Элейн Гудж - Любящие сестры
Долли верила, что яркие краски приносят счастье, как другие верят в заклинания или амулеты. Говорят, в сумасшедших домах стены красят в бледные голубоватые тона, чтобы депрессивные больные не выпрыгивали из окон. Что спасало от депрессии Долли, так это именно яркие цвета – алый, желтый, оранжевый, розовый, бордовый. Она обожала сверкающие и переливающиеся украшения – пуговицы из искусственного бриллианта, блестящие лакированные туфли, крупные бусы. Дейл однажды пошутил, что ее стенной шкаф изнутри похож на турецкий тюрбан. А Долли считает, что жизнь была бы слишком скучна, если не украшать ее собственными силами.
Она поправила перламутровые гребешки в зачесанных кверху медово-желтых волосах (дважды в неделю Майкл подкрашивал седеющие места, которые все явственней стали обозначаться в последнее время) и нанесла свежий слой огненно-красной помады на губы. О, она хорошо знала, какие сплетни распускают о ней занудные чиновные вдовы на Парк-авеню и их образцово-нравственные экономки и дворецкие. Их шепот будто наяву отдавался в ушах:
«Вульгарная, дешевая, безвкусная… Ее последний муж сколотил себе состояние на махинациях с маслом. А она работала в какой-то забегаловке. Там он ее и подобрал… Угробил на нее уйму денег. Если бы в этом был хоть какой-то прок – она все равно выглядит как торговка». Пускай болтают, что ей за дело!
Анри. При мысли о нем Долли ощутила прилив тепла во всем теле. Словно она вошла с мороза в уютный родной дом и села у весело пылающего камина. Блаженное тепло охватило пальцы ног, затем устремилось горячими струями по всему телу, успокаивая и возбуждая одновременно. О, как же долго его не было! Ведь прошло целых три месяца. Нет, она больше не может ждать ни минуты!
В то же время ей было немного не по себе. Сегодня она должна дать ему ответ. Она обещала.
«А если я скажу «да»? И соглашусь переехать в Париж?» Она представила себе их совместную жизнь. Ночи, пролетающие в его объятиях, выходные дни, наполненные поездками в галереи на Левом Берегу, и пикники в Шавийе. Удобная квартира возле Трокадеро, свежие французские булочки каждое утро. Да, это было бы прекрасно, но ведь Анри все еще женат! «С какого боку ни взгляни на осла, а все равно это не конь», – говорила мама Джо. Так что, сколько ни вертись, а все равно ты была и останешься не более, чем его любовницей.
А ее магазин «От Жирода»? Глория, конечно, смогла бы справиться и без нее, но дело не в этом.
Она любила свой бизнес. Каждый раз, отпирая по утрам чугунную калитку на Мэдисон, 870, она преисполнялась чувством удовлетворения – это ее магазин, никто не может выгнать ее отсюда, отстранить от дел, как после неудачной кинопробы. Дейл так и не смог этого понять.
«Ты удивляешь меня, дорогая! – говорил он. – Ради Бога, покупай себе все, что твоей душе угодно. Но зачем самой стоять за прилавком, когда можно нанять для этого других?»
Но Долли знала, что ее благополучие, а может, и сама жизнь, заключены в этом магазине.
Он необходим ей. И короткие беседы с покупателями, и ребята из полиции, и почтальоны; все эти расчеты, заказы, прибыли от удачной торговли и удовольствие украшать витрины. И, конечно, сам этот божественный шоколад.
Она вспомнила, как ей впервые пришла мысль открыть шоколадный магазин. Был промозглый весенний день. Прошло уже несколько месяцев с того дня, как умер Дейл. Мир пошатнулся, и единственное, оставшееся в душе желание – провести последние дни свои в одиночестве – почти уложило се навеки в постель. И вот в какой-то непредвиденный момент она собрала чемодан, сунула в сумку путеводитель Бедекера, потрепанный французский разговорник и уехала… в Париж.
И на улице Фобур Сент-Оноре, слоняясь между элегантными магазинами, случайно набрела на «Ля Мезон де Жирод». Это произошло возле какого-то старинного здания, где она любовалась орнаментом с купидонами. Вдруг взгляд ее упал на противоположную сторону улицы. Из старомодного магазина с оконными рамами отполированного темного дерева выходила молодая женщина, ведя за руку ребенка. В свободной руке мальчик сжимал какой-то пакетик, а его пухлые щеки, вымазанные шоколадом, так и сияли от удовольствия.
Заинтересованная, Долли перешла улицу и толкнула входную дверь, над которой зазвенел колокольчик.
А через час, – совершив увлекательную экскурсию в кухню, где варился шоколад, надышавшись ароматов, поистине приведших ее в экстаз, произведя пробы, вкус которых казался слишком невероятным для чего-либо земного, и узнав, что месье Батист страстно мечтает открыть филиал «Ля Мезон де Жирод» в Нью-Йорке, – после всего этого Долли уже не сомневалась, чем именно она займется, когда вернется домой.
И теперь, спустя пять лет, маленький магазин на Мэдисон-авеню казался ей гораздо роднее, чем ее затейливая квартира на Парк-авеню. Неужели у нее хватит сил уехать отсюда? Неужто ее любовь к Анри крепче, чем этот маленький мир, который она создала для себя здесь с таким трудом?
Хватит мотать нервы. Когда увидишь его, сама поймешь, как поступить.
Горя желанием поскорее отправиться в аэропорт, она позвонила домой. К телефону подошла Луэлла и позвала Фелипе. Долли велела своему шоферу немедленно приехать к магазину «От Жирода» и захватить бутылку «Кристалла» во льду.
А теперь ей надо придумать, как очаровать начальника по импорту Джулио Макинтайра. Взятка тут, естественно, дела не сделает. Нужно нечто воздействующее на чувства. Но освободить товар необходимо сегодня же.
Долли вошла в крохотную, словно стенной шкаф, каморку в углу, служившую небольшим складом. Она принесет Макинтайру коробку конфет. Что еще можно предложить не напоминающее взятку? Значит, надо выбрать упаковку. Что-нибудь такое… особенное. Ее взгляд скользил по стопкам картонных листов, из которых складывают коробки для конфет. Поблескивая золотым тиснением Жирода, они лежали в пакетах прямо на полу. На полках по стенам располагались емкости позатейливее, которые она приберегала для собственных нужд: старинные оловянные кубышки для печенья, круглые жестянки с затейливым узором в стиле арт-деко, разноцветные мексиканские коробочки, шкатулки, отделанные морскими ракушками, сундучок для драгоценностей, обшитый изнутри атласом. Глория называет эту каморку сорочьим гнездом. Начало коллекции положил сверкающий индейский ящичек, обитый кожей, в которую были вшиты крошечные зеркальца. Долли подхватила его на барахолке на Двадцать шестой улице. Ей пришла в голову мысль, украсив его золотой фольгой и наполнив шоколадными конфетами, выставить в центре витрины по умопомрачительно высокой цене. Через час он был продан.
И теперь, делая смотр своим сорочьим сокровищам, Долли ломала голову, что может впечатлить все на свете повидавшего таможенного инспектора. Наконец она нашла то, что искала. Это будет банка из-под печенья в форме яблока. Она наполнит ее ромовой карамелью и трюфелями к шампанскому. И изобразит из себя Еву-искусительницу.
