Джеки Коллинз - Игроки и любовники. Книга вторая
„Если у тебя варит голова, — говорила она себе, — ты уберешься отсюда куда подальше, пойдешь домой". Но она не могла уйти, пока Бобби лежит там без присмотра. Кроме того, она хотела сказать им, что готова заплатить за ее лечение. За частную больницу, где за ней бы хорошо ухаживали.
Она побежала назад к развалюхе, взлетела по ступенькам на четвертый этаж и распахнула дверь.
Бобби умудрилась доползти до окна, достать героин, уколоться с помощью старого ремня, которым она перетянула руку, чтобы найти вену, и пластикового шприца.
Она скрючившись лежала под окном. Ремень все еще висел на руке. Шприц валялся на полу рядом.
Бобби с трудом улыбнулась Даллас.
— Эй, рада, что ты здесь. — Она плохо соображала и терла глаза. — Странно как-то себя ощущаю, паршиво как-то. Таблетки. Виски. Укольчик героина. Наверное, я перебрала, сестренка. Нам с тобой когда-то бывало неплохо… — Слова перешли в бульканье, глаза закатились в последний раз.
Она была мертва.
Из соседней квартиры доносились вопли женщины в оргазме. Мужской хохот, неприятный и резкий. Со второго этажа слышалась рок-музыка. Вдалеке раздавался вой сирены „скорой помощи".
Даллас поспешила выйти из комнаты. Она уже ничем не могла помочь Бобби.
Рассерженный Коди метался по комнате и, наверное, уже двадцатый раз смотрел на часы. Она опаздывала. Сильно опаздывала. А он проверял, из студии она ушла вовремя. Он позвонил Кики и Чану, но и там ее не было.
Куда она подевалась?
Она с другим мужчиной, вот где она. Может, с тем черным жеребцом на белом „феррари". А может, с той группкой, развлечения которой он подсмотрел однажды вечером. А может, с тем парнем, с которым куда-то летала, когда врала ему, что ездила к тетке.
Его просто тошнило от ревности. Он никогда раньше не испытывал такого чувства.
Все неправильно, ему не надо было с ней связываться. Никогда. Она водит его за нос… А ведь она — его жена. Его жена. И ее сейчас трахает какой-то другой мужик.
А он так много ожидал от этого вечера. Хотел отпраздновать. Он заключил блестящую сделку для своего английского комика, добыл ему главную роль в первоклассном фильме. Это доказывало, что его успехи не ограничиваются Даллас.
Коди заказал столик в „Бистро", праздничный ужин. И собирался сообщить Даллас насчет дома, снятого в Акапулько, и о своей радости в связи с ее желанием иметь ребенка, и что они вполне смогут втиснуть это событие в свое расписание.
И где же она?
Она была женщиной импульсивной. Может, просто ушла от него? Они не ссорились, но он болезненно ощущал, что она не стала счастливой в браке.
А вдруг Даллас попала в автокатастрофу? Но ведь она — отличный водитель.
Она его бросила значительно раньше, чем он предполагал.
Он услышал шум ее машины у подъезда и сел, стараясь взять себя в руки. Спокойнее. Послушай, что она скажет.
Даллас вошла в дом, плюхнулась в кресло и тупо уставилась в пространство. Она почти не замечала его присутствия.
— Ты пришла, — сказал он, хотя это было и так очевидно.
Она выглядела неприбранной. Волосы растрепались, лицо усталое и посеревшее. „Видно, трахнулась от души", — подумал он. Он не хотел так думать, но ничего не мог с собой поделать, думалось само собой.
— Где ты была? — спросил он, хотя, зная ее, понимал, что сейчас ее надо оставить в покое.
Она безразлично взглянула на него.
— Там, где меня уже нет.
— Где? — упрямо повторил он.
— Ездила по городу.
— Куда именно?
— Слушай, оставь меня в покое.
— Почему ты мне не скажешь, где ты была?
— Почему ты не отвяжешься?
Он встал.
— Думаю, бесполезно спрашивать, кто он.
Она промолчала, только холодно взглянула на него. Он пожал плечами, стараясь скрыть обиду.
— Ты не хотела меня слушать. Я ведь говорил, что так и будет. Я знал…
Она вздохнула.
— Ты ошибаешься.
— Я сделаю все, что ты захочешь. Но давай сделаем это сейчас и с достоинством, без криков и взаимных обвинений. Без всего того дерьма, в котором мне не хотелось бы тебя вывалять.
— Как хочешь, Коди.
— Я не стану тебя обзывать…
— Вот и не надо.
Ее явное безразличие приводило его в ярость. Он медленно направился к двери.
— Сегодня переночую в гостинице.
Она не остановила его. Просто сидела в кресле, уставившись в пространство, и он видел, что по ее щекам медленно текут слезы.
Оказавшись в машине, Коди тут же пожалел, что ушел. Куда он так торопился? Старался убраться, пока она не произнесла того, что ему не хотелось бы слышать. Старался сохранить достоинство, рассудок.
Ну ладно, она была с другим. Подумаешь! Ведь вернулась-то она к нему. Но он не хотел находиться в подобном положении. В положении ревнивого мужа, дожидающегося дома крошек с барского стола.
Он уйдет от нее. Незамедлительно. Разведется по-быстрому. И все станет так, как прежде. Они будут друзьями. Деловыми партнерами. Он не сможет иметь ее тело, но по крайней мере он не будет сходить с ума при мысли, что кто-то другой его имеет. Или будет?
Он в ярости гнал по полосе. Вероятно, следовало ее выслушать. Только кого он пытается обмануть? Нечего ей сказать. Она вела себя так, будто его и не существует. Он старался забыть о ее прошлом, о том немногом, что она сочла возможным ему рассказать. Ну, была она шлюхой, только ведь с той поры прошло так много времени. И она бросила это дело. Шлюха — какое дивное, старомодное слово, любимое слово его мамочки. Вот только сможет ли он забыть?
Какого черта она вообще ему об этом рассказала? Он резко нажал на газ.
Ехать ему было некуда. Он отказался от своей квартиры. К мамочке ехать нельзя. О гостинице и думать противно.
Жалея самого себя, он повернул машину в направлении квартиры Конни. В такой вечер ему не помешает капелька сочувствия. Симпатии и сочувствия.
Даллас вспоминала прежние времена.
Начало ее отношений с Бобби. Как они веселились. Шутили. Конечно, работа проститутки вряд ли кому может показаться приятным времяпрепровождением, но тогда в Майами, вместе с Бобби, ей было не так уж плохо. Просто один из способов заработать на хлеб. И им хорошо было вместе. Даллас впервые относилась так к другому человеку. И Бобби первая, кому она была небезразлична.
Бобби научила ее готовить, танцевать, трахаться, смеяться. Бобби научила ее заботиться о самой себе, защищать себя, уметь прожить день.
И потом этот старик в мотеле, бегство в Лос-Анджелес и неожиданное исчезновение всего приятного в их отношениях.
