Элейн Гудж - Любящие сестры
Обзор книги Элейн Гудж - Любящие сестры
Эйлин Гудж
Любящие сестры
Альберту Цукерману – моему дорогому супругу и поверенному во всех делах, который дал этой книге жизнь, а мне – силы написать ее. А также моей преданной сестре Пэтти Гудж.
ПРОЛОГ
Мы всем простим проступок злой, но только не сестре родной.
Лорд БайронГолливуд, Калифорния. Сентябрь, 1954 год.
Долли Дрейк сошла с автобуса на перекрестке бульвара Сансет и улицы Вайн. Казалось, тротуар колебался в волнах горячего воздуха. Она ступила на него, слегка покачнувшись, словно на палубу плывущего корабля. Ее стало тошнить, в висках застучало. Отразившись в огромном изогнутом крыле здания Эн-би-си, солнце ударило ей в глаза взрывом белого света, словно раскаленными иглами.
«Что со мной? – подумалось ей. – Приступ лихорадки… А может, месячные?»
Нет, это вовсе не лихорадка, а гораздо хуже. У нее болит душа. Всю ночь ее истерзанный ум кружился вокруг одной и той же проблемы, словно ошалевший в полнолуние пес, не в силах принять решение.
Все дело было в письме, лежавшем сейчас в ее лакированной сумке. Она так ясно видела его – длинный белый конверт, свернутый вдвое, затем еще раз вдвое, – словно ее взгляд мог проникать сквозь непрозрачный материал. Внутрь конверта вложен один-единственный листок – протокол собрания Общества коммунистов. Вверху стояла дата – 16 июня 1944 года. Десять лет назад.
«Ну и что? – подумала она. – Задрипанный клуб политических болтунов, который уже много лет как развалился. Кучка имен, которые никто никогда не слышал. Кроме одного. Полустершаяся, но все же вполне различимая подпись в нижней строке. Имя почти столь же знакомое миллионам добрых американцев, как свое собственное каждому. Имя, за которое сенатор Джо Маккарти в Вашингтоне, без сомнения, с радостью ухватится».
На нижней строке можно было прочесть:
«С выражением преданности
Эвелин Дэрфилд, секретарь собрания,
1233, Бульв. Ла-Бре, Лос-Анджелес, Калифорния».
Это, естественно, было задолго до того, как она сократила свое имя до Ив и переехала с бульвара Ла-Бре на Бель Эр. И до того, как получила своего «Оскара» и вышла замуж за популярного режиссера Дью Кобба. До того, как махнула рукой на свою сестру Долли.
Долли вдохнула огромный глоток тягучего, словно расплавленная смола, воздуха. Сразу вспомнился кондиционированный кадиллак Ив, на котором та ездит в последние дни, – белый, словно наряд невесты, с вишнево-красными сиденьями и откидным верхом. Долли представила себе, как приятно нестись в такой машине сейчас по бульвару Сансет с развевающимися под теплым ветром волосами. Люди оборачиваются со всех сторон, чтобы взглянуть с восхищением и завистью, раздумывая про себя: «Кто это? Видно, какая-нибудь знаменитость».
Раздался сигнал автомобиля и видение исчезло. Затем мимо прошествовала, оттеснив Долли к обочине, стайка начинающих актрисок – слишком юных, белокурых и большеглазых для того, чтобы быть кем-то еще. Они тихо щебетали между собой, и солнце скользило по их длинным шелковым чулкам. У одной чулки были разного оттенка – без сомнения, результат чрезмерной бережливости. Долли мрачно улыбнулась, вспомнив о концентрате Кэмпбелла, который ожидал ее дома в Уэствуде, – суп-лапша с цыпленком. Если смешать его с двумя стаканами воды, вместо одного, щедро снабдить кетчупом и соленой приправой, то одной баночкой концентрата можно вполне прилично пообедать. Ну, не очень прилично, конечно, но все-таки. И может быть, она даже побалует себя на десерт и сходит в кафе. Единственное, что всегда поднимает ей настроение, – это шоколад. Однако при мыслях о еде ее снова стало тошнить.
Надо было отхлестать ее по щекам, эту дрянь! Но разве можно ударить Ив? Но смогла же сама Ив так обидеть, вернее, убить свою дорогую сестричку!
Долли мысленно перенеслась в Клемскотт, за много миль и лет от сегодняшнего дня, и, словно наяву, услышала громовой голос проповедника Дэгета с церковной кафедры: «Облачись в броню Господню, дабы противостоять стрелам диаволовым!»
«Это верно, – вздохнула Долли. – Но почему никто не защитил меня, когда малышка Ив одну за другой выхватывала у меня каждую мало-мальски приличную роль, которую мне предлагали? Не говоря уж о моем парне! В городе полно мужчин, а ей надо было подцепить именно моего!»
В горле застрял комок слез. Тяжелый, разъедающий, как соляная кислота. Она осторожно вытерла уголки глаз краем ладони и глубоко вздохнула. Не хватало еще только разрыдаться прямо на улице и явиться к Сиду с красными, опухшими глазами. Если мама Джо хоть чему-нибудь научила ее, так это, прежде всего, тому, чтобы хранить свое грязное белье в закрытой корзине.
Долли перешла улицу и направилась к Вайну. Казалось, все тело увязает в горячем воздухе. Словно она не шла, а проталкивалась сквозь нечто плотное и липкое. Когда она только доберется! Защищенная тенью сводов замка, взглянула на часы над зданием Эй-би-си. Уже без десяти три. Она обещала Сиду прийти в два. «Опять опоздала», – подумала она. Что ж, разве не в этом суть всей ее жизни? Всегда и везде опаздывать?
Она ускорила шаг. Босоножки проваливались в размягченный асфальт, в голове стучало, словно от грохота барабанного марша. Сид, наверное, уже очень зол, что ее нет. Он ненавидит ждать. И тут же подумала: «А черт с ним, с Сидом, я ему, в конце концов, плачу за это». Притом, когда доходы равны нулю, агент, требующий десять процентов с прибыли, тоже получает нуль. Ее последняя работа – Ламы на свободе» – даже не была выпущена. И с тех пор она имела только пару массовок и один рекламный телеролик.
Это судьба. Долли Дрейк должна вертеться вокруг нуля, а у малышки Ив тем временем появляется бронзовая звезда и отпечатки ладоней на тротуаре знаменитостей на бульваре Сансет.
А теперь еще и Вэл.
Долли подошла к отелю «Сенчури Плаза». Солнце превратило стекла здания в зеркала. Она бросила быстрый взгляд на свое отражение – приятная женщина моложе тридцати (через год, в мае, ей будет тридцать), соломенного цвета волосы, зачесанные гребнем кверху; возможно, несколько полноватая, одетая в розовое цветастое платье из искусственного шелка – лучшее, что у нее есть. Солнце мгновенно высветило булавку, приколотую с внутренней стороны выреза. Она поморщилась. Все тайное становится явным. Вот и попробуй после этого хоть что-то утаить!
Мысли снова вернулись к письму, желудок снова заныл. Письмо она получила вчера с вечерней почтой вместе с запиской от Сида:
«Думаю, тебя это заинтересует. Мне прислал один старый «друг» твоей сестрицы. Позвони».
Он впервые писал ей. Вся его жизнь шла по телефону, а ради такого случая он даже отступил от своего правила.
