Исцелиться любовью (ЛП) - Харт Кэмерон

Какого черта? Она бросила меня? Я сделал что-то не так? Господи, я причинил ей какую-то боль? Я не был особенно нежен со своей драгоценной девочкой в эти выходные, но я думал, что она была рядом со мной.

Мрачные мысли овладевают мной, заставляя остановиться на полпути.

Она, наконец, поняла, что я недостаточно хорош.

Но нет. Это не та Бриэль, в которую я влюбился за последние несколько недель. Она всегда поддерживала меня, и у нас было так много общих проблем в жизни. Она бы не ушла, по крайней мере, не поговорив со мной.

Я достаю свой телефон, чтобы позвонить ей, но потом, как последний идиот, понимаю, что у меня нет ее номера. У меня есть ее рабочий телефон, который сейчас не поможет. Хорошо, что я знаю, где она живет. У меня внутри все сжимается, когда я спрашиваю себя, что заставило ее уйти с работы.

Что бы это ни было, я готов бороться за свое солнышко и вернуть ее на вершину горы вместе с собой.

Глава 8

Бриэль

Я поняла, что что-то не так, как только переступила порог своего кабинета. Я все еще витала в облаках после выходных, проведенных с Эллиотом, поэтому моя защита была ослаблена. Иначе я бы почувствовала свою мать за милю.

Что-то острое ударяет меня по голове, я поворачиваюсь в ту сторону и вздрагиваю, когда вижу, как наркоторговец и приятель моей матери сминает в руке пустую пивную банку и запускает ее в меня. Я отклоняюсь в сторону, насколько это возможно, будучи привязанной к стулу в гостиной, и чудом избегаю еще одного пореза на голове. Банка падает на пол вместе с еще одной, которая, как я предполагаю, и ударила меня по голове изначально.

Я всхлипываю и закрываю глаза, мысленно возвращаясь к сегодняшнему утру, когда моя мать ждала меня в моем кабинете. Она обзывала меня всеми возможными именами, от шлюхи до эгоистичной пизды. Да, моя собственная мать называла меня пиздой. Если это не переход границ, то я не знаю, что это такое.

— Я с тобой разговариваю, — произносит мужчина невнятным голосом. — Какой ПИН-код твоей дебетовой карты?

— Зачем? — слабо спрашиваю я.

— А как ты думаешь, зачем? Нам с твоей мамой нужны деньги, и она сказала, что ты единственная, у кого есть стабильная зарплата.

Не уверена, как долго я была привязана к стулу в библиотеке дома моей мамы, но я знаю, что прошло уже несколько часов. Я хочу есть и пить, но, что более важно, мне нужно в туалет.

Мне не следовало идти с мамой, но она застала меня врасплох, а затем обрушила на меня шквал оскорблений, разрушив все мои надежды на отношения с ней. Она пригрозила рассказать моему боссу об одном клиенте, с которым я спала. Я понятия не имею, как она до этого додумалась и действительно ли она это сделала, но угрозы было достаточно, чтобы я не выдержала и последовала за ней к ее машине.

— Ты что, тупая? — кричит мужчина. — Я задаю очень простой вопрос.

— Мне нужно в туалет, — говорю я ему. — Тогда я скажу тебе пароль. Я не хочу неприятностей, но я не могу сосредоточиться, когда мне так плохо.

Он ворчит что-то о том, какая я несносная, затем подходит ко мне и перерезает веревки на моих ногах.

— Те, что у тебя на руках останутся, — инструктирует он меня.

— Эм... да, это не сработает. Мне вроде как нужны мои руки, чтобы… ты же понимаешь.

Он раздраженно вздыхает, затем зовет мою маму. Когда она не отвечает сразу, он выкрикивает ее имя снова и снова, пока она не вбегает в комнату.

— Ты запомнил номер? — спрашивает она, даже не потрудившись взглянуть на меня. Это действительно все, что ее волнует? Да. Да, это так. Я видела, как моя мама становилась все хуже и хуже, пока не стала совсем безнадежной, так что это вполне соответствует тому, как она относилась ко мне в последнее время.

— Нет, она говорит, что ей нужно сходить в туалет, прежде чем она мне все расскажет.

— Ты эгоистичная сука! — выплевывает в меня моя мать. Сарказм, скрытый в ее словах, — это что-то новенькое. Я приглядываюсь к женщине, которая меня вырастила, замечая, какая она нервная и как все время чешет одно и то же место на руке. Что она принимала? Это точно не викодин и не алкоголь.

Я с тяжелым сердцем осознаю, что моя мама принимает метамфетамин. Как и ее дилер, или парень, или кем бы он ей ни был. Я вижу оспины на его лице и впервые замечаю, что многие зубы у него либо гнилые, либо отсутствуют.

— Мне просто нужно пописать, — говорю я ей тихим голосом, не желая ее злить. Я не уверена, на что способны эти двое, принимая такую дозу наркотиков. – Если ты не хочешь, чтобы я испортила стул и ковер в ближайшие тридцать секунд...

— Отлично, — выдыхает она, ослабляя путы на моих запястьях и поднимая меня со стула. Ее рука крепко обхватывает мое предплечье, когда она тащит меня через весь дом и заталкивает в ближайшую ванную. — И не делай глупостей. Я буду прямо за дверью.

Я ничего не говорю, просто закрываю дверь у нее перед носом. Я понятия не имею, сколько у меня времени, мне просто нужно было немного подумать. Мне действительно нужно в туалет, поэтому я пользуюсь перерывом в туалете, чтобы спланировать побег. Здесь есть окно, но оно слишком маленькое, чтобы я могла в него пролезть.

Я на мгновение задумываюсь, смогу ли я запереться здесь, но быстро прихожу к выводу, что они вдвоем легко вышибут дверь, особенно когда они все так возбуждены, как сейчас. Может быть, я смогу поступить наоборот и выскочить из ванной, проскочить мимо мамы и выскочить через парадную дверь. Не знаю, что я буду делать после того, как выйду на улицу, поскольку у меня все еще нет машины, но, может быть, я смогу добраться до соседского дома и вызвать полицию.

После того, как я спустила воду и вымыла руки, я делаю глубокий вдох и настраиваю себя на отличный побег. Хватаясь за дверную ручку, я представляю, как бегу, бегу, бегу прямо к двери и пересекаю обширную территорию нашего дома, чтобы оказаться в безопасности.

Как только я распахиваю дверь ванной, раздается громкий и настойчивый стук в переднюю двойную дверь.

— Что за…

Слова моей матери обрываются, когда левая дверь с грохотом распахивается, открывая моего спасителя — Эллиота. Он сорвал дверь с петель, чтобы добраться до меня. Я подбегаю к нему, но мама оттаскивает меня назад.

— Отпусти ее, — приказывает Эллиот.

— Кто ты, черт возьми, такой? — спрашивает наркоторговец, наконец выходя из библиотеки, чтобы посмотреть, из-за чего весь этот шум.

— Я тот человек, который заберет Бриэль у вас, жалкого подобия людей, и будет лелеять ее так, как она того заслуживает.

Слезы наворачиваются на глаза и стекают по моим щекам, когда зеленые глаза Эллиота находят мои.

Я вырываю руку из мертвой хватки матери и бегу к моему угрюмому, милому, идеальному мужчине-горцу. Я почти в его объятиях, когда что-то тянет меня назад. Это гребаный наркодилер, он хватает меня за волосы и запрокидывает голову назад.

Эллиот рычит и бросается вперед, его кулак с приятным хрустом врезается в лицо моего похитителя. Он тут же отпускает меня, чтобы прикрыть свой теперь уже сломанный нос, из которого во все стороны хлещет кровь.

Я бросаюсь в объятия Эллиота, всхлипывая, когда он заключает меня в свои объятия.

— Ты со мной, — шепчет он. — Теперь ты в безопасности.

Я киваю, и он говорит мне идти к грузовику. Я почти протестую, но, честно говоря, я совершенно вымотана и не думаю, что смогу справиться еще с чем-то.

Когда я подхожу к машине Эллиота, я останавливаюсь и прислоняюсь к бочине, переводя дыхание. Никогда, ни за что, за все годы, что я разбиралась с маминым дерьмом, я не думала, что она способна на что-то подобное.

Я не могу точно слышать, что происходит внутри, но я верю, что Эллиот обо всем позаботится, как он и обещал. Несколько минут спустя он выходит из дома и спускается по ступенькам крыльца ко мне. В следующую секунду я оказываюсь в его объятиях, таю в них, пока он покачивает меня назад-вперед.