Брюс Федоров - Ветви терновника
«Какая нелепая ситуация, – лихорадочно размышлял Данила. – Она же со своим молодым человеком. Это сразу видно, а тут я со своими нелепыми предложениями. Встречи и разговора не избежать, но пусть он будет максимально коротким, чтобы не стать обременением для всех».
– А Данила, здравствуй, – воскликнула Элизабет «Она впервые назвала меня по имени и обратилась ко мне на «ты», – мелькнуло в голове Данилы. – Как это здорово, и какой же у неё мелодичный и проникающий голос». А вслух он сказал»:
– Да вот, шёл здесь, э-э-э, по делам, в общем…
– А это Гюнтер Шнайдер, познакомься, пожалуйста, – выручила его Элизабет. – Гюнтер учится в МГУ в аспирантуре.
– Добрый день, – произнёс сухощавый темноволосый юноша, поправляя большие роговые очки и добродушно улыбаясь, – рад с тобой познакомиться.
Данила молча пожал протянутую руку.
– Ну, я должен торопиться, – слегка картавя, проговорил Гюнтер, – мой профессор Поливанов не любит ждать. Он очень строгий.
Гюнтер ещё раз протянул руку Даниле, потом приложился, не целую, к щеке Элизабет и, ещё раз махнув на прощание рукой, заторопился в сторону входа в метро «Ленинский проспект».
– А я здесь живу, в этом районе, совсем недалеко – опять слегка улыбнувшись, сказала Элизабет, – ты проводишь меня?
И она подняла свою голову, всматриваясь в глаза Данилы. Данила молча кивнул головой, ничего не различая кроме лучистых зелёных озёр её глаз и рассыпавшихся по плечам густых белокурых волос. Фыркали проносившиеся по улице автомобили, проходили мимо погруженные в свои заботы люди. Куда-то торопившаяся тётка, обвешанная со всех сторон сумками и сетками, зазевавшись, влетела в спину Данилы и моментально перешла в атаку:
– Стоят тут. Только людям мешают ходить.
Жизнь шла своим обычным порядком. И то верно. Глупо стоять как заворожённые. Надо что-то делать или говорить. Ничего не поделаешь с этим бурлящим и переменчивым миром. Разве кто-то из снующих вокруг прохожих мог себе представить, что он пробегает мимо нарождающегося чуда? Кто из нас может хотя бы вообразить себе, что где-то рядом на расстоянии протянутой руки возникает нечто великое, хрупкое и нежное, и очень беззащитное? Может быть, именно об этом думал старик Фрейд, прогуливаясь по аллеям Шёнбрунна и почёсывая свою лысую голову, и тревожился об уязвимости человеческой любви.
– А вот и мой дом, – произнесла Элизабет, когда они подошли к большому, похожему на огромный куб зданию – яркий пример хрущёвского железобетонного конструктивизма. Этот дом существует и сейчас, нависая монолитной громадой над прилегающим архитектурным ансамблем Калужской площади. В былые времена, как, впрочем, и сейчас, дом находился на попечении Управления по обслуживанию дипломатического корпуса МИД и выполнял роль своего рода убежища в окружавшей его советской действительности для дипломатических и консульских работников различных представительств иностранных государств, разместившихся в Москве.
– Я здесь живу, – продолжала свой рассказ девушка. – А улица называется К-о-р-о-в-и-й вал, – немного растягивая слова с расстановкой, чтобы не ошибиться, старательно проговорила Элизабет.
«Весьма неблагозвучное название», – подумал про себя Данила, а вслух произнёс:
– Хороший район. Рядом Москва-река и Парк Горького.
– Да, он мне тоже нравится. Я люблю иногда гулять в этом парке. А эту квартиру я снимаю уже четыре года. Мне ещё посольство ГДР помогло. И вот я в ней живу с тех пор, и спасибо, что меня никто не выгоняет, – почему-то немного опечалившись, промолвила девушка и опустила голову.
«Неужели её здесь кто-то может обидеть? Кто посмеет лишить её жилья в Москве? – про себя огорчился Данила. Мало знакомое чувство острой жалости тронуло его сердца. – Надо как-то успокоить её. Подбодрить. Сказать, что она не одна». И не придумав ничего лучшего, сделал весьма банальное предложение:
– А может, зайдём в кафе? Здесь есть рядом одно. Многие студенты его знают. Выпьем по чашечке кофе.
– Спасибо, Данила, – Элизабет участливо тронула рукав его куртки. – Хороший кофе есть и у меня. Из Германии. Если хочешь, я сварю его для тебя.
Данила в знак согласия мотнул головой. Он ни о чём не думал. Не думал, что так просто и естественно может начаться разговор, над которым он мучился столько времени. Не думал, что можно вот так без сложных предисловий начать говорить с Элизабет о простых обыкновенных вещах. Совсем не ожидал, что может так неожиданно получить приглашение подняться в её квартиру. Не смог сразу понять, что ему доверяют, и что это дорогого стоит, и надо ценить и соответствовать такому отношению. Так не часто бывает, но всё же бывает. Ни о чём таком он не думал. В этот момент Данила почувствовал замечательное облегчение, словно невидимая грузная ноша свалилась с его плеч.
– Да, с удовольствием. Это было бы здорово, – и настолько неподдельная радость прозвучала в его голосе, что девушка подняла голову и с любопытством посмотрела на него, затем взялась за ручку входной двери и остановилась, как бы выдерживая паузу.
Данила замешкался, понимая, что он должен услужить даме и открыть для неё дверь. Наблюдая за его неуклюжими движениями, Элизабет рассмеялась и прошла в вестибюль подъезда.
Квартира была стандартная из двух комнат и кухни, как и большинство квартир, созданных поточным методом моноблочного строительства. Особого изыска в ней не было, но было некое изящество благодаря трудолюбивым рукам её хозяйки. Большой стеклянный проём, ведущий на балкон, был прикрыт длинными до пола шёлковыми шторами в комбинации с полупрозрачными тюлевыми занавесками, украшенными аппликациями из россыпи полевых цветов. На шенилловом диване разбросаны декоративные подушки в гобеленовых чехлах, на которых по-хозяйски возлежал большой набитый синтепоном плюшевый тигрёнок.
Вся лаконичная обстановка выглядела оптимальной и гармоничной. Но наибольшее внимание Данилы привлекли развешанные на стенах в скромных рамках рисунки, исполненные простым карандашом и акварелью.
– Вот это изображение церкви Святой Софии, а вот этот Эндельский двор. Другие рисунки тоже сделаны в районе Шпандау, в Берлине, – начала давать пояснения Элизабет. – Тебе нравится?
– Замечательно. Очень точные линии, – отвечал заинтригованный Данила. – А кто автор? Его подписи я не вижу.
– Она на обороте. А ты попробуй догадаться.
– Неужели ты? – изумился Данила– Почему неужели? Ты удивлён?
– Да, нет, – начал оправдываться стушевавшийся Данила, – Просто эта графика и рисунки выполнены профессионально. Я не знал, что ты рисуешь.
