Где мы начали (ЛП) - Муньос Эшли

Я злилась, что оказалась в такой ситуации, потому что понимала, насколько она щекотливая. Нельзя просто поехать в другой город и найти риелтора. Если он окажется связан с конкурирующим клубом — начнется война. Они не должны знать, что клуб продается. Но какие варианты оставил мне Уэс?

Мне нужно было найти способ перехватить инициативу.

Саша так отчаянно хотела, чтобы я продала клуб… наверняка она знает кого-то, кто мог бы помочь.

Решение принято. Я свяжусь с ней, но буду осторожна. Уэс не может контролировать все — пора кому-то объяснить ему это.

Глава 10

Уэс

17 лет

Я в последний раз подергал заднюю дверь, чтобы убедиться, что она заперта, прежде чем выключить свет.

Это было обязательной частью перед уходом, но даже если бы не было — я все равно проверил бы все дважды. Именно поэтому мой босс любил меня и давал любые смены, какие я просил.

Я устроился в местную автомастерскую «Кузов от Генри». Ничего особенного, но город доверял мистеру Генри свои машины, что поддерживало его бизнес на плаву. Два месяца назад, с приближением лета, я попросил вечерние смены, чтобы проводить больше времени с Калли, не вызывая подозрений у родителей. Они знали, что я обычно заканчиваю около девяти, но остаюсь допоздна, помогая с индивидуальными заказами. Они просто не знали, сколько времени это занимает. Тогда у меня еще была семья, которой было не все равно.

Мне же это было просто удобно — мой график совпадал с графиком Калли.

Я наконец подошел к боковой двери, собрал свои вещи и вышел. Опустив голову, я уткнулся в телефон, пока шел к своему пикапу. Летняя жара обжигала кожу, когда я открыл дверь и забросил внутрь ланч-бокс и запасную футболку.

Я улыбнулся, глядя на экран, — Калли прислала фото, как раздает мороженое на работе. Она устроилась на подработку в «Шейк-Шак»⁴ — единственное место в городе, открытое после девяти. Ее смена заканчивалась примерно через час, и у меня оставалось немного времени, чтобы привести себя в порядок перед встречей. Я быстро набрал ответ на ее сообщение:

Я: Мило, но мне кажется, или Трэвис пялится на твою задницу?

На фото ее длинные волосы были заплетены в две косы, которые обрамляли ее лицо выбившимися непослушными прядками от жары так, что захватывало дух. У нее были густые темные ресницы, ореховые глаза, подведенные черным, а губы блестели от той розовой дряни, которой она пользовалась, и которая пахла, как зефир. Ее джинсовые шорты были немного длиннее, чем те, которые она любила носить летом, а свободная майка открывала только бретельки спортивного бюстгальтера. Я понимал, почему парни пялились. Мне это просто чертовски не нравилось. Она была не просто красивой — она стала сногсшибательной, заставляя мужчин останавливаться и глазеть, даже если они были на свидании. В общем, это все время привлекало к ней нежелательное внимание и взгляды, черт возьми.

Калли: Да, твой разговор с ним ничего не дал. Думаю, тебе стоит приехать и повторить, на этот раз, возможно, с кулаками.

Она не представляла, как сложно было мне удержаться.

В детстве над ней часто издевались, парни заставляли ее чувствовать себя недостойной из-за ее семьи и обстоятельств, но это сделало ее жесткой, как гвоздь. Она не терпела никакого дерьма ни от кого, включая меня. Наши споры всегда заканчивались поцелуями или сексом, но никогда она не съеживалась и не отступала.

Свое семнадцатилетие я отметил, исследуя тело Калли. Каждый изгиб, каждую впадинку… в основном языком. Мы были в хижине ее отца, когда поцелуи стали неистовыми, и прежде чем мы осознали, что происходит, она уже умоляла меня о том, чего я до смерти жаждал сам. Мы подарили друг другу свой первый раз.

Так что, как бы отчаянно мне ни хотелось поехать туда и разобраться с этим ублюдком за то, что он пялился на задницу моей девушки, она вполне могла справиться с этим сама. К тому же, я хотел принять душ перед встречей и поговорить с мамой о ее планах. Мои братья съехали, но продолжали просить меня поговорить с ней. Родители явно не были вместе, но почему-то не разводились. Мы все волновались, какое будущее их ждет.

Я: Люблю тебя, малышка. Увидимся, как только ты освободишься, но мне надо заскочить домой.

Через несколько секунд снова пришло ее сообщение.

Калли: Ладно, сама с ним разберусь. Я тоже тебя люблю, скоро увидимся. И сегодня я выбираю фильм — никакого фантастического бреда.

Засунув телефон в карман, я быстро доехал до дома. В кухне горел свет, пробиваясь через зелено-белые занавески, которые мама повесила над раковиной, а это означало, что она была дома. Отношения между родителями достигли дна — он появлялся все реже, а она все чаще проводила время с тетей Стейси.

Все мои братья и сестры были уже достаточно взрослыми и не нуждались в постоянной опеке. Я был последним оставшимся парнем в доме, и мои сестры занимались своими делами, проводя почти все время у друзей. Честно говоря, это было дерьмово. Я скучал по своей семье. Казалось, что мы медленно разваливались на части, как старый дом. Со временем, кусочек за кусочком.

Иногда я думал, что было бы лучше, если бы все рухнуло разом, как от взрыва бомбы. Чтобы потом можно было начать заново.

Я вошел, бросил вещи на пол и стянул с себя запачканную маслом футболку, оставшись в майке.

— Мам?

В кухне за столом сидела темная фигура, но это была не мама.

— Саймон? — Я нахмурился, застыв с футболкой в руке.

Лидер мотоклуба «Каменные Всадники» сидел за столом на моей кухне, откинувшись на спинку стула и потягивая сладкий чай. Его волосы были собраны в неряшливый пучок, открывая сильную челюсть и глаза, которые были так похожи на глаза Калли.

Стул напротив отодвинулся от легкого толчка его ботинка.

— Присаживайся, Бальбоа.

«Бальбоа» — это дурацкое прозвище, которое он дал мне в пятнадцать, когда учил бить по груше. Предполагалось, что это в честь Рокки Бальбоа. Эти тренировки не закончились в тот день. Я приходил несколько раз в неделю, занимаясь с Киллианом, Саймоном, а потом с Хэмишем и Бруксом. Калли не знала, и мне не нравилось скрывать это от нее, но мой отец стал появляться в моей жизни все реже и реже, и я обнаружил, что мне нравится ее старик, мне нравятся его друзья, и мне нравятся уроки, которые они мне преподали. С годами он стал для меня наставником.

— Что происходит? — настороженно спросил я, присаживаясь.

Я бы спросил про маму или сестер, но, если Саймон вот так сидел здесь — это означало, что дома никого не было. Типично.

Он тяжело вздохнул, и покрутил в руке запотевшую чашку, прежде чем отпить из нее.

— Я никогда не хотел втягивать тебя в дела клуба. Мы никогда ничего не обсуждали при тебе, не делали ничего, что могло бы испортить ваши отношения с Калли. Я знаю, она ненавидит эту жизнь. Иногда она ненавидит даже меня из-за этого.

Я начал отрицательно качать головой — Калли ненавидела клуб, но не отца.

Саймон остановил меня взмахом руки.

— Все в порядке. Я знаю, как она ко мне относится. Пока Калли в безопасности, мне все равно. Честно, я жду не дождусь, когда она уедет из этого дерьмового городка и начнет жизнь, свободную от клуба.

Меня передернуло при мысли, что мне придется жить без дружбы с Киллианом, без историй Брукса, без Саймона. Если бы это зависело от меня, моя жизнь началась бы и закончилась здесь, с этой семьей, которую я обрел в клубе.

Мне пришлось отбросить эти мысли и сосредоточиться на том, что говорил Саймон. Что-то изменилось. Саймон был прав — он никогда не втягивал меня в дела клуба. Даже когда другие спрашивали, не стал ли я проспектом, не хочу ли научиться ездить на мотоцикле — он всегда обрывал эти разговоры. Если не было его, это делал Киллиан. Они оба старались, чтобы меня никогда не приводили в церковь и не подпускали к тем, кто мог бы выдать секреты, связанные с их собраниями. У меня скрутило живот, когда я ждал объяснений, что изменилось.