Шерил Вудс - Благие намерения
Во избежание новой сцены, Трейси тут же отправилась на кухню, где укрывалась с Джонни Реем, пока не увидела, что Дуг ушел. Но прежде он остановился перед половиной столиков в зале, чтобы поболтать и посмеяться с тем очаровательным и искренним дружелюбием, которое и привлекало ее к нему людей. Сейчас он казался еще нахальнее, чем обычно.
— Теперь я понимаю, — сказал Джонни Рей, четко бросая среднего размера чизбургер на булочку, кладя сверху дольку помидора и присыпая все луком. Потом передал блюда Морти, хмуро наблюдавшему за ними обоими.
— Понимаешь что?
— Да то непонятное настроение, в котором ты пребывала все утро. Твой муж снова дома.
— Он мне не муж! — взорвалась она.
— Ну, кем бы он там ни был, — пробормотал Джонни Рей и протянул ей нож и несколько луковиц. — Можешь помочь мне для разнообразия и заодно выместить свои расстроенные чувства на луке.
Трейси втыкала нож в сладкую луковицу так, словно хотела разрезать заодно и столешницу. Она молча поклялась себе, что сегодня же ночью сядет с Дугом Магиром и обговорит с ним некоторые основополагающие правила.
Тем вечером, когда Дуг вошел в дверь, она была готова. Больше, чем готова! Отправив Дональда на прогулку с миссис Дэннер, она подкрепила себя двойной порцией виски, разбавленного водой. Она проглотила смесь как лекарство, потом прополоскала рот, чтобы избавиться от вкуса алкоголя. Следующие полчаса она выжидала, пока подействует выпитое, но оно вызвало у нее лишь сонливость. Дуга она наградила, как ей казалось, решительным взглядом и скомандовала:
— Садись!
— Мне жарко, как в аду, Трейси Мари. Сегодня я обошел весь город в поисках работы, как ты того и хотела. Нельзя ли мне принять сначала душ? — Он изобразил нечестивую ухмылку. — Ты можешь потереть мне спину.
Ее сердце забилось с перебоями, но она отчаянно придерживалась своей решимости уладить все раз и навсегда. Дуг должен понять, что такой порядок ее отнюдь не устраивал.
— Сядь! Мы должны поговорить.
— Ты уверена, что говорить нужно именно сейчас? — спросил он. Трудно было сказать, принимал ли он ее всерьез. Скорее, она его забавляла.
— Да, именно сейчас. А что?
— Ты кажешься немного… усталой.
— Я действительно устала. Я не спала, — проговорилась она прежде, чем сообразила, в чем она признается.
— Это еще почему? — поинтересовался он не без удовольствия.
— Бессонница.
— В самом деле? Ч-ю-то новенькое. Может, тебе следует показаться врачу?
— Дуг, я не желаю обсуждать с тобой, как я сплю.
— О чем ты хочешь говорить?
— О нас.
— Ты же сказала, что нас нет.
— Ты знаешь, о чем я. Если уж мы будем жить в одном городе…
— В одном доме.
Она свирепо посмотрела на него и подчеркнуто повторила:
— .. В одном городе, то мы должны определиться, как нам вести себя на публике.
— Я готов, — с восторгом согласился он. — Может, сначала научимся ладить в домашней обстановке? — Он сел на софу так близко от нее, что она почувствовала его дыхание на своей щеке. От этого было щекотно, и начали вспыхивать любопытные искорки. — Немного практики, и мы сможем смело выходить в свет.
Она отодвинулась от него.
— Ты говоришь с сарказмом.
— Вовсе нет, — отрицал он с невинным видом. — Я просто проявляю практичность.
— А вот это никогда не было твоей сильной стороной. Ты всегда добивался, чего хотел и когда хотел, и тебе было наплевать, разумно ли это и можем ли мы себе позволить такое.
— Я все еще хочу тебя, — ответил он, задерживаясь взглядом на ее губах, потом переводя его на ее груди и ниже, на живот, в котором она сразу почувствовала теплоту и жажду его прикосновения. — И ты права насчет только одного: я хочу тебя сейчас.
— Ты меня не получишь, — отрезала она гораздо более твердым голосом, чем ожидала сама. Попыталась встать, почувствовала головокружение и туг же опусшлась обратно на софу. Она решила подчеркнуть свой отказ еще более жестким тоном— Никогда!
Дуг еще не принимал ее всерьез Когда она осмелилась заглянуть в его глаза, они разбрызгивали искры смеха.
— Ты в этом уверена. Трейси Мари? — насмешливо спросил он. — Мне-то показалось, что сегодня днем ты меня целовала с неменьшей страстью, чем я тебя.
Бог свидетель, это было правдой, но она и через миллион лет не призналась бы в этом. Ведь он воспользовался моментом и соблазнил ее менее чем за минуту. С Дугом у нее всегда так — ее плоть забывала о сопротивлении. К счастью, это удавалось ее голове. По крайней мере, когда она прояснялась больше, чем в данный момент.
— Мне просто было любопытно, — беззаботно отозвалась она.
— Любопытно?
— Захотелось узнать, не потерял ли ты свою сноровку.
— И? — его голос снова повеселел, а в синих глазах заплясала смешинка.
— Ты все еще ловок, сомнений нет, — язвительно произнесла она, потом добавила:
— Но я жажду большего от новой встречи с мужчиной.
Улыбка, уже начавшая обрисовываться на его чувственных губах, исчезла, и его глаза затуманились.
— Чарльз? Он лучше?
— Может быть. — Она пожала плечами. — Может, нет. Я еще не решила. Тем временем нам с тобой нужно определиться.
— Насчет чего? — гневно вопросил он.
— Я не желаю больше видеть тебя в «Морти».
— Это общественное место.
— Твое появление там только возбудит слухи. Ты ставишь меня в неловкое положение.
— Это просто смешно!
— Дуг!
— О'кей. Я не появлюсь больше в «Морти». Да там и еда-то отвратительная.
— И никаких намеков моим родителям или кому бы то ни было еще на то, что мы якобы сходимся снова, — твердо потребовала она.
Он только вздохнул.
— Дуг?
— Заметано.
— А в моем доме веди себя прилично. Можешь сколько угодно играть с Дональдом, но держись подальше от меня. Ухожу я рано, а по вечерам почти все время на занятиях, так что это будет нетрудно.
— Кто же заботится о Дональде, если тебя почти никогда не бывает дома?
— Чаще всего миссис Дэннер. Иногда я отвожу его к родителям.
— Так не может продолжаться, — многозначительно бросил он. — Пока я здесь, по вечерам я буду заниматься им. Ребенку нужна семья, хотя бы часть дня.
От его слов ее опалило гневом. В глазах вспыхнуло янтарное пламя.
— Дуг Магир, не смей критиковать меня за то, как я воспитываю своего сына!
— Нашего сына!
— Я делала все, что могла, и ты сам можешь убедиться, что он здоров и счастлив. Так что нечего тут поднимать шумиху по поводу того, сколько времени я ему уделяю.
— А я и не критикую, — он чуть сбавил тон. — Я только хотел сказать, что сейчас, когда я вернулся, я уж прослежу за тем, чтобы ребенок близко узнал своего отца.
