Запрещенные слова. книга 2 (СИ) - Субботина Айя

Я собираю волосы в высокий, тугой хвост. Добиваюсь практически математической гладкости, чтобы ни одна прядь не лезла в глаза. По мере того как истекают озвученные Славой тридцать минут, начинаю нервничать. Но где-то глубоко внутри, под слоями легкой паники и сомнений, пробивается робкий, но настойчивый росток… предвкушения.

Когда телефон на консоли «оживает» входящим вызовом, я уже почти пританцовываю на месте от нетерпения.

— Спускайся, трусиха, - слышу в динамике знакомый насмешливый голос.

— Я не успела побрить голову под шлем - ничего? - пытаюсь отшучиваться, пока выхожу и только с третьей попытки вставляю ключ в замочную трясущимися пальцами. Если срочно не возьму себя в руки, то Дубровский будет в курсе моих нервов, как только я до него дотронусь.

— Ничего, Би, я всегда таскаю с собой «машинку» - могу совершить этот акт вандализма своими руками.

— Ноль сочувствия в голосе, - делаю вид, что ворчу, хотя наша непринужденная беседа все-таки расслабляет.

Уже перед дверью выхода из подъезда, притормаживаю.

Мысленно считаю до десяти, успокаиваю дыхание, но, конечно, ни черта не получается.

Когда выхожу, то первое, на что обращаю внимание - длиннющие ноги Дубровского, перекрещенные и вытянутые вперед, пока он бедрами «подпирает» байк. Он стоит примерно так же, как на тех фото, которые впервые прислал мне как «Hornet».

Поза, в которой он мог бы легко украсить обложку любого журнала - хоть о спорте, хоть о стиле. И даже - или, скорее, особенно? - мужскую версию какого-нибудь «Плейбоя».

На нем уже знакомые мне черные рваные джинсы и объемный темно-серый свитер без резинок и с широким горлом, из которого выглядывают крепкие, разукрашенные татуировками ключицы. И, конечно же, «Конверсы», на этот раз почему-то белые, как будто нарочно для контраста.

Если не вдаваться в детали, то наши образы выглядят… парными.

Возможно, Слава думает о том же, когда замечает меня и в первые мгновение ничего не говорит, а просто скользит взглядом вверх-вниз. Ему даже в голову не приходит, что это может ощущаться слишком… интимно и неуютно. Хотя какое к черту «слишком интимно», если… господи боже… вчера он чуть не трахнул меня снова, на этот раз - в женском туалете.

Мы виделись вчера.

Видимся сегодня.

«И тебе уже сейчас хочется увидеться с ним и завтра тоже», - «услужливо» подсказывает лишенный фильтров внутренний голос.

— Все в порядке? - первой нарушаю затянувшееся молчание. - Или мне переодеться?

— Ммм… - многозначительно тянет Слава, отрывается от мотоцикла, отстегивает от заднего сиденья белый шлем с ярко-оранжевым визором, и идет ко мне. - Нет, Би, все отлично, я просто пускаю на тебя слюни как голодная псина.

Я чувствую дрожь в коленях просто от одних этих слов. Еще даже не дотрагиваясь.

Не трудно представить, что эта поездка будет просто… катастрофической с точки зрения сохранности всех моих внутренних систем безопасности.

— Сначала - маленький инструктаж, Би. - Слава перебрасывает шлем на сгиб локтя, потом, до того, как я успеваю понять, что он задумал, берет за талию одной рукой и легко, с тем же ровным дыханием, несет меня до байка. Сажает на место водителя, а сам становится так близко, что мне приходится молиться, чтобы сила гравитации не утащила меня в него, как в черную дыру.

— Я первый раз буду ездить… - пытаюсь вставить свои пять копеек.

— Я помню, трусиха, - усмехается. - Самое главное правило: села - дала.

Мы смотрим друг на друга.

В серебряных глазах - не то, что черти - там рогатый демон преисподней просто заливается адским смехом. А уголки губ Славы слишком очевидно подергиваются с ним за компанию.

— Уронил - женился, - парирую я, непонятно где взявшейся смелостью.

— Кто-то изучал азы, я вижу, - одобрительно лыбится уже практически как Джокер - от уха до уха. Только очень адски красивый Джокер. - Давай я тебя просто уроню без последствий и у нас появится законный повод трахаться не только когда происходит какая-то хуйня?

— Я думала, молодые успешные холостяки с отличным финансовым бэкгранудом не торопятся «окольцовываться», - говорю я, стараясь не думать о том, что сейчас мы снова так близко, что запах присыпанного солью лайма, который теперь навеки-вечные будет ассоциироваться для меня с Дубровским, практически просачивается сквозь все гранитные стены моего самообладания.

— Не забудь сказать им об этом, когда встретишь, - легко отбивает мой слабенький пас Слава. Потом на секунду прикусывает нижнюю губу, так, что когда снова отпускает - серебряное колечко поблескивает от влаги. - Самое важное, Би. Постарайся сосредоточиться.

Пока я готовлюсь к тому, что сейчас будет очередная порция шуточек, поворачивается ко мне спиной, становится между моими коленями, выталкивая почти все свободное пространство между нами. Берет мои руки в свои - я вздрагиваю, от теплоты, шершавости и крепкости его ладоней. От того, что Слава на секунду как будто сжимает их чуть сильнее, чем нужно. Хотя я понятия не имею, в чем именно состоит это «нужно».

— Держаться, Би, нужно здесь, - кладет мои ладони себе на живот поверх свитера. Я инстинктивно одергиваюсь, потому что на секунду хочется вцепиться в него прямо сейчас. А еще потому что он подается назад, и мой нос буквально упирается в его спину.

— Поняла, - говорю предательски дрожащим голосом.

— И еще, - Слава, не отпуская моих рук, ведет ими вверх, по крепкому прессу, рельеф которого ощущается даже через плотную вязку свитера, до груди, которая абсолютно каменная под пальцами, - вот здесь.

Я втягиваю губы в рот.

Запрещаю себе даже думать о том, чтобы шевелить пальцами.

Покататься с ним на мотоцикле - это точно не про «прогулку для расслабления».

Он, как чувствует хаос в моей голове, поворачивается.

Смотрит на меня снизу вверх и даже не скрывает, что эффект от урока его полностью устраивает.

— За плечи не нужно, Би, ладно? - немного подается вперед, заставляя меня громко втянуть воздух через ноздри и задержать дыхание. - Плечи - для другого случая.

Другого? Когда я буду уже опытной «двойкой»?

Судя по прищуру Славы - он явно про что-то…

До меня, как до жирафа, доходит на «третьи сутки».

Чтобы не ляпнуть что-то невпопад, просто молча киваю.

Он прав, называя меня трусихой, потому что хочется сбежать.

— И не пытайся бороться с байком, Би. - Упирает ладони в руль и сидушку байка, как бы заключая меня в клетку. - Тебе придется доверять мне. Просто держись и наклоняйся вместе со мной. Я веду - ты следуешь.

— Мы точно будем кататься на байке, а не на драконе? - пытаюсь разрядить шуткой потрескивающее между нами напряжение.

— Главное, Би - ты должна мне довериться. Если начнешь сопротивляться, бояться, паниковать - ни черта не получится. Езда требует полного слияния.

— Ты сейчас определенно не про мотоцикл, - все-таки говорю я, хотя умом понимаю, что не стоит озвучивать эту мысль вслух. В конце концов, это ведь только мои ассоциации.

— Мне нравится ход твоих мыслей, - глаза Дубровского слегка прищуриваются. - Они такие… грязные…

Я фыркаю и делаю вид, что это была последняя инструкция по технике безопасности, которую я готова выслушать.

Слава хмыкает, потом достает из белого шлема подшлемник, мягко, едва касаясь, натягивает его мне на голову. Шутит, чтобы не двигалась, потому что нужно точно сделать смешное селфи, а потом быстро усаживает обратно, на корню пресекая мой порыв к бегству. Надевает на меня шлем. Я громко дышу, когда чувствую, как длинные татуированные пальцы затягивают ремешок.

Как костяшки, как бы невзначай поглаживают шею под подбородком.

Мы еще даже не сели на байк, а уровень адреналина в моей крови уже зашкаливает.

Надев шлем на себя - у Дубровского он черный, матовый, с зеркальным темным визором и росчерком «Hornet» под стилизованным графическим шершнем - Слава показывает, куда нужно поставить ногу, чтобы забраться на байк на пассажирское сиденье. Я мотаю головой - это же слишком высоко, господи, я просто завалюсь вместе с мотоциклом! Почему в кино девушки запрыгивают на байки словно ковбойши, а в реальности кажется, что даже Эверест штурмовать легче? Слава, не долго думая, присаживается передо мной, похлопывает себя по плечам.