Пенелопа Уильямсон - Неукротимое томление
Тайлер не считал Калеба Хукера лицемером, и поэтому поведение преподобного немало удивило его.
— Я думал, ваша религия предписывает вам убивать индейцев, святой отец.
Калеб гордо поднял голову.
— У меня есть свое мнение на этот счет, доктор.
Гнев засветился в глазах Тайлера, но на губах его была скептическая улыбка.
— У вас есть жена, Калеб, — тихо проговорил он, чтобы не услышала Элизабет. — Вы когда-нибудь видели скальпированную женщину? Знаете, как это делается? Вы хватаете ее за волосы, берете острый нож и глубоко надрезаете кожу вокруг висков. Затем сильно дергаете, и скальп остается у вас в руках, как кровавая перчатка. А на голове жертвы зияет жуткая рана.
От ужаса у Калеба побелели губы, и Тайлер пожалел, что так жестоко обошелся с ним.
«Если Хукеры намерены жить среди индейцев, им лучше поскорее усвоить школу выживания», — успокоил он себя.
— Если эта картина кажется вам чудовищной, — проговорил он так же тихо, — советую подготовиться, чтобы никогда не увидеть этого наяву. Уж лучше убить индейца самому, не дожидаясь, пока это сделает он.
Тайлер заметил, что Делия, слышавшая этот жуткий разговор, даже глазом не моргнула. А вот у Калеба слегка задрожали руки.
— Да... вы правы, — проговорил он.
Элизабет, погруженная в чтение Библии, услышав последние слова Калеба, резко подняла голову.
— Но, милый, ты не должен...
— Я должен, Лизи, — мягко сказал он. — Это необходимо для самозащиты. Индейцы...
— Но ведь индеец, которого мы встретили в лесу, был вполне дружелюбен, не так ли, доктор Сэвич?
— Вы правы, миссис Хукер, но другой может повести себя иначе.
Тайлер поднялся, отмерил пятьдесят шагов и повесил мишень на ветку дерева. Вернувшись назад, он взял ружье, прислоненное к бревну. Элизабет подошла к Калебу. Она нахмурилась, недовольно глядя на Тайлера и всем своим видом показывая, что он грубо посягает на принципы ее мужа.
Тайлер не обратил на это никакого внимания. Мрачно взглянув на Делию и Калеба, он сказал:
— Теперь внимательно смотрите, как это делается. Прежде всего вы должны уметь заряжать ружье. Когда полсотни разъяренных бандитов дышат вам в спину, приходится делать это очень быстро.
Достав из сумки пороховницу, Тайлер зубами вытащил пыж. Открыв затвор, он насыпал немного пороха на полку, снова закрыл его, поднял ствол вверх, всыпал в него оставшийся порох и, вложив пулю, заткнул бумажным пыжом.
Повернувшись к мишени, Тайлер вскинул ружье на плечо, взвел курок и нажал на спусковой механизм. Все увидели вспышку, клубы едкого дыма и услышали выстрел.
Не успел Тайлер опомниться, как Делия бросилась к дереву, чтобы проверить мишень.
— Прямо в яблочко! — восхищенно прокричала она, прыгая от радости.
Когда она вернулась, Тайлер негодуя схватил ее за руку и притянул к себе.
— Если ты еще раз выбежишь на линию огня, детка, — зашипел он ей в лицо, — я просто выпорю тебя.
Девушка была явно напугана его яростью. Она так очаровательно надула губки, что это немного остудило его пыл. Тайлеру нестерпимо хотелось поцеловать ее.
«О, это был бы незабываемый поцелуй», — подумал он.
Но он отпустил ее, сердито бормоча себе что-то под нос, и с силой сжал приклад.
— Прости меня, Тай, — виновато сказала Делия, потирая руку в том месте, где он в нее вцепился.
— Ничего страшного, но больше так не делай, — сухо проговорил он.
— А можно мне попробовать? — спросила Делия.
От волнения ее голос стал еще ниже, и сердце Тайлера дрогнуло.
— Ну, ладно. — Он протянул ей незаряженное ружье. — Посмотрим, что ты усвоила.
К его удивлению, девушка с первого раза правильно зарядила ружье. Но, когда она вскинула его на плечо, ее руки слегка задрожали от тяжести оружия. Тогда Тайлер встал позади Делии и протянул левую руку, чтобы помочь ей держать ружье. Теперь его грудь была тесно прижата к спине девушки, а чресла — к ее округлым ягодицам.
Оба замерли, взволнованные близостью, и словно забыли, что нужно делать дальше. Тайлер чувствовал глухие удары своего сердца, кровь в нем кипела. Девушка казалась Тайлеру такой маленькой и хрупкой рядом с ним, что его охватила всепоглощающая нежность к ней.
Через мгновение оба опомнились, поняв, что за ними пристально наблюдают Калеб и Элизабет.
— Что делать дальше, Тай. — Голос Делии дрожал.
— Взведи курок, — начал Тайлер, облизывая внезапно пересохшие губы, — и хорошенько прицелься.
Выстрел отбросил Делию назад, и она еще теснее прижалась к Тайлеру. Чертыхнувшись, он поспешно отступил, но все же держался позади Делии, чтобы Хукеры не заметили внезапно овладевшего им желания.
— Я попала в яблочко? — весело спросила девушка.
— Ты не попала даже в дерево, — глухо проговорил Тайлер.
Делия огорчилась.
— Ну, ну, не расстраивайся. Попробуем еще раз. Только теперь постарайся не закрывать глаза.
Когда наконец девушке удалось попасть в нижний край мишени, Тайлер поспешил сказать, что этого вполне достаточно для первого раза. Его пугала эта близость к Делии, от которой бешено колотилось сердце.
Вздохнув от облегчения, он повернулся к Калебу.
— Ну-с, вы готовы, ваше преподобие?
Калебу было тяжело изменять своим принципам, но, памятуя об истории о скальпированных женщинах, он кивнул и шагнул к Тайлеру.
Молодой священник оказался не столь способным учеником, как Делия. Все, что ему удалось, это попасть в ветку дерева в пяти футах от мишени. Но Тайлер не отчаивался, отлично зная, что возможности любого мужчины удесятеряются, если речь заходит о жизни его жены и детей.
Солнце опустилось за горизонт, и стало так темно, что мишень не было видно. Утомленные трудным путешествием и волнением, напуганные возможной опасностью, Хукеры улеглись поближе к огню. Тайлер сел на бревно и стал чистить ружье, а Делия примостилась напротив и внимательно следила за его работой. Время от времени Тайлер с интересом посматривал на девушку и наконец спросил:
— Хочешь что-то сказать?
— Тайлер, ты на самом деле снимал скальпы с людей, когда жил среди индейцев?
Он был готов к подобному вопросу. Почему-то женщины, узнав о том, что он десять лет прожил среди абенаки, были скорее заинтригованы этим, чем напуганы. Эта история внушала женщинам куда большее расположение к нему, чем его светские манеры.
— Приходилось, — ответил он, ожидая увидеть ужас в ее глазах.
Но она лишь деловито поинтересовалась:
— Ты скальпировал белых женщин?
— Йенги, — уточнил он.
— Что?
— Абенаки называют белых йенги. Это означает «молчаливые», — он рассмеялся, заметив ее недоумение. — Это такая шутка, Делия: белые, как правило, не умеют держать язык за зубами.
