Салли Боумен - Секстет
Последняя фраза заставила Роуленда замолчать, хотя он уже был готов возразить. Наверное, это замечание его обидело, подумала Линдсей и тут же пожалела Роуленда. Он покраснел, потом отвернулся. Из горячей глубины гнева поднимались сожаление и раскаяние. Зачем я это сказала, думала она. По правде говоря, Роуленд действительно имел некоторое право требовать объяснений. Но теперь в присутствии других людей она не видела способа загладить свою ошибку и принести извинения. Потом она вдруг поняла, что все трое реагируют совсем не так, как ей представлялось: Том и Катя еле заметно улыбались, а Колин, который в начале стычки казался встревоженным, теперь спокойно разливал вино. Она увидела, что, встретившись глазами с Томом, он ему подмигнул.
– Кошка с собакой, – сказал Том. – Клык и коготь. Спорят, спорят, спорят. Извините, Колин, они спорят всегда.
– Никогда ни в чем не соглашаются, – вставила Катя. – О чем бы ни шел разговор – о кино, о пьесе, о книге…
– Она говорит, что он вмешивается в ее жизнь. И что он ужасно самонадеян.
– А он обвиняет ее… В чем он ее обвиняет, Катя?
– В чем только не обвиняет! Что она никого не слушает. Слишком много болтает, вместо того чтобы анализировать.
– Между прочим, Роуленд тоже любит поговорить, – с улыбкой вступил в дуэт Колин. – Правда, ему требуется время, чтобы начать, и с кем попало он говорить не станет, но уж если заговорит, то его не остановишь. Когда я познакомился с Роулендом, он был просто невыносим. Стоило вам кашлянуть, и у него уже было мнение по этому поводу. Стоило чихнуть – опять мнение. Моя сестра, которая когда-то была в него ужасно влюблена, как-то раз сказала…
– Довольно. Немедленно прекрати. – Роуленд повысил голос. – Мы уже достаточно тебя наслушались.
Он помолчал в нерешительности, потом улыбнулся и протянул руку Линдсей. Зеленые глаза остановились на ее лице, но в них уже не было холода.
– Я был не прав. Прости, Линдсей. Я просто хочу, чтобы тебе было хорошо. Надеюсь, ты это знаешь.
– Я тоже виновата перед тобой. Беру свои слова назад.
Линдсей сжала его руку. Рукопожатие Роуленда было таким теплым, таким дружеским, таким отеческим, что Линдсей захотелось разреветься. Но поскольку это было невозможно, она выпила бокал вина, а поскольку вино придало ей сил – вслед за ним второй.
Линдсей подождала, пока разговор возобновится, а атмосфера станет менее напряженной. Она подождала, пока Катя, Роуленд и Том снова не разговорятся.
Катя была довольно агрессивна в разговоре. Линдсей и раньше подозревала, что Катя ощущает вызов в универсальной образованности Роуленда и именно поэтому в его присутствии становится более резкой в суждениях. Том даже как-то раз обвинил ее в том, что она выставляется перед Роулендом.
Линдсей решила, что теперь самое время задать один-единственный вопрос, который так и вертелся у нее на языке. Она взглянула в добрые наивные глаза Тома, Лассела и попросила:
– А теперь расскажите мне о своей сестре, Колин. Вы ведь так все давно знакомы, какие вы оба были раньше?
Перед Линдсей приоткрылась дверь, и она увидела юного Роуленда Макгира, совсем другого, незнакомого. Пока она изучала этого Роуленда и пыталась связать его с тем, которого знала, ленч завершился, и они вышли из шумного зала на улицу.
Линдсей шла под руку с Колином Ласселом, который вел ее сквозь ворота, ведущие во внутренний дворик.
– Это было здесь! На этом самом месте. – Колин в припадке воодушевления размахивал руками, как ветряная мельница. – «Шато Марго» 1959 года. Две с половиной бутылки! И я все еще держался на ногах. А потом я начал падать – очень медленно, как огромная сосна. Я уже видел, как приближаются булыжники мостовой… и тут меня подхватил Роуленд. Он спас меня и с тех пор спасал неоднократно. Только благодаря Роуленду моя жизнь имеет хоть какой-то смысл. Я должен его поблагодарить. Где он? Он только что был здесь.
Колин обернулся, по-прежнему размахивая руками. Роуленд, стоявший в двух футах от него и вместе с Катей и Томом наблюдавший за представлением, шагнул и крепко схватил его за руку.
– Том, у нас, кажется, будут проблемы, – сказал он.
– Это была прекрасная речь, Колин, – с искренней теплотой проговорила Линдсей. – Я словно увидела все это собственными глазами. А ночь была холодная?
– Холодная? Стоял лютый мороз. И было три часа ночи. Темень – хоть глаз выколи.
– Был июль, – спокойно уточнил Роуленд. – Том, возьми его за другую руку.
– Вперед, Колин, вперед. Нет, не надо спорить. Том, ты его тащи, а Катя пусть толкает. Вот так, правильно. К счастью, ваша квартира недалеко. Идите с ним вперед. Теперь Линдсей. Осторожно, Линдсей, ступени скользкие.
– Нет, не скользкие.
– Это обманчивое впечатление. Здесь слишком мало света. Будет лучше, если я возьму тебя за руку. Вот так. Держись за мою руку.
– У тебя такие хорошие руки, Роуленд. Теплые. Я обратила внимание на твои руки в самую первую нашу встречу. Очень сильные руки.
– Наверное, это благодаря альпинизму.
– Альпинизм – вот что меня беспокоит. – Они дошли до ворот на мост. – А где же Колин?
– Он ушел вперед. Не беспокойся за него. С ним Том и Катя.
– Я беспокоюсь не из-за Колина, а из-за альпинизма. Я страшно беспокоилась вчера ночью, потому тебе и позвонила. – Она подняла голову и взглянула Роуленду в лицо. – Знаешь, я тебя видела. Веревка оборвалась, и ты полетел в пропасть. Я так перепугалась!
– Ну, случалось и такое, хотя нечасто.
– Неужели это правда?
Линдсей прижалась к Роуленду, и это было так приятно, что по ее телу пробежала дрожь. Роуленд обнял ее за талию, и они пошли дальше.
– Линдсей, – нежно сказал он. – Что случилось? Почему ты плачешь?
– Жизнь меняется. – Она всхлипнула. – Моя жизнь больше не укладывается в рамки, не подчиняется правилам. Я не могу…
– Что ты не можешь?
– Я всегда знала, где север. А теперь не знаю. Он сдвинулся, Роуленд. Он становится то югом, то востоком.
– Это случается в жизни.
– Я сейчас разревусь по-настоящему. Уже ничего нельзя сделать! О черт… Прости, Роуленд.
Она безутешно рыдала, не замечая дороги. Потом обнаружила, что стоит у дома, который, кажется, ей знаком. Наружная дверь была открыта. Она смотрела на дверь, пока из нее не вышли ее сын и Катя.
– Том, мне очень жаль, что все так получилось. Колин меня здорово подвел.
– Все в порядке, Роуленд, не беспокойтесь.
– Теперь слушай, Том. Он может захотеть с тобой подраться. Если это случится, скажи ему, что вы подеретесь утром, тогда он снова заснет. Когда проснется, кофе – как можно больше. Да, и еще. Катя…
– В чем дело, Роуленд?
