Твое имя - И Эстер
Не дослушав песню Муна, она разворачивается и уходит со стадиона. Направляясь в темноте через парковку, она прихлопывает комара у себя над ухом. Ее раздражает печальный саундтрек его истеричного выживания.
Я не могла представить себе лучшей смерти, чем от падения в результате чрезмерной ходьбы. Однажды днем я прошла путь, начиная от бетонной плиты у реки, на северо-восток через Сонсу-дон, до ряда открытых рыночных лотков, которые тянулись мимо университета, после чего я сделала крюк через северо-запад, мимо детского Гранд-парка, и пришла в Вансимни, где вырос мой отец.
Мне удалось найти современную высотку, ради которой, как я думала, был снесен дом его детства. Я попыталась представить своего отца на этом участке земли, как он мечтал о чем-то серьезном. Но все, что видела, – это здание, падающее с неба и раздавливающее его.
Я совершила еще одну долгую прогулку, на этот раз в Тэчхи-дон, где выросла моя мать. Блуждая между жилыми комплексами, я вспомнила одну историю. Когда моей матери было десять лет, вор отравил их собаку во дворе, чтобы беспрепятственно совершить кражу со взломом. На следующее утро вся семья проснулась от криков моего дяди, который обнаружил собаку мертвой на боку. Мой другой дядя выбежал за дверь. Моя мать, мои бабушка и дедушка, все выбежали наружу. В тот день они перерыли весь дом в поисках того, что могло быть украдено. Но когда они провели руками по каждому столу и каждой полке, обнаружили, что не могут отличить пространство, где чего-то не хватало, от пространства, где изначально ничего не было.
Много лет спустя отец моей матери, специалист по фольклору, ныне покойный, написал об этом происшествии для литературного журнала. Он написал о том, как его сын обнаружил собаку во дворе, как другой его сын выбежал за дверь, как его жена выбежала за дверь, как он выбежал за дверь, как сбежались даже их соседи. Ни единого слова о моей матери. Она, которая всегда считала себя самой любимой им, прочитала эту статью один раз, и больше никогда. Она выбежала за дверь, упала на колени рядом с собакой и прижалась к ней всем телом. Она делала все эти вещи. Или нет? Что было упущено – движения ее тела или любовь ее отца? Не в силах вынести исчезновения последней, она заставила себя поверить, в то, что тем утром она лежала в постели с температурой, что она никогда не выбегала за эту дверь и что она никогда не обнимала ту мертвую собаку.
8. «Полигон Плаза»
О отвезла меня на дальнюю окраину Сеула. Мы стояли одни на тротуаре, который был шириной с морскую набережную. Вдоль, одно за другим, тянулись серые промышленные здания. Вдалеке слышался настойчивый лязг, а в воздухе витал запах горящей резины. Мы завернули за угол и вышли на улицу, которая, я могла бы поклясться, была той самой, которую мы только что оставили позади. Но затем среди производственных зданий показалась сверкающая вершина таинственного сооружения.
Когда мы увидели его полностью, это оказалось колоссальное здание, по форме напоминающее египетскую пирамиду. Оно располагалось в центре огромного травяного поля, окруженного промышленными предприятиями. Весь фасад здания был сделан из зеркального стекла, в котором облачное небо отражалось с такой четкостью, что казалось, будто в самом небе есть дыра там, где были распахнуты двойные входные двери. На пороге стоял мужчина в черном костюме и нетерпеливо махал в нашу сторону.
– Пойдем, – сказала я О. – Я не думаю, что нам следует здесь находиться.
– Я знала, что ты не будешь участвовать в лотерее, поэтому это сделала я, – заявила она. Она схватила меня за руку и что-то вложила в нее. – Твое упрямство означает, что тебе придется войти в «Полигон Плаза» под моим именем.
Я посмотрела вниз. Это было ее государственное удостоверение личности.
– Подожди…
– Но теперь я знаю, что это должно было случиться именно так, – продолжила О. – Чтобы защитить чистоту твоей веры. Удача сопутствовала мне, потому что она знала, что я не заинтересована в том, чтобы использовать ее себе во благо.
Не дав мне возможности сказать хоть что-нибудь, она толкнула меня на траву, и я упала на четвереньки. Мне было обидно, что О так обращалась со мной, но потом я поняла, что то, что она отсылала меня прочь, что она хотела, чтобы я забыла ее во имя моих поисков Муна, было для меня еще больнее. Когда я поднялась на ноги, то увидела, что мужчина машет мне еще более нетерпеливо, чем раньше. Я не сомневалась, что если сделаю еще один шаг в его направлении, то никогда не смогу вернуться к О. Когда я оглянулась, она уже исчезла.
К зданию не вела никакая тропинка. Как только я начала долгую прогулку по траве, рука мужчины опустилась. Мимо высокого стеклянного фасада проплывало облако, отчего здание, несмотря на все его резкие контуры, казалось нечетким, как будто оно могло испариться в любой момент. Когда я, наконец, дошла до мужчины, я положила удостоверение личности О на его протянутую ладонь. Именно тогда я впервые как следует рассмотрела его. На снимке у О были короткие волосы, заправленные за уши, их концы завивались из-под мочек. Ее настоящее имя было Осеол. Мужчина обыскал меня, затем махнул рукой, чтобы я входила.
Трава, которая окружала здание, продолжалась за входной дверью и простиралась до самых дальних углов большого вестибюля. Солнечный свет просачивался сквозь наклонные стеклянные стены и отбрасывал призрачный туман на крытое поле. Другого освещения не наблюдалось, а воздух был прохладным и свежим. Площадь оказалась настолько велика, что мне потребовалось несколько минут, чтобы перейти на противоположную сторону, где в напряженном молчании, перед дверями лифта, уже собрались остальные девять победителей лотереи.
Не стремясь общаться с другими фанатами, я встала позади, рядом с мужчиной средних лет в офисной одежде, со скрещенными на груди руками и мрачным, мученическим лицом, как будто он был окружен некомпетентными работниками.
Со звоном открылся лифт. Оттуда вышел Сан. Среди поклонников послышались сдавленные звуки, а офисный работник, к моему разочарованию, ударил себя кулаком по бедру в знак тихой победы. Сан был одет в черные брюки и черную куртку из полиэстера, набитую тонким слоем пуха. Он низко поклонился, отчего материал его куртки зашуршал. Меня поразили седые пряди в его волосах. Он остановился, помолчал, затем с улыбкой бросился вперед и начал пожимать нам руки.
– Я знаю, это может шокировать, – начал он, проходя вглубь нашей группы. – Но я подумал, что будет лучше провести нашу встречу незаметно, без всякой огласки.
Он легонько сжал мою руку, уже повернувшись лицом к офисному работнику. Когда подошла очередь мужчины, он не отпустил руку Сана.
– Пожалуйста, – невероятно нежно произнес мальчик. – Вы испортите все остальным.
Офисный работник с отвращением оглядел всех нас. Затем он отпустил руку. Сан остался стоять рядом с мужчиной, как бы успокаивая его, и продолжал говорить:
– Добро пожаловать в «Полигон Плаза». Мы с другими ребятами так рады видеть вас здесь! Вам, наверное, интересно, где остальные. Не волнуйтесь, они в здании, забились в свои любимые уголки и готовятся к встрече с вами. Но первый час вы будете со мной наедине. Так будет проще, потому что многое нужно объяснять. К тому же, – он понимающе улыбнулся, – вы ведь знаете, какой я, не так ли?
На мгновение воцарилась тишина, затем кто-то крикнул:
– Ты здесь босс!
Это была шикарная пожилая дама с непринужденным видом. Группа расслабилась и разразилась смехом. Сан тоже засмеялся, иронично качая головой.
– Но разве я не стал лучше с годами? – спросил он. – Помните, каким безжалостным я мог быть с Юпитером? И сейчас он доставляет мне не меньше хлопот.
– Тогда у тебя действительно был ужасный характер, – сказала пожилая дама. – Я всегда восхищалась Меркьюри за то, что он пытался дать отпор. Мун, однако, впадал в ступор. Очень похоже на состояние моей покойной сестры.
Сан поднял руку, прерывая ее. Над группой повисла пугающая тишина.