После развода. Не предал, а разлюбил (СИ) - Ветрова Влада

И может из-за того, что всю игривость с нас как ветром сдуло, а может по каким-то другим причинам, черт знает. Факт в том, что на тот самом пледе посреди гостиной мы располагаемся со слишком серьезным настроем. И все быстро выходит из-под контроля.

Возможно, так воспринимаю происходящее лишь я. Возможно, Марк просто наслаждается прикосновениями, а его взгляд кажется вдумчивым и наполненным от переизбытка сексуальной энергии, ищущей выхода. Но я… для меня этот опыт — нечто выходящее за рамки.

Я никогда не была так близка с мужем. Никогда не чувствовала такого единения с мужчиной. Все эмоции на пределе, все чувства обнажены, все эрогенные зоны как оголенный нерв.

Абсолютная перезагрузка. Полнейшее умиротворение. Гребаный катарсис, после которого расставание утром ощущается мучительным.

Марк отвозит меня на работу и провожает до крыльца. Обнимает, прижимается своими губами к моим в самом сладком поцелуе. Так долго не отпускает и не разрывает контакта, что я почти предлагаю забить на все и устроить нам выходной. И чувствую себя невероятно глупо, когда он отстраняется и сообщает:

— Не знаю, когда получится увидеться. С покупкой катка в самый разгар сезона стало слишком много дел, которые нужно срочно решать.

— Конечно, понимаю, — произношу, отчаянно борясь с подкатывающими слезами. — Пойду, зябко. До встречи.

— Пока.

Пока. Почему он сказал мне это отвратительное бездушное «пока»?

* * *

Весь день проходит на автопилоте. Весь день сосет под ложечкой в предчувствии чего-то в высшей степени неприятного. И ближе к пяти получаю сообщение от дочки.

«Перезвони мне, когда сможешь».

От разговора я не ожидаю ни хорошего, ни приятного. Получив короткую десятиминутную передышку, выхожу на улицу, чтобы сделать звонок подальше от посторонних ушей. И без того моя личная жизнь как на ладони.

— Да, слушаю, — произношу скупо, когда Юля отвечает на вызов.

— Ты придешь на свадьбу или нет? — спрашивает не самым довольным голосом. — Нужно подтвердить список гостей для агентства. Пустой стул за ближайшим к главному столом будет смотреться стремно.

Стремно, значит? Очередной плевок. Спасибо, родная.

— Если ты так этого хочешь, приду, — отвечаю холодно. — Разумеется, не одна.

— Разумеется, — едко хмыкает дочь. — Окей, записываю тебя плюс один. Даже интересно, кто это будет… — фыркает в сторону и, похоже, уже не мне, после чего вызов сбрасывается.

Так и подмывает отправить ей видео припадка Виктории, но я даже думать не хочу о том, что начнется. Пусть женятся. Пусть отправляются в путешествие. Пусть делают себе свою Юлю, а мне вернут мою. Больше чем уверена, как только эта дрянь Виктория получит желаемый штамп в паспорте, их общение резко сократится. Тогда-то моя малышка и осознает, что сделала неправильный выбор. Может, не сразу, но осознает. И тогда я дам ей шанс на прощение.

Остаток дня — в еще более упадническом настроении. Толком даже не понимаю, что именно меня так подкосило, от того всячески увиливаю от разговора с подругой: если начнем обсуждение, я точно расплачусь. Кое-как дорабатываю, с большим трудом открываю дверцу промерзшей машины, предварительно окатив ее кипятком из чайника, доезжаю до дома, ложусь в постель и получаю сообщение от Марка.

«Совсем замотался. Завтра две встречи, отменил массаж. Спокойной ночи».

«Спокойной ночи», — все, что отвечаю, уже не таясь захлебываясь слезами.

Утро наступает как-то внезапно и своим присутствием не радует. Брожу серой тенью по квартире, будто во мне разом выкрутили все лампочки. Туда-сюда, туда-сюда… абсолютно бесцельно. Но, не бессмысленно: накрутить себя я успеваю основательно. В девять признаю безоговорочное поражение, хватаю телефон и решительно набираю Марку.

— Доброе утро, красавица, — отзывается после первого же гудка, окутывая меня бархатом своего голоса. Задевая какой-то нерв, отвечающий за голосовые связки.

— Что-то не так? — спрашиваю скрипуче. Глаза щиплет от подступающих слез, а губы некрасиво кривятся в попытке их сдержать. — Это из-за того клиента?

— Что? — переспрашивает с нотками удивления. Играет или нет понять не могу, слушаю только, ни на что другое оказываюсь неспособна. — Что не так, о чем ты?

— Ты… изменился.

— Малыш, не выдумывай, — упрекает мягко. — Я купил бизнес, им нужно заниматься. Не хочу, чтобы мои родители в конечном итоге оказались правы. — Всхлипываю, не выдержав, а он вздыхает. — Бросить все и приехать?

— Нет, — отвечаю тут же. — Я просто…

— Ты просто успела привыкнуть, что мы много времени проводим вместе. Я тоже. Но я же не просил тебя задвинуть работу, правда? И рассчитываю на взаимность.

«Да дело не в работе! — хочется крикнуть. — И не в количестве проведенного вместе времени!»

Но я натягиваю улыбку, чтобы изменить тембр голоса, и произношу совершенно другое:

— Ты прав. Мне тоже пора собираться. До встречи.

— Пока, малыш.

Сбрасываю вызов и едва не запускаю телефон в стену. К бездушному «пока» прибавилось пошлое «малыш», обесценив все, что между нами было.

«А что, собственно, было? — спрашиваю у себя же. — Пара свиданий и секс. Он взял все, что мог из этой связи».

Как и я, наверное. Говорила же себе, не увлекайся. И втрескалась по уши. Как мало мне, оказывается, надо — всего лишь внимание и ласка.

На работе оказываюсь непривычно рано, и Надю, занявшую пост на диванчике для клиентов, вижу еще из темноты улицы. Едва прохожу, она сканирует мое лицо и приказывает:

— Рассказывай. — А после моего очередного (или внеочередного, как посмотреть) нытья, выносит вердикт: — Этого следовало ожидать. Русланчик слишком долго воспринимал тебя как мебель. Стоило только первому встречному мужику приложить минимум усилий, и ты поплыла. Но конец света откладывается, подруга. Ушел один — придет другой. И, судя по записи, уже сегодня.

— У меня там что, по-твоему, конвейер? — строю недовольную мину.

— Это уж ты сама решай, — невозмутимо отзывается Надя. — А за платьем на свадьбу бывшего поедем завтра с утра. Эта сучка еще пожалеет о своем желании утереть тебе нос, Русланчик слюной захлебнется.

— Да я уже не уверена, что стоит идти… вдруг Марк не сможет? Одна я там буду выглядеть жалко.

— Не будешь, при любом раскладе. Я записала тебя к Эльдару на всякий случай, на укладку. В крайнем случае, одолжу тебе Борьку на вечер. Только не увлекаетесь, — фыркает, — а то он так танцует, закачаешься!

— Лучшая, — и смеюсь, и чуть не плачу, крепко обнимая подругу.

К девяти вечера, на которые был записан Марк, а теперь — Богдан, напряжение внутри меня нарастает. Надя еще со своими игривыми взглядами, будто я на свидание иду… Без пяти минут девять топчусь в комнате отдыха, когда влетает подруга и заговорщицки шипит, но на эмоциях получается очень громко:

— Приехал!

— И что? — пытаюсь сохранить спокойствие.

— Что — и⁈ Выйди хоть покажись!

— Не придумывай.

— Выйди, тебе говорю, — настаивает и хватает меня за руку, но я выдергиваю ее и завожу обе за спину.

— Перестань, — одергиваю ее сердито.

— Ой, ну тебя, — закатывает глаза и выглядывает в коридор, а потом снова прячется в комнате, как заправский сыщик. — Ну какой мужик, а, — восторгается, закатывая глазки. — Не такой красавец, как Марк, но там достоинства на все два метра! И столько же в плечах.

— Не выдумывай, — теперь глаза закатываю я.

Выжидаю еще пару минут под ее трескотню, иду к массажному кабинету. Поправляю прическу… одергиваю хлопковый костюм… топчусь на месте… наконец-то стучу.

— Входите! — немного охрипло отвечает мужчина.

Ни разу еще так не волновалась на работе. Аж пальцы на руках дрожат. С чего бы, казалось?

Призываю себя к порядку и вхожу, помня его раздражительность и стараясь не делать резких движений.

— Добрый вечер, — здороваюсь со слышимой дрожью.

Хочется спросить, как у него дела, но я вовремя себя останавливаю: захочет — расскажет сам.