Двадцать (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena"

«Лена, я стану на ноги и мы будем счастливы»

Нет, не будем… я никогда больше не буду счастлива. Но я не желала ему смерти… не вот так, не от руки какого-то ублюдка.

Мне страшно, и я смотрю на него. На убийцу. То на пистолет в руке, то на лицо под маской. Почему-то по коже бегут мурашки, почему-то дикая паника и ужас охватывают все мое тело. Мне страшно не только потому, что мертв Артем, мне страшно, потому что я что-то чувствую. Потому что …мне кажется я сейчас сама умру.

В дом врываются полицейские, я вызвала их тревожной кнопкой едва услыхала, что кто-то влез. Потому что я не спала…Я теперь вообще почти не сплю. Лежу, глядя в потолок, чувствуя, как немеет мое тело и умирает внутри душа. Теперь Жени больше нет в моей жизни. Я свой выбор сделала, и он правильный. Наверное правильный. Я всегда старалась в этой жизни поступать правильно, по совести. Меня так воспитывали.

***

Трусливо не поговорила с Ирой. Не смогла. Оставила ей записку, деньги под вазой и уехала.

«Ирочка, Артем в больнице, у него инсульт. Я возвращаюсь домой. Спасибо тебе за все. Я никогда не забуду то добро, что ты для меня сделала. Звони в любое время, как только мужу станет легче обязательно встретимся… Обнимаю и люблю тебя».

Мне было стыдно. Адски стыдно. Я не смогла б посмотреть ей в глаза. Потому что я спала с ее сыном. И она никогда бы мне этого не простила. Я б на ее месте тоже не простила.

Часто вспоминала, как звонила ей после того, как она приехала из роддома.

- Ленка! Я теперь мама, представляешь? У меня сын! Красавчик, булочка моя. Ты приедешь посмотреть?

- Прости, Ирочка, наверное, нет. Поздравляю от всего сердца. С меня подарок малышу.

Малышу! А теперь я с этим малышом. Боже! Какой кошмар! Я аморальная, мерзкая дрянь. Мне нужно вернуться к Артему и забыть Женю. Навсегда. Я не имею права на такое счастье, мне не положено. Это стыдно, это ужасно!

Говорят, становится легче, когда принимаешь решение, но это ложь. Мне не стало легче. Ни капли, ни грамма. Только адски больно, только невыносимо тоскливо. Я не могла писать…садилась за стол, открывала ноутбук в своем любимом кабинете и ничего, ни слова. Потому что писать хотелось только о нем, о нас. Хотелось сочинить историю, в которой мы с ним были бы вместе и счастливы, где у нас был бы хэппиэнд. Дни были монотонными, серыми. Уход за Артемом, медсестра-сиделка, капельницы, лекарства и я, которая за всем этим следит. Моя жизнь стала почти что прежней. Я ухаживала за своим мужем, я снова жила в своем доме, я складывала вещи в шкаф, который сама выбирала. Но…внутри остался осадок, внутри осталось ощущение того, что здесь нет ничего моего. В любую минуту этот дом перестанет быть моим и моя любовь к нему не взаимна.

Ночью я ложилась в постель…Нет, я больше не спала в нашей общей спальне. Я спала в комнате для гостей. Ложилась в постель, закрывала глаза и вспоминала. Вспоминала что ОН мне говорил, КАК смотрел на меня, что я чувствовала тогда и в моем животе снова порхали бабочки. Я скучала. Как-то безумно, по животному обреченно тосковала о нем, о несбыточных нас.

Только встреч я больше не хотела. Увидеть его означало разбередить рану, содрать с не корку и снова истечь кровью. Мы больше не виделись. Целый месяц ничего. Ира тоже мне не звонила и не приезжала.

Бывало, лежу в тишине ночью, а сотовый звонит, вибрирует. Я смотрю на дисплей, а там незнакомый номер, всегда разный. Не отвечаю, потому что страшно, потому что услышать его боюсь. А однажды не выдержала, ответила.

- Ты счастлива?

Его голосом, а сердце уже разбилось, уже упало вниз, уже изошлось трещинами.

- Счастлива.

- Лжешь!

- Не звони никогда сюда!

- А куда звонить!

- Никуда и никогда! Забудь!

Выключила звонок, а по щекам градом слезы и грудь болит, ломит ее, разрывает на части. Потом взахлеб в ванной с открытым краном, чтоб не слышал никто как буквально вою.

***

Полицейские еще не успели ворваться в дом, они поднимаются по ступенькам, а парень срывает маску с лица, выбрасывает ее в окно и … и я кричу, только уже беззвучно. Я кричу на разрыв с такой силой, что кажется рвутся голосовые связки. Потому что я ЕГО узнала. Потому что парень-грабитель-убийца с маской и пистолетом – это Женя. И я не готова…не готова это принять. Меня выворачивает и рвет прямо на пол возле колес инвалидного кресла на котором висит труп моего мужа.

Его убил Женя…

Глава 16

- Пощади моего сына!

Это первые слова, которые говорит Ирина, когда врывается в мой дом. А я кутаюсь в шаль и меня всю трясет, мне кажется, что у меня зуб на зуб не попадает. И так уже сутки. Валерианка не помогает, все тело онемело и не отпускает. В ушах стоит выстрел и последний стон Артема…а еще лицо Женьки без маски. Мне все еще плохо…Я все еще до конца не пришла в себя. Мне не верится, что Артема нет, мне не верится, что это мог сделать Женя. Тело в морг забрали, Лера пьяная от горя домой только недавно уехала. Окно вставить пока не дали, говорят через него кто-то успел удрать. Я ничего не соображаю. В голове вата и туман. Виски разрывает от боли, тело ломит. Я не спала и вряд ли вообще смогу уснуть. Мне страшно оставаться одной здесь, где убили моего мужа. Возле дома толпятся зеваки, фоторепортеры. Нас постоянно фотографируют, люди снимают дом на свои сотовые. А мне все равно. Меня это даже не трогает. Мне кажется что я сама сейчас какая-то мертвая и ничего понять не могу.

- Я не убивал…, - сказал он мне в лицо, когда полицейские его уводили. Сказал, глядя в глаза своими невероятными глазами, от которых у меня сердце замирало и переставало биться.

И теперь я смотрела на его мать, как она вся бледная, осунувшаяся, такая же дрожащая, как и я стоит передо мной и мне больно…мне втройне больно видеть ее лицо, видеть скорбные складки у губ перепуганный умоляющий взгляд.

- Он…он убил Артема. – я сама себя плохо слышу, собственный голос звучит глухо, он какой-то чужой.

- Я не верю в это, слышишь? Не верю! Мой сын не мог! Мой сын не убийца! Ты… ты и так соблазнила его, ты влезла в нашу семью, ты обманывала меня. Теперь ты тянешь его в болото! Моего мальчика!

От одной мысли, что она все знает краска приливает к щекам, а потом так же резко волной, назад, так что я сама чувствую, как мертвею.

- Я впустила тебя в свой дом! Я поверила тебе! А ты….ты кувыркалась с моим сыном в постели! Об этом тоже узнают! Если мой сын сядет, то и ты будешь в грязи! Твоя дочь! Вся твоя семья! Думаешь ты останешься в стороне? Я не стану молчать!

Она говорит, а я просто смотрю на ее лицо и чувствую, как мое сердце пропускает удар за ударом. Мне смертельно холодно и безумно стыдно. Перед ней. Перед Артемом, которого больше нет, перед дочерью. Мне нечего сказать Ире. Любое оправдание прозвучит фальшиво, мерзко, недостойно.

- Не порть ему жизнь! Ты и так влезла! И так соблазнила… Боже! Ты же в матери годишься! Ты моя подруга! Была! Лучшая! Как ты могла…Лена, Лена заклинаю не порть Женьке жизнь. У него … Анька беременная, они жениться надумали. А если его посадят ребенок без отца останется! Ты же не видела, как он стрелял. Женька не мог! Он не такой!

Я молчу, только отхожу от нее все дальше и дальше. Потому что от каждого ее слова дыра в сердце все больше, кажется, там огромная воронка и я истекаю кровью. Мне страшно, мне адски больно и мне очень плохо. Словно я больна и стою перед ней с высокой температурой, от которой меня беспощадно тошнит.

А Ирина на колени падает и руки мои хватает.

- Заклинаю, нашей дружбой, прошлым нашим. Не трогай его. Придумай что-то. Спаси! Муж твой… сама знаешь подлый негодяй, он бросил тебя, изменял. Не хорони Женю моего, не надо. Я же не промолчу, я и тебя за ним потяну. Все узнают. Может…может и ты станешь виновата, может ты Женьку моего подговорила!