Исцелиться любовью (ЛП) - Харт Кэмерон

— Блядь, это даже нечестно, — простонал я. — Когда это ты успела научиться так грязно выражаться?

Однако я не даю ей возможности ответить, прежде чем потянуть мою красивую, сексуальную, сильную женщину в сторону ванной. Она хихикает, и я улыбаюсь ей, наслаждаясь звуком ее смеха. Она невероятна. Бриэль улыбается, даже после всего, что случилось с ней сегодня, да и вообще, после всей ее жизни.

И снова я поражен тем, насколько ошибочным было мое первое впечатление о ней. Все, что я видел, — это внешнюю привлекательность, и думал, что ей все дается легко. На самом деле, моя девочка сильнее всех, кого я когда-либо встречал. Она терпела то, чего никому не следовало бы испытывать, и все же каждый день просыпалась с целью исцелять других и вносить свет в их жизни.

Я включаю воду, проверяю температуру и раздеваюсь. Когда я оборачиваюсь, Бриэль уже обнажена, и я не могу сдержать голодного рычания, вырывающегося из моего горла.

Мы заходим в душ, и я наблюдаю, как теплая вода стекает по ее безупречной коже и изящным изгибам. Мои руки проводят каплями воды по ее плечам, талии и бедрам. Я хватаю ее за упругую попку и притягиваю к себе, громко целуя. Она закидывает одну ногу мне на бедро, и я крепко сжимаю ее, постанывая от того, как она раскрывается передо мной.

— Бриэль... — я стону ей в шею, прокладывая дорожку поцелуев вниз по ее стройной фигурке. Она двигает бедрами и трется своей горячей киской о мой чертовски твердый член.

— Пожалуйста? — хнычет она. — Мне нужно чувствовать тебя. Мне необходимо...

Я слегка отстраняюсь, чтобы прижаться лбом к ее лбу.

— Что тебе нужно, солнышко?

— Мне нужно снова почувствовать эту связь. Это было всем. Не так ли?

— Ты чертовски права, Бриэль, — отвечаю я, прежде чем рассеять поцелуями все ее сомнения и неуверенность. Мои руки блуждают по ее телу, поглаживая, сжимая, наслаждаясь каждым дюймом.

Наконец, я прерываю наш поцелуй и разворачиваю ее так, чтобы она оказалась лицом к задней стенке душа. Бриэль понимает намек и прижимается к стене, выпячивая попку, демонстрируя мне полное доверие.

— Я никогда не привыкну к тому, какая ты великолепная, — бормочу я, прежде чем поцеловать ее между лопаток и провести губами и носом вниз по позвоночнику.

Протянув руку между ее ног, я погружаю два пальца в ее влажную щель, чтобы проверить ее готовность. Черт возьми, моя девочка не шутила, ей это нужно.

— Готова к тому, чтобы я снова наполнил тебя? — спрашиваю я, лениво вводя пальцы в ее насквозь мокрую дырочку и вынимая их оттуда.

— Боже, да, пожалуйста, пожалуйста... — стонет Бриэль.

Я встаю позади нее и обхватываю ее за попку, массируя ее идеальные ягодицы и разводя их в стороны, открывая ее всю своему голодному взгляду. Я наклоняюсь и накрываю ее, прижимаясь грудью к ее спине и обхватывая ее одной рукой. Она дрожит подо мной. Я кусаю ее за плечо, обхватываю ее грудь и безжалостно вгоняю в нее свой член, издавая дикое рычание, когда замираю на миг. Она хнычет при каждом толчке и толкается на меня, давая понять, что она здесь, со мной.

Я провожу пальцами вниз по ее телу, до самой киски. Ее клитор — маленькая толстая жемчужина, набухшая и пульсирующая для меня. Она бьется о мою руку, пока я играю с ней, поглаживая и пощипывая, не давая Бриэль вздохнуть, пока я доставляю ее телу больше удовольствия, чем она когда-либо испытывала. Она извивается и кричит в агонии, но я не останавливаюсь. Теперь она моя. Я могу ублажать ее. Моя, чтобы мучить. Она выгибается в моих объятиях, пока я разбираю ее на части, кусочек за кусочком, испуская отчаянную мольбу прямо перед тем, как она сломается.

— Вот так, кончи для меня, Бриэль, — ворчу я, продолжая двигаться в ней и дразня ее соски одной рукой, одновременно потирая ее маленький твердый клитор.

— Эллиот! — Бриэль изливается на меня, ее тугая киска снова и снова сжимается вокруг моего члена.

Я не позволяю ей опуститься, я продолжаю долбить ее сильнее и быстрее, сжимая ее попку и раздвигая ее ягодицы.

— Чертовски люблю смотреть, как твоя киска заглатывает мой большой член, —ворчу я.

— Я... не могу остановиться… ко-о-ончаю... — она выдыхает каждое слово, как будто ей требуется вся ее концентрация, чтобы просто дышать.

Я обхватываю одной рукой ее бедра, а другой — идеальную грудь, поддерживая ее, когда у нее подгибаются колени. Бриэль выкрикивает мое имя и колотит кулаком по стенке душа, когда из самых ее глубин вырывается очередной оргазм. Чертовски красивая.

Я так потерялся, наблюдая, как ее захлестывает наслаждение, что мой оргазм настигает меня неожиданно. Я рычу, входя в нее в последний раз, прижимая ее дрожащее тело вплотную к стенке душа. Я кончаю почти бурно, струя за струей вырываются из моего члена, по мере того как он набухает и сокращается внутри нее.

Отступив немного назад, я подхватываю Бриэль на руки и медленно опускаюсь на пол в душе, не доверяя своим ногам. Она прижимается ко мне, все еще дрожа и тяжело дыша.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, все еще задыхаясь.

— Очень хорошо, — вздыхает она.

Я улыбаюсь и утыкаюсь носом в ее макушку, позволяя горячей воде струиться по нашим телам и расслаблять ноющие мышцы. Нам еще многое предстоит сделать, и нам обоим предстоит еще многое исцелить, но, кажется, все возможно, когда Бриэль рядом со мной.

— Я так сильно люблю тебя, — признаюсь я ей. Моя девочка замирает, и я задаюсь вопросом, не сказал ли я что-нибудь не то. Потом я понимаю, что, хотя я и знал, что по уши влюблен в эту женщину, я еще не произнес этих слов вслух. — Прости, если это для тебя слишком, я просто хочу, чтобы ты знала, что я чувствую. На тебя никто не давит, чтобы ты ответила тем же...

— Я люблю тебя, Эллиот Эриксон, — говорит она, прерывая меня. — Думаю, это была любовь с первого взгляда.

Бриэль хихикает над собственной шуткой, и я не могу удержаться, чтобы не пощекотать ее бока. Она смеется и ерзает у меня на коленях, в конце концов успокаиваясь настолько, что я снова могу ее обнять.

Я покачиваю нас назад-вперед, впервые в жизни испытывая полное удовлетворение. Я не могу дождаться еще тысячи таких моментов с моим солнышком.

Эпилог

Бриэль

— ...а потом мы пошли на карнавал, и я съел столько сахарной ваты, что меня стошнило голубым и розовым, и она стала фиолетовой! — взволнованно рассказывает Чарли, врываясь в парадную дверь.

Наш восьмилетний сын подбегает ко мне, обнимает за талию и крепко прижимает к себе. Несмотря на то, что он признался, что приболел днем, я никогда не упущу возможности обнять своего сына и сказать ему, как сильно я его люблю.

— Я так понимаю, ваш день мальчиков прошел хорошо? — спрашиваю я Чарли и Эллиота, когда они входят в домик с огромным плюшевым слоном.

— Ух ты! — восклицает Чарли, кивая головой. Его лицо бледнеет, и я начинаю беспокоиться, что ему снова может стать плохо, но Чарли держит себя в руках. Какой солдат.

— Да, я бы сказал, что у нас был хороший день, несмотря на радужную рвоту. Я смеюсь и говорю сыну, чтобы он пошел почистил зубы и прополоскал рот.

— Как прошел день девочек? — спрашивает мой муж, обнимая меня за талию.

— Было здорово провести день в спа-салоне и сделать маникюр. Рейчел понравилось. Она отключилась около сорока пяти минут назад. Я дам ей немного поспать перед ужином.

— Я рад, что мы оба смогли провести время с детьми наедине, — говорит он. Мое сердце тает от того, как сильно он любит Рейчел и Чарли. Эллиот притягивает меня к себе для поцелуя.

Я кладу руку ему на грудь, удерживая его на расстоянии нескольких дюймов.

— Просто проверяю, Чарли был единственным, кто сегодня выпустил радугу?

Эллиот прищуривается, глядя на меня, и в его темно-зеленых радужках вспыхивают игривые искорки.

— Это верно, солнышко. Я бы никогда не сделал ничего такого, что могло бы помешать мне поцеловать самую красивую, умную, интеллигентную женщину, которую я когда-либо видел.