Линн Шнернбергер - Ботоксные дневники
А утром? Утром он сказал, что все еще любит меня. Я бросаю подушку на кровать. Господи, что же я ему ответила? Что-то вроде того, какой он замечательный. Почему я не сказала просто, что тоже его люблю? Это было бы так просто! Мужчина, которого я страстно любила, вернулся в мою жизнь. После всех этих лет, проведенных вдали друг от друга, мы вновь вместе, как в сказке. Или как в любовном романе. Когда мы с Жаком засыпали вчера, обняв друг друга, я была уверена, что люблю его.
А сейчас?
Я делаю несколько шагов по спальне, ровняю стопку книг на столике у кровати, наклоняюсь, чтобы поправить сбившийся коврик. Потом иду в ванную, чтобы выпить воды и взглянуть на себя в зеркало. Действительно ли у нас есть будущее? Что он сказал, когда прощался у двери? Все решено? Я чувствую знакомый холодок в желудке. Может, Жак в чем-то и изменился, но у него осталась привычка принимать решения за нас обоих.
Я медленно возвращаюсь к кровати. Нет, на этот раз я должна принять собственное решение. Я пристраиваю подушку в изголовье и вновь улавливаю запах его одеколона. Может, пока не менять простыни? И может, все же стоит дать ему еще один шанс? Конечно, если я не влюблюсь в Баулдера.
Следующие три дня я жду, когда Люси позвонит и спросит меня о моем свидании с Жаком, но этого не происходит. Сама же я не могу с ней заговорить, поскольку Хантер сейчас находится в Нью-Йорке и поглощает все ее свободное время. На четвертый день Люси объявляется, чтобы сообщить, что я должна, просто обязана познакомиться с ее бойфрендом. Пожалуй, лучше было бы подобрать для Хантера другое слово — все же ей сорок один, и она замужем.
— Он тебе обязательно понравится, — произносит она с придыханием, когда звонит, чтобы договориться о встрече. — То есть я просто уверена, что ты будешь от него без ума. А кроме того, мне действительно очень важно знать твое мнение.
Поскольку Люси считает, что наше знакомство должно состояться за чем-то более экзотическим, чем кружка латте или даже бокал зеленого яблочного мартини, у неё рождается план. Хантера пригласили на вечеринку в честь Вилли Нельсона[30], где соберется целая толпа звезд, и мы обе пойдем с ним. Нам даже придется отправиться на концерт. Эта мысль мне нравится. Раз уж я выступаю в роли главного советника в голливудском романе моей лучшей подруги, то по крайней мере должна извлечь из этого какую-то выгоду.
Люси звонит мне еще дважды, чтобы спросить, что я надену. Мне кажется, что она больше беспокоится о том, какое впечатление я произведу на ее любовника, чем наоборот. Поскольку у меня нет ботинок из крокодиловой кожи, Люси соглашается с моим решением облачиться в юбку из кожзаменителя и даже предлагает мне свои туфли от Джимми Чу, которые занимают в списке ее любимой обуви почетное третье место. Через два дня мысль о том, что на мне будет наряд из искусственной кожи, вдруг приводит ее в ужас, и вместе с туфлями она привозит мне свою собственную юбку — натуральную.
Вечером я в туфлях на четырехдюймовых шпильках стою на углу Тридцать четвертой улицы, ощущая себя настоящей уличной проституткой. Мимо, склонив головы друг к другу и не замечая меня, проходят Люси и Хантер. На их улыбающихся лицах такое выражение, словно им известно что-то, недоступное пониманию остального человечества.
— Люси! — кричу я.
— О, Джесс! — Подбежав, Люси быстро обнимает меня. — Прости, что заставила тебя ждать. — Она отбрасывает волосы назад и добавляет: — Познакомься, это Хантер.
Можно подумать, я не догадалась. Он выглядит в точности так же, как по телевизору, разве что немного толще. Как это ему удается? Я всегда считала, что камера добавляет еще по крайней мере десять фунтов. А может, это происходит только с женщинами? Этакая своеобразная шутка природы? Кожа у Хантера очень гладкая, и вначале я решаю, что он в гриме. Но нет, я улавливаю легкий аромат «Аведы» для мужчин, и это означает, что он только что побрился, надушился и намазался автозагаром.
— Очень рада познакомиться, — говорю я, протягивая руку, но Хантер, вместо того чтобы пожать ее, наклоняется и обнимает меня.
— Люси рассказывала о вас самые удивительные вещи. И теперь я понимаю почему, — отвечает он, сжав мою руку повыше локтя в манере Билла Клинтона, и смотрит на меня с искренней радостью. — Надеюсь, эти синие глаза никогда не плачут под дождем.
Я непонимающе мигаю. Что?
— Это из песни Вилли Нельсона. Помните «Синие глаза плачут под дождем»? А у вас такие красивые синие глаза.
— А, спасибо.
— А какая ваша любимая песня Вилли Нельсона? О нет! Как я могла забыть, что он ведущий игрового шоу? Интересно, какой приз разыгрывается на этот раз — сборник «Вся музыка кантри за 200 долларов»? С уверенностью могу сказать одно: уж «бьюик» мне точно не удастся заполучить.
— Мне нравятся все песни Вилли, — тупо говорю я.
— Нет-нет, назовите только одну — самую любимую. Тогда я поговорю с Вилли, и он исполнит ее сегодня.
Он уже готов сделать мне приятное, и я вынуждена ответить тем же.
— Когда я была маленькой, мне нравилась «Я иду».
— Это Рик Нельсон. — Хантер широко улыбается.
— Ну, может, Вилли ее тоже знает. — Я пытаюсь как-то спасти ситуацию. К тому же все эти исполнители кантри очень похожи.
— Не сомневаюсь, — великодушно соглашается он. — Малыш Рики Нельсон! Вы, должно быть, часто смотрите «Оззи и Харриет».
— У меня не слишком много свободного времени, — смущенно отвечаю я.
Хантер запрокидывает голову и весело смеется:
— Прелесть! «У меня сейчас мало свободного времени» — одна из моих любимых. У нас много общего. — Он подмигивает, и я чувствую себя немного лучше.
Как это мило с его стороны! Сначала сам же припер к стенке, а потом спас. Теперь, когда викторина окончена, Хантер берет нас за руки — меня с одной стороны, Люси с другой, — и теперь мы напоминаем участников группы «Рокеттс».
— Я самый счастливый мужчина в Нью-Йорке, — сентиментально произносит он, — со мной две прекраснейшие женщины этого города.
Люси смотрит на него с восхищенной улыбкой. Я стараюсь не поддаваться его обаянию, но у меня это не очень хорошо получается. Хантер очень мил и чрезвычайно разговорчив, и я, кажется, догадываюсь, почему он так много зарабатывает. Когда мы идем по улице, я замечаю несколько направленных на него взглядов, которые, похоже, не ускользают и от него. Может, именно это нравится в нем Люси? Когда идешь под руку со звездой телевидения, поневоле начинаешь ощущать себя чертовски важной персоной. Я даже не удивлюсь, если Джоан Риверс вдруг спросит меня, от кого на мне наряд. Правда, мне придется ответить: «От Люси».
