После развода. Не предал, а разлюбил (СИ) - Ветрова Влада

— Наконец-то я тебя нашел! Не поверишь, — начинает с запалом, но тут вслед за ним в салон влетает Виктория с пылающим гневом взглядом и, увидев меня, начинает верещать противным скрипучим голоском:

— Ты! Да как ты смеешь⁈ Что ты о себе вообще возомнила⁈ Подлая завистливая дрянь!

— Не понял, — подбоченивается Сергей. — Мадама, Вы явно что-то напутали.

Зря он влез. Полоснув по нему взглядом, Виктория буром прет на меня, вонзаясь тонкими каблуками в кафель. Подходит чуть ли не вплотную, тыкает тонким пальцем с заостренным ногтем мне в грудную клетку. И пока я жалею, что нахожусь на рабочем месте, где не могу позволить себе, ну, не знаю, допустим, тот самый пальчик ей сломать, сунув между рамой и дверцей своей ржавой девятки, Виктория показывает всю свою гнилую душонку.

— Слушай сюда, бывшая. Ты ничто в сравнении со мной, поняла? Пустое место. Можешь хоть наизнанку вывернуться, он никогда не вернется к тебе. Ни ревность не поможет, ни зависть, ни смена прически. Даже твоя собственная дочь не желает иметь с тобой ничего общего, потому что ты — ничтожество. Не ухоженная обрюзгшая старая бабища!

— Так, хватит, — не выдерживает Измайлов, свирепея на глазах. — На выход, — повышает голос. — Пошла вон, тупая курица!

— А прошлый, кажется, был брюнет, — кривит пухлые губы Виктория, окинув брезгливым взглядом Сергея. — Хотя, права была Юля, он наверняка просто нанятый актер. Этот куда как больше тебе подходит. Может, в молодости ты и была получше, или просто Руслан слишком часто выпивал…

— Я ее сейчас вышвырну, — нервно смеется Сергей и трет лоб дрожащими от ярости и негодования пальцами.

— Ты именно та, кого он заслуживает, — произношу степенно, собрав в кулак все свое самообладание и гордость.

— Естественно. Он, как и его ребенок, заслуживают лучшего, — надменно вскидывает подбородок. — Тот, который еще будет, разумеется, — гладит себя по животу. — Первый блин комом. Досвидули. Хотела бы сказать красотуля, но, куда там…

* * *

Она разворачивается, а я сжимаю кулаки, боясь вцепиться ей в волосы. Осматриваюсь и вижу у стойки не только Ольгу. Но и Надю, провожающую свою клиентку, Виталия, выбежавшего на шум из комнаты отдыха, и, увы, директора салона, который грозился приехать с трех часов дня. И по его алому лицу становится ясно, выговора не избежать.

— Сергей? — пищит Оля.

— Д-да, — с легким заиканием отвечает Измайлов.

— Прошу Вас…

Когда они уходят, Надя сама встает за стойку, принимая оплату от клиентки, а директор кивает мне в сторону своего кабинета.

— Еще хоть один раз, — хрипит, едва я прохожу вслед за ним и закрываю за собой дверь, — твоя личная жизнь переступит порог моего салона, уволю. Это ясно, Таисия?

— Предельно, Олег Викторович, — смиренно опускаю взор.

— И чтобы я больше этого не видел! — взвивается, поддевая ладонью букет, который я продолжаю держать в руке. — Тут тебе не бордель!

— Я ничего такого…

— Ну разумеется, — ехидничает, перебив меня.

— Не смейте меня в подобном обвинять, — защищаю себя твердо, но негромко. — Этот мужчина — давний знакомый. И в Ваш салон он пришел только потому, что тут работаю я. Уйду я — вместе со мной уйдут все мои постоянные клиенты. Их много, Олег Викторович. Вам прекрасно известно, что я отлично выполняю свою работу.

— Ты что же это, угрожаешь мне? — таращит глаза и давится своим возмущением.

— Увольняете меня? — спрашиваю в лоб, прямо взглянув ему в глаза. Очень ему это не нравится, учитывая, что чтобы ответить взаимностью, ему с его метр с кепкой приходится существенно задрать голову.

— Иди работай, — бросает высокомерно. — Второго предупреждения не будет.

У массажного кабинета останавливаюсь и перевожу дыхание. Букет по-прежнему в руке, я вцепилась в него мертвой хваткой и пока не способна разжать пальцы. Стучу свободной рукой.

— Тась, заходи! — взволнованно отвечает Измайлов. — Ну, зарядились на ночь глядя! Это что вообще такое было⁈

— Любовница моего бывшего мужа, — отвечаю как-то отрешенно.

— А, черт, — морщится Измайлов и замирает со спущенными к коленям брюками. Пригласить-то пригласил, в вот с задачей раздеться не справился. — Марк рассказал. Капец он злой приехал. Аж скидку на сделку выбил. И лед там говно, и шкафчики, и кофе в кофейне. Ну и дальше по списку. Нормально так на вентилятор накинул.

— Кофе в самом деле так себе. Устраивайся, что ли, — вздыхаю. — Шея и правое плечо?

— Ахренеть, да? Вроде футболом занимался, а не баскетболом, — бубнит и заваливается на массажный стол в боксерах, проигнорировав полотенце. — Запомнила, — улыбается с теплом.

— Как и подсечку Онисимова, после которой ты стал моим постоянным клиентом.

— Урод, — снова бубнит. — Ладно, черт с ним. Погнали. Как я ждал этой встречи, ручки твои золотые… — произносит нараспев, растягивая слова. — Жена от радости визжала, наконец-то, говорит, ты ныть перестанешь. Я — ныть. Слышала когда-нибудь такое?

— Сейчас, например, — фыркаю с улыбкой.

Измайлов делает глубокий вдох и медленный выход, расслабляясь.

— Эту долбанутую надо в цирке показывать. Расскажешь?

— Марку-то? — уточняю, приступив к своим обязанностям.

— О, да… прям чувствую, как завтра встану, руку не грызет, шею не клинит… В смысле, да, Марку. Есть еще кому?

— Да как сказать… с бывшим, которого просила исключить свою любовницу из моей жизни, по-человечески, попрошу заметить, просила, поделилась бы. Да и с дочкой, которая боготворит эту наглую… — затыкаю себя на полуслове и скриплю зубами. — Ты понял. В общем, дочке тоже неплохо было бы взглянуть, кем она восхищается.

— Так поделись, — немного удивляется. — Там камера над стойкой. Наверняка и звук пишет.

— Директор меня едва не уволил. Не буду даже пытаться просить.

— Давай я зайду, в чем проблема?

— Не надо, Сереж, как бы хуже не сделать. Я не просто так сюда устроилась, место хорошее. Сейчас не до поисков нового.

— Подумай, если что, я почти в любое время могу заскочить.

— Спасибо.

— Жаль, что контакт потеряли, — говорит с хрипом, выдерживая давление на болезненное место. — Часто тебя вспоминал. Спасибо Марку с его неуемной тягой к женскому полу, — шутит, но мне от такой характеристики что-то не смешно.

— Муж был против, — отвечаю скупо, переваривая услышанное.

Очень хочется расспросить его о Марке, но они бизнес-партнеры и ставить его в неудобное положение неправильно.

— Ясно, — опять хрипит Измайлов и натужно смеется: — Потом поболтаем.

Потом как-то не получается. Он — спешит домой, к семье. Я — в пустую квартиру, к пустому холодильнику и холодной постеле. Принимаю душ, мажусь пахнущим земляникой кремом для тела и надеваю уютную плюшевую пижаму в наивной попытке поднять настроение, а когда выхожу, слышу негромкий непрерывный стук в дверь.

Опасливо крадусь и, мысленно прикидывая, чем бы таким потяжелее огреть бывшего, смотрю в глазок.

А потом сердце от радости подпрыгивает к горлу. Быстро открываю и, забыв о том, что обещала себе притормозить, бросаюсь Марку на шею.

Глава 8

Просыпаюсь ночью из-за невыносимой жары. Плюшевая пижама, прижатая рукой Марка, намокла от пота, все тело будто охвачено огнем. От него самого, уснувшего поверх пледа в одежде, прет жаром, как от добротно растопленной печи. Было очень уютно засыпать в его объятиях, проговорив вслух всю обиду, опустившуюся камнем на сердце после выпада Виктории, но спать в бане просто невозможно.

Осторожно выползаю из-под тяжелой руки и на цыпочках крадусь в ванну. Закрываю дверь, с трудом стаскиваю плюшевое одеяние и захожу в душевую кабинку. Встаю под прохладные капли с головой и с облегчением выдыхаю.

Спустя секунд тридцать слышу стук в дверь.

— Да, — отвечаю громко.

Марк открывает дверь и проходит. В ярком свете, с еще не запотевшей стенкой душевой чувствую неловкость, но закрываться глупо, так что я отвожу взгляд и беру в руки мочалку и гель для душа. Вскоре дверца душевой открывается, и вместе с прохладным воздухом врывается горячий мужчина. Встает позади меня, обнимает и еще сонно бормочет: