Оставь себе Манхэттен - Данжелико П,
Единственный выход – игнорировать его поведение. Любой признак того, что он влияет на меня, только увеличит количество нападок.
– Мы едем в город. Мне нужно купить раскладной диван. Я надеялась, ты поможешь нам его забрать. – Ничего. Я не получила от него ничего, кроме равнодушного взгляда. – Возможно, ты сможешь найти немного времени на это?
Он ухмыльнулся.
– Если тебе нужно вьючное животное, поищи в другом месте, куколка. Со мной непросто ездить, и в итоге ты вся будешь в синяках.
Если бы это сказал кто-нибудь другой, я бы рассмеялась. Но это был Скотт. Возможно, он был серьезен.
– Значит, ты полностью признаешь, что придурок?
– Приятно было познакомиться, – обратился он к Миллеру, проигнорировав колкость.
Затем прошествовал мимо нас, поднялся по ступенькам и исчез в офисе. Я взглянула на единственного союзника, который был у меня в этой сложной ситуации.
– Разве он не прелесть?
– Тебе определенно следует позволить ему овладеть собой.
Глава 8
Следующие два дня мы с Миллером усердно трудились, обустраивая мое новое рабочее место. Мне пришлось привести в хижину своего секретаря, притащить два телефона, бесчисленное количество файлов, ноутбук и настольный компьютер, факс, принтеры и сканеры, которые были в моем распоряжении двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю в офисе на Манхэттене, и объединить все это, устроив на дому мини-офис. Все это бесчисленное множество вещей было установлено на ненадежном столе из комиссионного магазина, который больше подходил для приготовления варенья, нежели обслуживания вспомогательного офиса компании, входящей в список Fortune 500. Несмотря ни на что, мы это сделали. Еще мы купили новое постельное белье, кастрюли, сковородки и печально известный раскладной диван, который я приволокла домой сама – по понятным причинам.
Однако с жилищной ситуацией нужно было что-то решать. Я не могла бесконечно спать в гостиной. Проблема заключалась в том, что мне не удавалось удержать внимание Скотта достаточно надолго, чтобы все с ним обсудить. В последний раз, когда я упомянула об этом, он пожал плечами.
– Я живу там, где живу, – сухо заключил он.
Конец разговора.
Мое стремление найти со Скоттом компромисс напоминало попытку найти общий язык с одним из бизонов, которых я видела бродящими по территории.
В последний день пребывания Миллера в городе мы решили пообедать в «Хэндл Баре» в отеле Four Seasons. Переступив порог заведения, я огляделась. Сцена, свидетелем которой я стала, произвела на меня губительный эффект. Мне будто дали сильную пощечину.
За стойкой бара сидел Скотт, одетый в темные джинсы и темно-синий бомбер, под которым виднелась белая рубашка. Единственный раз, когда я видела его в чем-то другом, кроме фланелевой рубашки и потертых Levi’s, – когда он уходил на вечерние вылазки, делая бог знает что с бог знает кем. Но это было не самое худшее. Не это заставило чувство разочарования поселиться глубоко внутри меня.
Скотт широко улыбался барменше, привлекательной женщине. Ее лицо, обрамленное густыми прядями черных волос, по форме напоминало сердечко. Его улыбка была искренней, от нее у краев глаз появились маленькие морщинки и показались ямочки на щеках. Я узнала ее, потому что это была та же самая улыбка, которой он одарил меня прямо перед тем, как поцеловать в раздевалке на свадьбе сестры.
Подойдя ко мне, Миллер огляделся.
– Сид, что…
Его голос затих, когда взгляд проследовал за моим и уперся в барную стойку. Не говоря ни слова, я резко повернула вправо, направляясь в противоположную от Скотта сторону, Миллер проследовал за мной. Мы заняли столик, сидя за которым можно было видеть бар, и весь ужин прошел в гнетущей атмосфере.
– Почему ты это делаешь с собой?
Миллер наконец-то честно обратился ко мне. Мы оба изо всех сил старались не замечать находящегося в комнате слона – того, что сидел за барной стойкой и смеялся, флиртуя с сексуальной барменшей. Именно такой она и была. Она воплощала в себе все то, чего мне не хватало: веселье, сексуальность, раскованность.
Миллер оглянулся и посмотрел на моего нового мужа. Судя по тому, как тряслись от смеха его плечи, Скотт наслаждался происходящим.
– Никакая работа не стоит того, чтобы тебя унижал эгоистичный ублюдок.
Бросив всего один взгляд на друга, я поняла, что дискуссии не избежать. Ложь здесь не поможет. Миллер был слишком проницателен.
– Тебе сказать правду? – Когда он промолчал, я выдохнула и продолжила: – Помнишь, как ты жил до того, как познакомился с Полом?
– Мхм, – ответил он, кивая. – В моей жизни будто была большая дыра. Мне отчаянно чего-то не хватало.
– Я всегда себя так чувствовала… всегда. – Нервничая, я положила руки на столешницу – старый трюк, который часто использовала, чтобы не ерзать на месте. – Не знаю, каково это – чувствовать себя по-другому, и, наверное, мне хотелось попробовать.
Потянувшись через стол, Миллер сжал мою руку, но я даже пальцем не пошевелила.
– Ты заслуживаешь гораздо большего, чем этот мудак.
Я подняла глаза и увидела Скотта, наблюдающего за нами через плечо. Он поднял бутылку пива, как бы чокаясь со мной, и повернулся обратно. Он не притворялся. Его слова и поступки отражали его подлинную паршивую натуру.
– Думаю, мудак для него слишком безобидное прозвище.
Я опустил стекло в древнем «Форде», который держал для работников ранчо. Боже, как же я скучал по своему «Dodge Ram 1500». Еще я скучал по дому. И уж точно чертовски сильно я скучал по своей постели. Пора было признать, что, возможно, я мучил себя больше, чем Сидни. Отсутствие отопления или горячей воды не заставило ее собрать вещи. Как и условия для сна. Или мое поведение, если на то пошло. Она побеждала, я вынужден был неохотно признать это. Сидни Эванс оказалась сделана из более прочного материала, чем я. Точнее Сидни – Блэкстоун. Черт, это все еще звучало очень странно.
Надвигалась гроза, и не только метафорическая. Воздух, пропитанный озоном, был свеж и резок, как серо-металлическое послеполуденное небо.
Мне было не по себе, хотя я должен оставаться равнодушным. Я спорил сам с собой, что ничем не обязан Сидни. Ноль. Пшик. И все же не мог избавиться от ноющего чувства стыда за то, что меня застукали в момент, когда я проводил время с Мисти.
В тот день встреча с одним из моих крупнейших клиентов сильно затянулась. Прошлой зимой мы потеряли пару тысяч голов из-за сильных морозов, и я был вынужден поднять цены. Клиента пришлось долго уговаривать пойти со мной на сделку. После встречи я заскочил в «Хэндл Бар», чтобы по-быстрому перекусить, Мисти как раз работала в обеденную смену. Чистое совпадение. Она никогда раньше не работала в это время. Но даже учитывая, что между нами абсолютно ничего не было – и никогда больше не будет, это все равно казалось каким-то… неправильным.
Скорее всего, Сидни было наплевать на тех, с кем я встречался. Насколько помню, она даже вызвалась составить для меня соглашение о неразглашении. Размышления об этом вывели меня из себя. Кто бы мог подумать, что идея свободного брака так мне не понравится? Точно не я. Полагаю, такова жизнь. Ты никогда не перестаешь себе удивляться.
Оказывается, я был гораздо более консервативным, чем думал, и вина за это полностью лежала на родителях. Я во многом был с ними несогласен, но их брак вызывал восхищение. Они были дружной командой, прямо как соучастники преступления, преданные прежде всего друг другу, а уже потом всем остальным. Даже детям. Теперь я сам стал женатым человеком – был это мой выбор или нет, не имело значения. Я чувствовал себя женатым до мозга костей. От мысли об измене у меня скрутило живот. От мысли о том, что жена может мне изменять, захотелось что-нибудь разбить, в идеале череп парня, который осмелится к ней прикоснуться.
