Отмель - Крейг Холли

Сегодня, заняв привычную позицию, я мысленно воздаю хвалу Вселенной, увидев, как Ариэлла выходит в сад, прикладывает к носу платок и сморкается. Ее пушистая собачка, имя которой я так и не удосужилась узнать, семенит следом. Обе останавливаются у платана, растущего у них саду. Ариэлла садится на нижнюю ветку дерева, а собака запрыгивает на колени к хозяйке, которая то ли плачет, то ли страдает простудой. Так или иначе, вид у нее скверный.

Сейчас девять утра. Час назад Матео уехал на работу. За это время соседка могла устроить пробежку, поработать в саду или помедитировать на лужайке, чем, с ее слов, занимается время от времени. Однако я вижу, что она все еще в спортивных штанах, а волосы забраны в небрежный пучок. Так… А это что? Тапочки? Да, она в тапочках. Возможно, все-таки простудилась. Хотя вряд ли.

Я хочу броситься к ней, обнять и заверить, что все будет хорошо. Она гладит собаку и начинает рыдать, прижав платок к лицу. Хватит, пора действовать. Я быстро переодеваюсь в джинсы и джемпер, пробегаю расческой по волосам, чищу зубы и отношу кружку кофе на журнальный столик, где пишу записку и складываю ее.

Я нужна Ариэлле. Увидев, что я пришла, она будет мне благодарна.

Меня приглашают войти, но только потому, что домработница Ариэллы не в курсе, что хозяйка дома не желает со мной встречаться. Домработница знает, что я живу по соседству, и видела меня на ужине, поэтому дверь приветливо распахивается, впуская меня внутрь. Холл выглядит в точности таким, каким я его запомнила: белый, начищенный до блеска, пронизанный тем самым землистым ароматом. Ловя свое отражение в зеркале с золотой рамой, я вижу самозванку, которой не место в этом доме. Вот если бы я утопала в бриллиантах и нацепила на руки драгоценные браслеты… Но нет, одета я сегодня невзрачно. Как обыкновенная мамаша, работающая на дому.

– Мисс Ариэлла на улице, мисс Дрей, – говорит мне домработница. Мы направляемся на кухню, и я улавливаю запах чистящего спрея с апельсиновым ароматом, который она распыляла по кафельной плитке незадолго до моего прихода. Где-то в недрах дома гудит пылесос, а на террасе, заметив мое появление, материализуются крепкие парни. Я по-прежнему не понимаю, зачем соседям столько охранников. Глядя, как они рыщут вокруг дома, можно подумать, что тут живет не иначе как королевская особа.

Домработница открывает стеклянную дверь на террасу, а я стою как вкопанная, не зная, как Ариэлла отреагирует на мой визит. Я хочу только одного: приободрить ее и убедиться, что подруга в порядке. Но не решаюсь переступить порог и молча тереблю записку в руке.

Завидев меня, Ариэлла встает и отряхивает колени. Затем вытирает нос платком, и в мгновение ока ее красная, опухшая, заплаканная физиономия превращается в счастливое, милое, довольное личико. Вскинув брови, соседка говорит:

– Привет. – Она словно заранее отрепетировала выражение фальшивой радости. – Только не подходи слишком близко, я простудилась.

Пару минут назад я видела, как она плачет. Никакая это не простуда. Глаза красные, щеки горят, но причиной тому не насморк. Меня смущает ее вранье, однако иногда нужно позволить людям скрывать от тебя правду.

– Хотела позвать тебя на прогулку. Сегодня чудесный день. – Я щурюсь в небо. – Так солнечно! И мне есть что тебе рассказать.

Я собираюсь поведать Ариэлле о беременности, в глубине души надеясь: если я открою ей свой маленький грязный секрет, она отплатит мне тем же. Ответа я жду с тем же волнением, какое испытывает человек, впервые приглашающий кого-то на свидание.

– Сегодня не могу, – говорит она, и я поджимаю губы. – Может, завтра?

Меня накрывает облегчение. По крайней мере, не отказала. Значит, поход в винный бар, последняя записка и слова Ариэллы забыты? Я смотрю ей в глаза, но не могу ничего в них прочесть. Эмоции прячутся за сожалением и раскаянием. Поэтому быстро говорю: «Отлично!», прежде чем соседка успеет дать задний ход.

Ариэлла машет в сторону дома, словно хочет поскорее от меня избавиться.

– Я бы пригласила тебя попить кофе, но у меня запись к парикмахеру через час.

– Ничего. Все в порядке. Я пришла, чтобы передать тебе это. – Я вручаю ей листок бумаги с рецептом, украшенным изображением банана. Внутри спрятана моя записка. Несколько секунд Ариэлла молча на меня смотрит, затем благодарит, берет листок, сует его в карман и моргает, пряча слезы от меня и тех, кто наблюдает за нашей беседой. – Ты просила поделиться рецептом бананового хлеба, вот я его и распечатала.

Я искала Ариэллу в социальных сетях. Ее там нет. Телефонными номерами мы не обменялись. Я не могу ни написать, ни позвонить ей, потому что у нее нет ни одного мессенджера, даже ватсапа. Ни электронной почты, ни личной страницы. Она существует без единого средства связи в современном мире, где все друг с другом связаны. Другого способа общаться у нас нет. Остается передавать друг другу записки, стучаться в дверь, изображать примерных домохозяек, обсуждать беременность.

Поэтому сегодня я покидаю дом Ариэллы, оставив ей ясное, недвусмысленное послание. Пусть делает с запиской что хочет: выкинет, сожжет или смоет в унитаз. Но сейчас листок у нее в руках. А внутри – мои слова, написанные от всего сердца:

Сейчас

Мы провели на «Леди Удаче» пять часов. Ночь окутывает море светло-серым покровом. Океан вздымается и свирепствует. Яхта у нас мощная, но ей не под силу тягаться с волнами, подбрасывающими ее вверх-вниз. Толчки такие резкие, что меня тошнит – никак не привыкну к качке. Но если смотреть на мерцающие вдалеке огни на суше, становится легче.

На большом телевизоре, висящем в одной из гостиных, показывают «Шрека». Прилипнув глазами к экрану, Кики и Куп уютно устроились на диване в пижамах и с двумя мисками чипсов. Они не замечают, что судно раскачивается из стороны в сторону. Я сижу на палубе в холодном кожаном шезлонге, укрытая толстым шерстяным пледом, с большим бокалом красного вина. Ни разу не выпивала с тех пор, как забеременела, но сейчас мне надо расслабиться, иначе я точно не выдержу и спрыгну с яхты прямо в море, бросив семью на произвол судьбы. Вино меня успокаивает. И даже если я сделаю всего пару глоточков и не допью до конца, само осознание того, что бокал здесь, утешит меня и пойдет на пользу.

Чарльз так и торчит на мостике с момента нашей разборки, чему я только рада. Хотя бы можно побыть одной. Я даже немного вздремнула, пока Куп и Кики играли в «Нинтендо». Заснуть мне удалось только благодаря беременности. После того как мы съели по банану и умяли добрую половину упаковки печенья, сахарная кома накрыла меня, как волна, сопротивляться которой я была просто не в силах. Когда я проснулась, дети все еще играли, а сумерки уже вытеснили дневной свет. Я побрела в кладовую, приготовила Кики и Купу по сэндвичу со сливочным сыром и помидорами, налила два стакана сока и отнесла на камбуз. Затем снова спустилась в кладовую и порылась в серванте в поисках ножей – длинных, острых ножей отличного качества, которые могут мне пригодиться. Потом задвинула ящик и покачала головой, сожалея, что допускаю подобные мысли.

Вернувшись к детям, я воспользовалась смартфоном Кики, чтобы позвонить и отправить два сообщения Трейси. Тишина. Она игнорирует меня уже неделю. С той самой ночи. Меня терзает чувство вины. Я его подавляю, но все-таки хочу удостовериться, что коллеге ничего не угрожает. Уверена, причина жестокого убийства нашей соседки кроется в том, что она узнала от Трейси. Столько вопросов без ответа. Интересно, говорят ли о смерти Ариэллы в новостях? Может, нас объявили в розыск? После сообщения Джорджии я так встревожена, что никак не могу заставить себя поискать информацию в Сети. Да и сигнал здесь довольно нестабильный – то ловит, то нет. Можно спросить у Чарльза пароль от вайфая, но тогда муж заподозрит, что я с кем-то общаюсь. Джек далеко, от интернета я отрезана, а значит, остается одно: придется набрать номер Джека. Конечно, я знаю, какие могут быть последствия. Помню, однажды в компании Чарльз рассказывал, как взломать телефон жены, чтобы поймать ее на измене. А вдруг он взломает мобильный Кики? Хватит даже намека на наши с Джеком отношения и планы, чтобы мой муж начал копать глубже. Он из тех, от кого не скроешься. Уверена: узнав о нашем новом доме, о том, что я планирую уйти, о Джеке и ребенке, муж попытается меня убить.