Шепот о тебе (ЛП) - Коулс Кэтрин

Я возилась с замком, пока за дверью радостно лаяла Шэдоу. Наконец справилась, и дверь распахнулась. Собака радостно завертелась на месте.

Я рассмеялась и тут же этот смех сорвался в рыдание. Шэдоу мгновенно насторожилась. Захлопнув дверь, я сползла на пол. Она сразу прижалась ко мне, а я обхватила ее, уткнулась лицом в шерсть и дала слезам течь, больше не сдерживаясь.

Вся эта боль… разрушенная жизнь, которая была такой прекрасной и полной обещаний. И ради чего? Из-за пяти минут. Из-за трехсот секунд. Из-за того, что Холт решил взвалить на себя весь мир и не смог отказаться от мании Супермена.

Пять минут лишили меня всей жизни или, может, его упрямство.

Как бы я ни злилась на него, сердце разрывалось и за него тоже. Этот груз явно его ломал. Он стоил ему дома, семьи. Меня. И ради чего? Чтобы он мог играть благородного, измученного героя?

Телефон снова зазвонил. На экране высветилось лицо Грей. Как только звонок смолк, пришло сообщение:

Грей: Если не ответишь в следующий раз, я приеду.

Телефон мгновенно снова зазвонил, и я провела пальцем по экрану.

— Я в порядке.

— Ты всегда ужасно врешь.

Я хрипло усмехнулась:

— Ладно, не в порядке. Но буду.

Она помолчала:

— Хочешь, приеду? Посмотрим «Маленьких женщин» в восемьдесят миллионный раз и съедим попкорна?

— Спасибо, Грей, но я, пожалуй, просто приму душ и лягу спать.

— Прости, что потащила тебя туда. Эгоистка. Просто я думала, что смогу снова собрать всех любимых людей вместе. Но я ранила тебя, и это делает меня паршивой подругой.

— Паршивой? — переспросила я.

— Держу речь чистой ради маленьких чудищ.

Я фыркнула:

— Ты не паршивая подруга. И не хреновая. Я понимаю, ты хочешь, чтобы все вернулось, как раньше. Но это невозможно. Скажи, что понимаешь.

На том конце повисла тишина. Ей нравилось, когда мы с Холтом были вместе. Она говорила, что это значит: однажды я стану ей сестрой официально. Ей было непросто отпустить эту мечту.

— Грей, я тебя люблю. Сестры по духу — навсегда. Но я не могу дать тебе это, — горло сжало, и слезы снова наполнили глаза. — Это слишком больно.

— Рен…

— Я его не ненавижу. Я желаю ему только хорошего. Но я не могу, чтобы он был в моей жизни так, как ты хочешь. Если он останется здесь насовсем, может, я и смогу иногда махнуть ему рукой в городе, даже перекинуться парой вежливых слов. Но я не смогу смотреть, как он живет дальше. Не смогу видеть его каждый день, с детьми Лоусона — или его — зная, что мы слишком сломаны, чтобы вернуться друг к другу.

— Ладно, — тихо сказала Грей. — Больше не буду вмешиваться. Обещаю.

Я выдохнула:

— Спасибо.

— Люблю тебя до края света, сестричка.

— И до луны и звезд.

— Завтра обед? — с надеждой спросила она.

— Конечно. Wildfire?

— Да, пожалуйста.

Я перебирала шерсть Шэдоу:

— Напишу, как узнаю, когда у меня перерыв.

— Договорились.

— Спокойной, Грей.

— Сладких снов.

Я завершила звонок. Сладкими сны точно не будут.

Шэдоу тихо заскулила.

Я поднялась:

— Прости, девочка. Пойдем на улицу.

Сухой треск ветки за окном заставил меня замереть. Шэдоу перешла от скулежа к низкому рычанию.

— Наверное, просто зверек, — пробормотала я, но двинулась к столу у двери и нащупала в миске с мелочевкой свой электрошокер.

Пристегнула поводок к ошейнику и обмотала его вокруг запястья, включила фонарик на телефоне. Прислушалась. Тишина. Открыв дверь, вышла наружу.

Звуки были привычными: шорох ветра в кронах сосен, возня ночных зверьков.

Я крепче сжала шокер и двинулась к той стороне дома, откуда донесся звук. Луч фонарика не зацепил ни зверя, ни человека. Но, подойдя к окну, откуда открывался лучший обзор на весь первый этаж, я увидела это.

В мягкой земле, где весной будут мои клумбы, темнел след. Смазанный отпечаток подошвы.

Пальцы онемели, пока я набирала номер. После второго гудка ответил Лоусон:

— Все в порядке, Рен?

— Думаю, кто-то был у моего дома. И наблюдал за мной.



13

Холт

Все внутри напряглось от слов Лоусона. Я шагнул ближе, пытаясь расслышать, что говорит на другом конце провода, но он оттолкнул меня.

— Почему ты так решила? — Он на секунду замолчал, затем кивнул: — Вернись в дом. Закрой двери и окна. Я буду через десять минут.

Именно столько нужно, чтобы доехать отсюда до домика Рен.

— Что случилось? — рявкнул я, как только он закончил разговор.

Лоусон поднял руку:

— С ней все в порядке, но ей кажется, что кто-то шарился возле ее дома.

Слова врезались в меня, стянув все внутри до боли.

— Пресса?

В этом году была десятая годовщина стрельбы. Мой офис получил столько запросов на интервью, что я уже сбился со счета. У СМИ всегда был больной интерес к тому, что произошло в Сидар-Ридж, а благодаря одному уволенному заместителю шерифа факт, что именно я нашел Рен, стал достоянием общественности.

Они все хотели кусок этой истории — подростковая любовь, разрушенная ненавистью.

Но своего они никогда не получат.

Челюсть Лоусона ходила ходуном, пока он вытаскивал ключи из кармана:

— Возможно. Но поздновато для репортера. Она услышала кого-то снаружи, вышла проверить и нашла след от обуви.

— Она пошла проверять? Почему, черт возьми, не позвонила в 911?

— Наверное, решила, что это животное. Может, так и было.

Мне плевать, что там могло быть. Я думал только о том, чтобы Рен была в безопасности. Ноги уже сами несли меня к моему внедорожнику, припаркованному в конце ряда.

— Куда ты собрался? — резко спросил Лоусон.

— Убедиться, что с ней все в порядке.

— Не думаю, что это хорошая идея.

Но я уже был за рулем, вставлял ключ в замок зажигания.

Лоусон выругался и побежал к своему служебному авто.

Я не терял времени, вылетев с парковки. Пальцы нервно барабанили по рулю, пока ворота открывались — чертовски медленно.

Как только они разошлись достаточно, я вжал газ в пол. Лоусон включил мигалки на своем полицейском внедорожнике, но я проигнорировал. На двухполосной дороге он обошел меня, заставив сбросить скорость.

Поток ругани сорвался с моих губ, когда он притормозил еще сильнее, проезжая через город. Лишь когда здания остались позади, он ускорился, свернув на дорогу к озеру.

Я глянул на часы на панели. Сколько прошло с момента звонка Рен? Он пообещал быть у нее через десять минут. Прошло уже восемь.

Он сбросил скорость на развилке. Грунтовка была разбита, требовала ремонта. Мне не нравилось представлять, как Рен зимой ездит по этому пути.

Я припарковался рядом с братом, как только он выключил фары, и выскочил из машины. Но он встал у меня на пути, грубо оттолкнув:

— Отойди. Если ты сейчас ворвешься туда, готовый снести кому-то голову, Рен только сильнее перепугается.

Я сжал зубы:

— Если кто-то шастал вокруг ее дома, ей и должно быть страшно.

— Нет. Она должна быть осторожной. Это не одно и то же. Если она будет бояться — это не поможет.

В животе все сжалось. Я ненавидел представлять Рен дрожащей, вздрагивающей от каждого шороха. Хотел, чтобы она была в безопасности, но не за счет постоянного страха. Медленно выдохнув, я сделал шаг назад.

Плечи Лоусона немного расслабились:

— Спасибо. — Он пошел по тропинке. — Тебя тут вообще не должно быть. Разве что ты стал полицейским и не сказал мне.

— Я постоянно работаю с полицией как консультант.

— Это не то же самое.

— Тогда сделай меня консультантом.

Он покачал головой и постучал в дверь:

— Это я, Рен.

С другой стороны донесся низкий рык.

Я приподнял бровь:

— У нее собака?

Рен всю жизнь упрашивала родителей завести питомца — хоть щенка, хоть хомяка. Максимум, на что они соглашались, была золотая рыбка. Наверное, просто не хотели ничего, за чем нужно ухаживать.