Где мы начали (ЛП) - Муньос Эшли

— Назревает война, и Калли уже достаточно взрослая, чтобы стать разменной монетой.

Я моргнул, пытаясь осмыслить то, что он сказал. Я не был настолько глуп, чтобы думать, что дочь президента клуба неприкосновенна. Я просто предполагал, что никогда не будет войны, в результате которой кто-то действительно пострадает. Я видел это дерьмо в телевизионных шоу, но мне казалось совершенно невозможным, что это когда-нибудь станет реальностью.

В моей голове все настолько перепуталось, что единственное осмысленное слово, которое я смог из себя выдавить, было:

— Кто?

Саймон ответил не задумываясь:

— «Рейдеры Смерти».

Его молчание затягивалось, задумчивый взгляд не отрывался от деревянного стола перед нами.

Я прочистил горло и попытался составить более связное предложение:

— Что изменилось?

Тяжелый вздох вырвался из груди Саймона, когда он отхлебнул чая и отставил чашку.

— Не могу обсуждать все это с тобой… просто знай, что это опасно.

Он отодвинул стул и встал. Я последовал его примеру.

— Я пришел сказать, что ты должен присматривать за Калли. Чтобы она была с тобой как можно чаще. Я знаю, что вы тайком бываете в хижине.

Я покраснел. Если бы он знал, чем мы там занимались, он бы прибил меня.

— Все в порядке. Я доверяю тебе, Уэс. Ты хороший парень, и я знаю, что любишь ее. Вот ключ. — Он протянул ключ от хижины. — Переезжайте туда. Я понятия не имею, что, черт возьми, происходит с твоими родителями, но я прошу тебя переехать. Говори ей что угодно, но держи подальше от главного дома. Пока она на работе, за ней следят, но ты должен быть начеку. И еще…

Он встал прямо передо мной и, глядя мне в глаза, протянул никелированный пистолет.

Время от времени я охотился с отцом и дедом, но мы использовали ружья. В пистолетах я не разбирался. Тем не менее, я взял его.

— Ты научишься им пользоваться. Я хотел оградить тебя от этого дерьма, но ты — мой лучший шанс защитить дочь. Ты согласен?

Я сунул пистолет за пояс джинсов и кивнул. На лбу выступил пот, но я надеялся, что он не заметит. Я хотел, чтобы он мог на меня положиться.

Когда я уже собирался пожать ему руку, зазвонил телефон.

На экране высветилось имя Калли.

Саймон перевел взгляд на телефон и улыбнулся.

— Теперь она в твоих руках, сынок. Береги ее.

— Значит мой папа просто… отдал тебе ключ, и ты переезжаешь? — голос Калли звучал скептически.

Я пожал плечами, отпирая дверь хижины.

— Я буду платить за аренду. Наверное, он хотел сдать ее, раз сам редко здесь появляется.

Она вошла следом. Внутри было темно, но выключатель был слева, прямо под рукой. Я щелкнул, и мягкий свет залил скромное пространство. Хижина Саймона была небольшой — диванчик у камина, кресло-качалка, поленница. Кухня соединялась с гостиной — она была крошечной, в ней с трудом можно было развернуться. Холодильник величиной примерно с Калли стоял рядом с небольшим кухонным столом, плитой и неглубокой раковиной на три-четыре тарелки.

С другой стороны от раковины располагался обеденный стол на двоих, чуть дальше была дверь в комнату с двуспальной кроватью и ванная, где унитаз втиснулся между душем и простой раковиной. Все здесь было миниатюрным, но это казалось раем по сравнению с жизнью в пустом доме.

Калли со вздохом опустила свои вещи на стол.

— То есть папа знает, что я буду жить здесь с тобой?

Я наклонился, чтобы подбросить несколько поленьев в печь, прежде чем оглянуться через плечо:

— Ты всегда можешь спросить его сама.

Ее отношения с отцом были сложными. Она то жаждала его внимания и даже пыталась влиться в клуб, то яростно отвергала все связанное с ним. Было немного сложно за всем этим следить, но в глубине души я знал, что все вращается вокруг их отношений.

Она рассмеялась, направляясь к кухне. Я понятия не имел, что хранилось в холодильнике или кухонных шкафчиках. В прошлый наш визит мы несколько часов трахались до изнеможения, а затем отключились.

— Думаю, должно получиться. Тебе почти восемнадцать, ты уже выпустился…

Она говорила так, будто все еще пыталась осознать ситуацию, что немного шокировало меня. В детстве у нее никогда не было четких правил. Отец заботился о ней, но редко знал, где его дочь и чем она занимается. Мои родители всегда спрашивали, где я, как долго меня не будет и с кем я, и хотя раньше это раздражало, когда стал старше, я смог оценить границы, которые это устанавливало.

— И у тебя есть работа, — добавил я к ее списку причин, по которым мы могли бы жить здесь.

Я отошел от огня, который теперь пылал в дровяной печи, и, посадив на столешницу, встал между ее бедер.

— Это не то место, где я хотел бы, чтобы ты использовала наш ключ… но я не против просыпаться рядом с тобой каждый день. Или почти каждый… как тебе удобно. Ты всегда можешь вернуться домой, но здесь тоже неплохо.

Она обвила руками мою шею, розовые губы приоткрылись в ослепительной белозубой улыбке. Я никогда не говорил ей, но ее улыбка лишала меня дыхания. Обнимать ее было моей единственной мечтой на данный момент — и да, я понимаю, что это звучало чертовски жалко, но с тех пор, как мы встретились, я не представлял, что может сравниться с ней.

— А чем мы будем заниматься по утрам? Мы будем из тех пар, что просто встают с кровати, или…

Я прервал ее, наклонив назад и задрав футболку.

Мой язык прошелся по ее пупку и опустился ниже, к тому месту, где застегивались шорты. Я потянул за медный язычок, а затем расстегнул молнию, прежде чем ответить:

— Мы никогда не будем такой парой, Калли.

Мои пальцы обхватили ее бедра и потянули джинсовые шорты вниз, пока она не осталась в одних голубых стрингах.

Она наблюдала, как мой нос скользнул по ее киске, втягивая ее аромат. Когда я впервые раздвинул языком ее пухлые половые губки, она стеснялась, но черт возьми, она не понимала, что это со мной делало. Мой член в джинсах уже был каменным, когда я поцеловал внутреннюю сторону ее бедра.

— А какой парой мы будем? — ее голос дрожал от возбуждения.

Я оттянул ее трусики в сторону и выругался.

Она блестела, ее киска была мокрой и готовой для меня.

— Не знаю, как ты, но я планирую начинать каждое утро вот так — уткнувшись носом в твою киску. — Я снова вдохнул ее запах. Черт побери.

Я медленно провел языком по всей длине, не раздвигая губки.

— Каждое утро я буду зарываться в тебя, пока ты не закричишь.

Я поцеловал ее холмик, затем скользнул языком вниз и медленно провел им по клитору, заставив ее застонать. Теперь она обожала, когда я зарывался у нее между ног.

Поначалу ей было непривычно, как и мне — чувствовать ее рот на себе. Потребовалось некоторое время, но мы учились. Я работал над выдержкой, чтобы не кончать через пять секунд после того, как она начинала. В основном я наслаждался ее звуками и страстными стонами, собирая их, как гребаный дракон свои сокровища.

— А потом? — спросила она срывающимся голосом, когда ее пальцы вцепились в мои волосы.

Я обвел языком клитор и пососал, заставив ее вскрикнуть.

— Потом вот так, — пробормотал я, вводя два пальца внутрь ее киски. Мой большой палец нашел ее клитор, и я начал трахать ее пальцами, наблюдая, как она тает под моими прикосновениями. Я знал, что если буду двигать запястьем достаточно быстро, то смогу заставить ее намочить столешницу, но тогда она станет слишком чувствительной для моего члена. Поэтому я замедлился, продолжая давить на клитор.

— А если я захочу большего? — спросила она, раздвигая бедра шире. — Если я захочу твой член каждое утро, Уэс? Если я стану одержима тобой, буду отчаянно желать, чтобы ты трахал меня каждое утро?

Черт, что она делала со мной своими словами.

— Тогда ты получишь именно это, — пообещал я, прежде чем снова опуститься вниз и довести ее до оргазма.