Ольга Резниченко - Черта
— А что ты от меня хочешь услышать? Что "я больше так не буду"? Да? — неспешно подошла ближе. Присела на край стола.
(не выдержал — тут же встал; растяжисто, неспешно прошелся из угла в угол — нервно, едва сдерживаясь).
— Ни ты, ни я в эти слова не поверим — полный обман, — продолжила свою речь, так и не дождавшись… ни "за", ни "против" его. — Меня будут провоцировать…
— И ты будешь отвечать? Так?
— Так.
— Тогда зачем мучится? Сразу билет в Низы — и там быстро определишься, кто сильнее.
— Я не сильнее, я — умнее.
— Киряева, — (нахмурил брови), — тебе не кажется, что ты много на себя берешь?
— Юра, это — всего лишь шутка.
— Расквашенный нос, едва не сломанная судьба — ЭТО ШУТКА?
(промолчала — всё равно мои ответы его не устроят)
— Я так и думал, что нечего сказать.
(невольно хмыкнула)
Глубокий вдох.
— Лучше расскажи, куда уезжал. Что делал?
Застыл. Замер. Пристальный взгляд на меня… а бровь-то изогнулась, как змейка, выдавая (играя) удивление.
Промолчал.
— Брось, Юрка. Не строй из себя партизана. Интересно же… на что ты нас променял.
Раздраженно хмыкнул.
— Никого я ни на что не менял. Обязанности, Киряева, обязанности. Тебе ж не знакомы такие слова…
Но разговор сейчас не об этом.
(раздраженно скривилась, проигнорировала)
— Так, где ты был? Иль это — ужасная тайна?
— Тебе не надоело мне тыкать?
(мило ухмыльнулась)
— Нет.
Ты не намного меня старше,
чтобы тебя… в "Выкашные старики" записывать.
— Вообще-то, Светлана. Называть на "Вы" — проявление уважения. У нормальных людей.
— Ой, ой.
А как по мне… этот нюанс только отдаляет собеседников.
Разве нет?
(уголок рта предательски дрогнул, выкрывая улыбку… на миг…. но тут же маска равнодушия стесала все эмоции на "нет")
Промолчал.
— Так как? Где был? Ой, пардон. "Были"?
— Вот только не язви.
(рассмеялась)
— Тебе не угодишь.
— Был… был…
Был на состязаниях.
Раз в три месяца собираемся взводом — и участвуем в Турнире: демонстрируем свои способности… выясняем, кто в чем стал лажать, отставать, забывать, выискиваем пробелы. В общем, пытаемся держать себя в форме.
— И тоже… с радиоволнами и прочей хренью?
— А ты предлагаешь… боевыми?
(пристыжено улыбнулась)
— Нет, конечно. Как же мы тогда… без своего Филатова жить будем? Киряева всех же… поубивает.
— Да я не сомневаюсь. Но, спасибо, что так высоко меня ценишь. Сразу — в трупы записала.
— Не за что… — ехидно улыбнулась. — И как? Кто кого?
— Черт, Киряева. Ты, действительно, думаешь, что я — какой-то инвалид? Или что?
(не сдержала смех)
— Нет, конечно. Но одного Рембо на взвод — маловато будет.
— Вот зараза. Всё равно издеваешься.
— Я же… любя.
— Оно заметно.
(невольная пауза)
— Так выиграли?
— Выиграли, Света, выиграли.
— И что за приз?
(ехидно улыбнулся)
— Ты.
— Я? — (подыгрывая издевке)
— Кабздец, барышня. Вы еще не поняли, что здесь не бывает "мирских" призов? На Турнирах — это Престиж, поддержка звания "Элита", в бою — жизнь.
— Так ты из "Элиты"?
— Нет, рохлю поставили в тренера. В общем, с тобой, Киряева, всё ясно.
— Ну, прости…
(улыбнулся)
— Не прощу.
— Ой, ой…
(тяжелый вдох)
Неспешно встала, обошла его стол — и плюхнулась в кресло.
— Хреновый царский трон, маэстро.
— Чем же?
— Твердый… Юр, — (наконец-то решилась на тему, давно меня волнующую), — а ты… стрелял когда-нибудь в человека? По-настоящему… боевыми.
— Света, что за вопрос? — (резко обернулся)
— Ответь. Прошу.
— Ну, стрелял. И что?
— Убивал?
(нервно скривился; тяжело сглотнул)
— Я не буду обсуждать это с тобой.
— Ну, скажи!
Трудно?
— Зачем это тебе?
— Просто… хочу знать.
— Свое "просто"… оставь себе. Ясно?
— Ну, ответь. Прошу. Мне, действительно, очень важно.
— Убивал. Довольна? — нервно рявкнул; спешно отвел взгляд в сторону.
(не реагирую на психи)
— И каково оно?
— Киряева, ты что, чокнулась? Что за глупые вопросы? Тебе не кажется, что это — слишком личное?
(замерла; опущен взгляд в пол — а в голове лишь… Федор и то… мое желание убить его)
— Что-то произошло? А я не знаю? Или что? — вдруг уперся руками в стол. Приблизился, повис надо мной. Глаза… пытаются взглядом пробуравить душу
(невольно уставилась на него в ответ)
— Нет. Ничего…. но… можешь, ответить?
(замер; взгляд бессмысленным комом укатился прочь)
Вдруг резко отдернулся. Отстранился.
— Нечего здесь обсуждать…
Прости.
Спешные шаги на выход из подсобки.
…
Тьма. Резкая тьма вокруг. Словно кто глаза выколол.
— Черт! Суки.
— Что это? — нервно дернулась я на месте… от неожиданности, в неловком испуге.
— Да что… что. Свет отрубили. А в оружейный сразу дверь клинит — чертов защитный механизм.
(попыталась встать, идти на ощупь)
— Ай, хрень падлистая! — злобно зашипела я.
— Что ты там уже?
— Ударилась.
Чирк. Чирк — и вдруг загорелся огонек в его руке. Зажигалка.
— О, — замерла я, удивленная. — Так наш правильный Юрчик… еще и курит?
— Очень смешно, Киряева. Будто в жизни… больше ни для чего зажигалка не может понадобиться.
— Ну, не знаю…
(несмелые, робкие шаги навстречу)
— И что? Долго мы здесь сидеть будем?
— А откуда зн…
(не дала, не дала ему договорить — прилипла, притиснулась губами к его губам)
Огонек резко угас.
Обнял, обнял в ответ Юра меня.
Робко скользнул рукой по спине, прижимая ближе…
Долгий, затяжной… поцелуй.
