Отмель - Крейг Холли

– Что ты тут забыла?

Я делаю шаг вперед, выставив перед собой смартфон Кики.

– Вот что. Мы в бегах. Об этом знают все кому не лень. Джорджия арестована. Ее допрашивают. Главный подозреваемый – ты, и…

Чарльз вышибает смартфон у меня из руки и наотмашь бьет по лицу. Вот сволочь. Щеку пронзает жгучая боль, и первый порыв – ударить мужа в ответ. Но он хватает меня за запястье, сжимая его как тисками, и скалит зубы – мерзкие, пожелтевшие от возраста, никотина и постоянного употребления виски.

– Я же велел тебе не лезть, сука! – рычит он мне прямо в лицо, брызгая слюной на саднящую щеку.

Затем рывком опускается на пол, чтобы поднять смартфон, и полотенце падает с бедер, обнажая болтающийся пенис и висячие яйца. Но мужу плевать.

Он хватает мобильный Кики и колотит им о мраморную столешницу. Экран покрывается трещинами и разлетается на мелкие осколки.

Каждый удар стекла о мрамор Чарльз сопровождает злобным рыком, таким жутким и пугающим, что я начинаю пятиться, держась рукой за щеку.

Он обезумел от гнева и совершенно ничего не соображает. Нельзя к нему приближаться – я ведь знаю, на что способен этот человек. Он наклоняется, отчего кожа над пупком собирается вялыми складками, и тычет в меня пальцем.

– Ты и представить себе не можешь, кто у нас на хвосте!

– А чего тут представлять. – Я качаю головой. – Нас разыскивает полиция. От нее мы и бежим.

– И от Матео! – ревет он, размахивая руками. – Матео!

– Что случилось с Ариэллой? Почему ее застрелили?

– С чего ты взяла, будто я что-то знаю?

«Потому что на видеозаписи был ты, – хочу ответить я. – И ты убил соседку по приказу нового босса или по собственным омерзительным мотивам». Но так говорить нельзя: Чарльз размажет меня о стену, как мобильный моей дочери.

Такого я даже не ожидала. Все, что происходит с нами сегодня, кажется страшным сном. Глядя на грузчиков, проезжающих через ворота дома Ариэллы и Матео, я и представить себе не могла, что через три месяца буду скрываться от полиции на яхте в компании бог весть откуда взявшегося шкипера по имени Скотт, голого разгневанного мужа и двух детей, выдернутых из школы. Ненавижу Чарльза. Ненавижу настолько, что представляю, как вонзаю ему в живот кухонный нож. Но если клиент рвет и мечет, давить бесполезно: нужно просто дать ему остыть. Та же ситуация и с Чарльзом. Однако в его внешности произошли изменения, которые я замечаю только сейчас: под глазами расползлись багровые круги, ноздри покраснели, зрачки расширены. Он что, под кайфом? Если да, все гораздо хуже, чем я опасалась. Надо как можно скорее его успокоить, потому что сейчас он, кипя от ярости, движется прямо на меня.

– Ладно, – я вскидываю руки, – поняла. Буду молчать как рыба.

– Хорошо, – кивает муж. – Ты ходишь по тонкому льду, Эмма. Очень тонкому.

– Ты прав. – Я выдавливаю из себя улыбку и делаю шаг назад. – Дело серьезное.

Чарльз продолжает наступать; пенис болтается из стороны в сторону, порозовевшие соски набухли.

– Он мой босс. Босс, – шипит Чарльз, точно змея.

– Должно быть, ты сильно на взводе. Понимаю. – Я сглатываю, почти упираясь спиной в шезлонг. – И не стану вмешиваться. Я тебе доверяю.

Он вытирает нос и кивает снова и снова, словно танцуя в наркотическом дурмане. Кажется, обошлось. Чарльз перестает двигаться в мою сторону, поверив в чушь, которую я несу, обманувшись моим мягким, вкрадчивым тоном, прикрывающим его страх фальшивым лейкопластырем. Только сейчас, увидев мужа голым, без защитной брони и маски прекрасного принца, под которой он прячет свое истинное лицо, демонстрируя миру дорогие костюмы, машины и кредитки, я наконец понимаю, что за человек мой муж. Но способен ли он на убийство? Мог ли Чарльз застрелить Ариэллу?

Я сглатываю, по-прежнему держась рукой за щеку.

Месяц назад

Ариэлла хочет, чтобы я шпионила за ее мужем. Причин я пока не знаю, но догадываюсь, что она подозревает его в измене. Записка была простой и короткой:

Когда Матео выходит в сад, я осторожно приоткрываю окно в кабинете. Поначалу монотонный бубнеж соседа раздражает не меньше писка комара над ухом или жужжания мухи, застрявшей между рамами окна. Погрузившись в работу, я все время слышу его лающий смех: «Ха-ха-ха, ха-ха-ха». Именно так он и смеется: отрывисто, фальшиво, натужно. Подняв жалюзи, выглядываю в окно и вижу облако дыма над головой соседа. Рядом один из его людей.

Солнечные лучи проникают в безупречный сад Ариэллы, расцвечивая его бликами, а Матео затаптывает окурок подошвой ботинка. Представляю, какой разговор состоится между супругами, когда Ариэлла обнаружит в траве улику. Сад – ее гордость и отрада. Поэтому Матео его и портит.

Я уже трижды покидала кабинет и на цыпочках кралась вниз, стараясь не попасться на глаза Джорджии, открывала двери на террасу, шла к бассейну и стояла у забора, прислушиваясь. В горле першило, но я заставляла себя быстро сглотнуть несколько раз подряд, подавляя подступающий кашель, чтобы Матео меня не застукал.

Иногда он стоит в саду один, дымит и листает смартфон. По крайней мере, ему хватает совести курить на улице. Мерзкая привычка.

Но сегодня, вновь покидая кабинет и выходя на свежий воздух, я кажусь себе шпионящей за ребенком мамашей; женой, сующей свой нос в чужие дела.

Я разглядываю хрустящую под ногами сухую листву, опавшую с увядающего куста, который давно пора выдернуть. Стараясь не наступать на листья, двигаюсь очень осторожно и слышу, как Матео обсуждает с мускулистым охранником вчерашний «улов». Скандальная история будто специально предназначена для моих ушей.

– Ноги от ушей. Сосет как дышит. – Я слышу, как он смеется: «Xa, xa, xa».

– Долго ты пялил эту телку?

– Думаешь, я засекал? – бормочет Матео. Один из собеседников сплевывает, и вязкая мокрота приземляется на опавший лист. Возможно, сосед говорит об одной из работниц своего стрип-клуба, но я так не думаю. «Телка». Звучит омерзительно. И манера плеваться омерзительна. Свиньи.

– Короче, загляну туда снова сегодня вечером, – говорит Матео. Я слышу шарканье туфель о тротуар. Сигаретный дым тянется через забор, отравляя воздух никотиновой вонью. О ком и о чем идет речь? «Засекал», «долго ты пялил», «ноги от ушей», «загляну туда вечером». Похоже, у него интрижка, но я не знаю наверняка. Что же сказать Ариэлле? Что ее муж не уважает женщин? Уверена, она и так в курсе. Я стискиваю зубы, уставившись на листок в форме звезды, уже пожелтевший, но еще не готовый увянуть и рассыпаться в прах. В этот момент Джорджия выходит из дома и видит, что я стою у забора. Конечно, Матео услышит, если она меня окликнет. Я подношу палец ко рту, но домработница не понимает намека.

– Миссис Дрей, мне принести кофе к вам в кабинет или прямо сюда? – кричит она.

Я отчаянно машу ей, прижав палец к губам. За забором слышится шорох шагов, потом бормотание, и я пускаюсь наутек, перепрыгивая через опавшие листья, чтобы те не хрустнули у меня под ногами.

Матео поймал меня с поличным. Теперь он знает, что я подслушивала. Вмешалась в его жизнь. А значит, переступила запретную черту.

Месяц назад

Недолго нам осталось наслаждаться такими моментами. Секс – это невидимая нить, связывающая нас, как собачий поводок. Скоро в наши планы вмешается жизнь, и эта связь оборвется, а мы отдалимся друг от друга, потерявшись в далеком неизвестном будущем. Такие минуты нужно ценить и беречь. Всего одна ошибка – и узы, скрепляющие наш союз, могут превратиться в тихие осколки скорби, которую нельзя ни исцелить, ни даже упомянуть вслух. Если Чарльз о нас узнает, все будет кончено.

Вот что я говорю Джеку, выходя из душа. Он так мощно взял меня сзади, что влагалище до сих пор ноет. Сквозь занавески мерцают огни Сиднейской гавани, а Джек лежит на кровати, тоже голый и уставший, и слушает меня.