я с ним трахалась. Вот она правда!

- Преступников было двое?

- Я рассмотрела одного, который быстро выпрыгнул в окно. Но мне кажется их было двое.

- Почему вам так кажется?

- Не знаю. Вот есть такая уверенность. Словно вначале один прыгнул, а потом другой.

- А вы не думаете, что Женя мог быть наводчиком или подельником. Кто открыл преступникам дверь?

- Нет! Я так не думаю! Женя сын моей подруги, он хороший парень и…

- У него были проблемы с законом, не такой уж он и хороший парень, Елена Анатольевна.

- Ну у многих из нас разное прошлое и разные проблемы, это ведь не делает человека убийцей!

- То есть вы не считаете, что вторым подельником мог быть сам Женя?

- Нет! Конечно нет!

- Хорошо. Давайте еще раз вернемся на момент выстрела…

Я говорила, а сама смотрела вроде как и в глаза следователю, но сквозь него. Я лгала. Понимала и прекрасно осознавала, что это ужасно, но остановиться уже не могла. И крики Иры в голове звучат и хриплый шепот Женьки «Я не убивал». И мне до боли в костях хочется верить, что не убивал…только внутренний голос говорит о том, что не ко мне он в гости пришел, а ограбить дом, они весь сейф перевернули и его подельник украл ценные вещи. Деньги Артем в сейфе никогда не хранил. У него там золото было.

Я лгала и не только для него, но и для себя. Струсила если все узнают о том, что между нами было. Соседи, родственники и больше всего дочь. Для меня страшнее всего было посмотреть в ее глаза и увидеть там ненависть. Даже сейчас, когда я видела в них непонимание мне уже было не по себе. Она не простит. Не поймет. Я потеряю дочь навсегда. Как потеряла мужа и совесть.

А еще в голове крутилось, что он жениться будет на Ане своей, что она ребенка ждет. Все мысли об этом. Даже ночью снилось как я у них на свадьбе стою. Точнее ее вижу в свадебном платье, с животом. Она на меня смотрит и улыбается, а еще говорит одними губами «он мой». А я во сне кричу, что мой. Кричу и слезами обливаюсь, потому что все тело на части разламывает. Жуткий сон меня после него все утро мутило и в унитаз выворачивало наизнанку. Казалось, все кишки там оставила.

- Хорошо, я все записал. Если у нас возникнут еще вопросы мы вызовем вас в отделение.

Следователь записал что-то на бумаге, несколько раз подчеркнул. Его лицо оставалось бесстрастным, но я была уверена, что он злится. Мои показания очень сильно им мешают, и они не могут посадить Женю. Я обещала Ире, что именно так и будет, что я сделаю все, чтоб его не посадили. Все, что в моих силах. В обмен на ее молчание…

- А…Женю отпустят?

- Зададим ему несколько вопросов и посмотрим.

Я очень надеялась, что к нему пустят Иру и она успеет сказать то, что сказала я следователю или адвокат передаст информацию. Надеялась, что все это время он молчал, потому что имел на это право. Мы должны говорить одинаково, он должен повторить мою историю слово в слово. Чтоб не было никаких различий, чтоб не придраться. Ира обещала, что встретится с ним.

Я столько всего налгала, что теперь сама в это верила, сама себе говорила о том, что он не виноват. Иначе я бы свихнулась. Мои нервы не выдержали бы понимания того, что я влюбилась в убийцу своего мужа. А то что я в него смертельно влюблена я уже знала. Иначе не смогла бы вот так лгать. Никогда не думала, что я вот такая, что способна на это.

Когда провела следователя дочь на меня набросилась как фурия, схватила за руку.

***

- Мама…ты же врешь, да? Скажи, что ты им врешь. Только я не пойму зачем?

Лера смотрит мне в глаза, и вся дрожит от ярости. И мне страшно, что именно она может прочесть меня как открытую книгу. Лера всегда была очень проницательной.