Мистер Сентябрь (ЛП) - Гудин Николь С.

Не думаю ни о чем другом, пока я с Броуди, ни о Чаде, ни о том подонке из бара, ни даже о моем сыне. Я думаю только о нем, о нас.

Возможно, это не первый абзац в руководстве «Как стать хорошим родителем», но я считаю, что после шестнадцати лет, проведенных в роли преданной матери-одиночки, мне причитается несколько ночей побыть эгоисткой.

Я ухмыляюсь, убирая телефон в сумочку. Броуди прислал мне сообщение, в котором всего два слова: «Возвращайся скорее». Он отправил его через тридцать секунд после того, как наконец позволил мне уйти. С тех пор я перечитала его раз пятьдесят.

Мне приходится сбежать от него раньше; сегодня днем мне нужно поработать, и я знаю, что ему все равно нужно идти на тренировку. И я должна пойти и забрать Итана, когда все закончится. Хихикаю про себя, думая о том, как тяжело будет снова увидеть этого сексуального тренера.

Проезжая через город, я несколько раз бросаю взгляд в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что за мной никто не следит, что, по-видимому, входит у меня в привычку. Что бы я ни говорила Броуди о том, что нужно расслабиться, я, похоже, не могу по-настоящему это сделать, когда остаюсь одна.

Я сказала ему, что белая машина — это ерунда, но чем больше об этом думаю, тем сильнее это становится чем-то особенным. У меня появилось еще два телефонных звонка, и когда я на них отвечала, в трубке была тишина

Броуди, кажется, забыл о том, что произошло на днях, когда он ответил на мой звонок, и я тоже не собираюсь напоминать ему об этом. Мне нравится, что он так заботится обо мне, но не нужно, чтобы он нервничал еще больше, чем сейчас.

На мгновение мне показалось, что он собирается настоять на том, чтобы прийти на работу вместе со мной сегодня днем. Если бы не тот факт, что там должен был быть мой ассистент, я думаю, он бы так и поступил.

Я сворачиваю к спортзалу, и мое внимание привлекает подъезжающая сзади белая машина. Мое сердце бешено колотится, когда она сворачивает с главного шоссе позади меня. Я чуть сильнее вдавливаю педаль газа в землю, но машина не отстает от меня. Она броская и дорогая на вид, серебристая лошадка на решетке радиатора светит мне, как маяк.

Я не могу разглядеть водителя из-за густой тонировки, но я уже готова запаниковать и позвонить офицеру, который дал мне свой номер, когда машина сворачивает, оставляя меня с учащенным пульсом и ощущением собственной глупости.

Мне нужно успокоиться. Я веду себя глупо. Вокруг около пяти миллионов белых машин, и я даже не знаю, водит ли их человек, который пытался накачать меня наркотиками, или нет. У меня нет причин полагать, что этот парень придет за мной.

Я в порядке. Я в порядке. Я в порядке.

Если я повторю это достаточно часто, возможно, я начну в это верить. Мне нужно подбодрить себя.

Белая машина, которую, как мне кажется, я все время вижу, — не более чем совпадение. Я ничего не смыслю в автомобилях — сомневаюсь, что смогла бы распознать, была ли машина, которую я видела каждый раз, одной и той же или другой, а звонки без ответа, вероятно, не более чем сомнительная телефонная линия от кого-то, кто пытается просмотреть недвижимость.

Мне нужно заставить себя поверить, что человек, который пытался накачать меня наркотиками, не придет за мной, потому что я не могу ожидать, что Броуди будет рядом со мной круглосуточно, чтобы успокоить, и прямо сейчас я могу думать только об этом... добраться до него и вдохнуть его запах.

Я начинаю слишком сильно полагаться на него и слишком быстро в него влюбляюсь, но как я могу не влюбиться? Он великолепный, добрый, заботливый и смотрит на меня как на что-то особенное… его не смущает тот факт, что у меня дома есть подросток, и он заставляет меня чувствовать, что мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди, стоит ему только улыбнуться.

Заезжаю на парковку, глушу двигатель и поспешно врываюсь в здание. До конца тренировки еще полчаса, так что машин на парковке почти нет, но я не хочу ждать Итана здесь — меня уже трясет. Я пересекаю парковку и почти бегом вхожу в вестибюль, стуча каблуками по твердому полу.

Глубоко вздыхаю при виде него. На голове у него фирменная бейсболка, и его рельефные мышцы кажутся знакомыми и успокаивающими. Он еще даже не заметил меня, но я сразу же почувствовала себя непринужденно.

Веду себя глупо. Я в порядке. Никто за мной не следит. У меня нет сталкера.

На этот раз я верю в это. И могу рационально разговаривать сама с собой, когда Броуди рядом.

Не знаю, как долго стою там, молча наблюдая, как он общается с мальчиками, но когда слышу шум позади себя, это пугает меня совсем немного, а не заставляет выпрыгивать из кожи вон, как это было бы, когда я только приехала. Тренировка почти закончилась, и кто-нибудь из родителей, вероятно, пришел забрать своих детей.

Я улыбаюсь про себя, думая о том, как поговорю с мамами о Броуди — я знаю, что не должна... они и так смотрят на него как на кусок мяса, мне определенно не следует делиться с ними его сексуальной жизнью, но это не останавливает меня от желания похвастаться им в любом случае.

Я действительно скучаю по девичьим разговорам. Отхожу от окна, чтобы посмотреть, кто приехал. Снова оглядываюсь через плечо и вижу, что Броуди смотрит в мою сторону, но не на меня, а на что-то за моим плечом, нахмурившись. Делаю еще один шаг и натыкаюсь на кого-то.

— Простите, я... — слова слетают с моих губ прежде, чем я вижу, в кого врезалась.

Чад смотрит на меня сверху вниз, его руки на моих плечах, на лице улыбка.

— Что ты здесь делаешь?? — моему удивлению нет предела.

— То же, что и ты. Я пришел посмотреть на Итана.

Я провела больше времени, наблюдая за тренером моего сына, чем за ним самим, но не собираюсь говорить об этом Чаду.

А еще мне не нравится, что он здесь. Не могу сказать, что я в полном шоке — после его неуместных комментариев в кафе я не думала, что так легко отделаюсь, но мне не нравится, что он здесь. Он никогда не поддерживал игру Итана в баскетбол, но я ничего не могу с этим поделать. У него такое же право находиться здесь, как и у меня. Мне просто нужно переждать — надеяться, что ему станет скучно, как обычно, и он вернется к своей реальной жизни, где бы и что бы это ни было.

Разница между «сейчас» и «тогда» заключается в Броуди. Я это знаю, и Чад тоже. Он как избалованный ребенок, который хочет, чтобы все игрушки были только у него, даже когда он с ними не играет. Он не хочет ни меня, ни своего сына, когда дело доходит до этого, но он также не хочет, чтобы мы были у кого-то еще. Он — самовлюбленный человек. Всегда так было, всегда так будет.

— А ты не можешь просто вернуться домой? — спрашиваю я, и в моем голосе слышится мольба.

Он высокомерно ухмыляется.

— Да ладно тебе, принцесса, я только приехал в город, а ты хочешь, чтобы я уже уехал?

Я выдавливаю из себя смешок.

— Да. Я хочу. Неужели в это так трудно поверить? — я сбрасываю его руки и отступаю назад, но он следует за мной.

— Не думаю, что ты действительно хочешь, чтобы я ушел, Морган… я думаю, что это он хочет, чтобы я ушел. — Он склоняет голову мне на плечо, и я понимаю, что он имеет в виду Броуди.

Я не смотрю, потому что именно этого хочет от меня Чад. Вместо этого я скрещиваю руки на груди и пытаюсь вспомнить, как быть уверенной в себе женщиной, которой я являюсь, когда Броуди рядом. Мне нужно направить его внимание на что-то важное прямо сейчас.

— Почему ты думаешь, что я хочу, чтобы ты остался?

Его голубые глаза сверкают, и у меня возникает отчетливое впечатление, что я только что угодила в какую-то ловушку.

— То же самое, что заставило меня остаться много лет назад… раньше нам было весело, Морган… мы могли бы повеселиться снова.

Да, было по-настоящему весело, когда он переспал со мной, дал мне поверить, что у нас действительно может что-то быть, а потом уехал навстречу закату. Мне было очень весело, ага.

— Теперь у меня есть с кем повеселиться.

Его глаза сужаются и становятся жесткими, и я понимаю, что действительно разозлила его этим заявлением. Не знаю почему — он никогда и пальцем меня не тронул, — но когда он смотрит на меня таким диким взглядом, я чувствую себя запуганной, и точно не в безопасности.